Линда Ховард - Невеста Данкена Страница 9

На кончике его языка вертелось обещание, что они вместе будут наблюдать много рассветов, но здравый смысл остановил его. Единственный их общий рассвет будет завтра. Она не была той женщиной, которую он выберет в жены.

Он потянулся к карману рубашки и вытащил пачку сигарет, которая всегда находилась там, вытряхнул одну и засунул ее между зубами. Вытаскивая из кармана джинсов зажигалку, он услышал, как она недоверчиво произнесла:

– Вы курите!

В нем стремительно поднялось раздражение. По тону ее голоса можно было подумать, что она застала его пинающим щенков или за чем-то еще, столь же отталкивающим. Он прикурил сигарету и выдохнул дым наружу.

– Да, – сказал он. – Вы возражаете? – Своим тоном он однозначно дал понять, что, поскольку это его грузовик, он, черт возьми, будет курить в нем и дальше.

Маделин снова поддалась вперед.

– Если вы имеете в виду, беспокоит ли меня дым, то ответ – нет. Мне просто очень не нравится смотреть, как кто-то курит. Это похоже на игру со своей жизнью в русскую рулетку.

– Вот именно. Это моя жизнь.

Она прикусила губу от резкости его замечания. Великолепно, подумала она. Замечательный способ познакомится с кем-то поближе – критиковать его привычки.

– Извините, – искренне произнесла она. – Это не мое дело, и я не должна была ничего говорить. Просто это изумило меня.

– Почему? Люди курят. Неужели вы не знакомы ни с одним курильщиком?

С минуту она серьезно взвешивала его саркастическое замечание.

– На самом деле, нет. Некоторые из наших клиентов курят, но никто из моих друзей этого не делает. Я провела много времени со своей бабушкой, а она была очень старомодна в отношении пороков. Меня учили никогда не ругаться, не курить и не пить алкогольные напитки. Я никогда не курила, – честно призналась она.

Несмотря на свое раздражение, он вдруг обнаружил, что старается не рассмеяться.

– Это означает, что вы ругаетесь и пьете?

– Я, как известно, в напряженные моменты бываю немного резковата в высказываниях, – призналась она, сверкнув на него взглядом. – И бабушка Лили полагала, что изредка стакан вина, разумеется, в лечебных целях, вполне допустим для леди. Во время учебы в колледже, я также лакала пиво.

– Лакала?

– Не существует никакого другого слова, которым можно описать манеру питья студентки колледжа.

Вспомнив свои собственные дни в колледже, он вынужден был согласиться.

– Но я не получаю от алкоголя удовольствие, – продолжила она. – Таким образом, можно сказать, что я усвоила, по крайней мере, половину бабушкиных уроков. Неплохие пропорции.

– А она имела что-нибудь против азартных игр? – Маделин посмотрела на него, ее губы одновременно изогнулись и смягчились, серые глаза наполнились странным одобрением.

– Бабушка Лили полагала, что жизнь – это азартная игра, и каждый должен рискнуть. Иногда вы разоряетесь, иногда разрушаете дом. – Это было наблюдение, которое она передала своей внучке. Иначе, подумала Маделин, почему она сидит здесь, в пикапе, влюбляясь в незнакомца?

С тех пор, как Риз смотрел на свой дом глазами постороннего человека прошло уже много времени, но, остановив грузовик возле дома, он неожиданно сильно смутился. Краска на доме облупилась и отслаивалась, а надворные постройки находились в еще худшем состоянии. Он давно забросил попытки содержать двор опрятным и вконец разрушил клумбы, когда-то очерчивающие дом, потому что те заросли сорняками. За прошедшие семь лет не было добавлено ничего нового, не заменено ничего сломанного, за исключением предметов первой необходимости. Запчасти для грузовика и трактора были важнее покраски дома. Забота о стаде была важнее стрижки газонов или пропалывания клумб. Проблема выживания не оставила времени для изысканности. Он делал то, что должен был делать, но это не означало, что ему нравился тот внешний вид, в котором пребывал его дом. Ему было ненавистно, что Маделин видела дом в подобном состоянии, тогда как прежде ни одна женщина не стала бы его стыдиться, пусть он и не был достопримечательностью.

Маделин заметила отслаивающуюся краску, но не придала этому значения; в конце концов, в этом не было ничего, с чем нельзя справиться с помощью небольшого усилия и нескольких галлонов краски. Вместо этого ее внимание привлекла крытая веранда с качелями, тянущаяся вокруг всего двухэтажного дома. У бабушки Лили была такая же веранда с качелями, на которых они коротали множество беззаботных летних дней под медленное поскрипывание цепей, пока они тихонько покачивались.

– Это напоминает мне о доме бабушки Лили, – сказала она, ее глаза снова стали задумчивыми.

Он открыл дверь с ее стороны и положил руки ей на талию, спуская ее из грузовика прежде, чем она успела соскользнуть на землю. Вновь совершенно изумленная, она быстро взглянула на него.

– Не хочу снова рисковать с этой юбкой, – почти рыча сказал он.

Ее пульс снова сбился.

Он потянулся в грузовик и одной рукой вытащил ее сумку, затем другой взял ее за руку. В дом они вошли через дверь черного хода, которая оказалась незапертой. Маделин была поражена тем, что он не чувствовал опасности, оставляя дверь открытой, когда собирался уезжать на целый день.

Черный ход вел в комнату, совмещавшую в себе прихожую и прачечную. Мойка и сушилка стояли вдоль стены слева, а правая стена была утыкана крючками, на которых висели различные шляпы, куртки, пончо и ярко-желтые дождевики. Разнообразные ботинки, в большинстве своем грязные, выстроились в линию на резиновом коврике. Прямо впереди, во всю ширину маленького холла, стояла полная ванная, что, как она поняла, было удобно, когда он приходил грязный с головы до пят. Он мог принять ванну, не растаскивая грязь или стекающую воду по всему дому, как произошло бы, если бы ему пришлось подниматься в ванную наверх.

Они повернули налево и оказались в кухне, большой, открытой, солнечной комнате с уголком, приспособленным для принятия пищи. Маделин с интересом смотрела на огромные приборы, которые в ее представлении не соответствовали тому, на что должна была походить небольшая кухня холостого владельца ранчо. Она ожидала чего-то меньшего и куда более старомодного, чем эта рациональная, укомплектованная аппаратурой комната.

– В доме десять комнат, – сказал он. – Шесть внизу и четыре спальни наверху.

– Это большой дом для одного человека, – прокомментировала она, следуя за ним наверх.

– Именно поэтому я хочу жениться, – заметил он так, будто объяснял, почему захотел глотнуть воды. – Мои родители построили этот дом, когда я был ребенком. Я рос здесь. Я хочу передать его своим собственным детям.