Сара Ларк - Лазурные берега Страница 9

Да, кроме того, была еще и Маану, или лучше сказать «миссис Маану». Высокая и все еще красивая, чернокожая женщина настаивала именно на таком обращении. И она этого заслуживала — миссис Маану не работала ни на одного баккра. Миссис Маану была свободной! Поначалу Бонни никак не могла поверить в это. Она думала, что Джеф лжет. Бонни познакомилась с Джефом вскоре после того, как ее купил ее баккра. Девочке было тогда двенадцать лет, и она ни на что не годилась, как сказал ей ее предыдущий баккра. Она была маленькой и полуживой от голода. На плантации сахарного тростника от нее не было никакого толку. А для того, чтобы стать домашней рабыней, у нее не было ни воспитания, ни хороших манер. Бонни спрашивала себя, почему ее вместе с матерью привезли на Каймановы острова, а не оставили на ямайской плантации, где она родилась. Наверное, последний баккра был сыт по горло ее матерью и решил также избавиться и от приплода. Тилли, мом Бонни, воровала, пыталась соблазнять надзирателей и даже сама наносила себе ранения, чтобы не работать, — а однажды бросилась с мачете на повариху, решив, что с ней несправедливо обращаются. Баккра выслал ее вместе с другими провинившимися рабами на остров Большой Кайман, где Тилли без конца хвасталась, каким мужественным борцом за свободу она была.

Бонни не верила этому. У нее почти не сохранилось воспоминаний о плантации на Ямайке — тогда она была слишком маленькой.

Зато она прекрасно помнила, как вела себя ее мать Тилли на Большом Каймане. Тилли не отличалась храбростью и на самом деле не была одержима стремлением к свободе. По мнению Бонни, она была сумасшедшей. Тилли постоянно искала скандалов — если в этот момент не вешалась на шею какому-нибудь белому или черному мужчине, — и не могла выполнять работу без ругательств и препираний. Она никогда не заботилась о Бонни. Запуганная малышка, обовшивевшая и полуживая от голода, сидела в хижине, пока один из надзирателей не обнаружил ее там и не донес об этом баккра. После этого баккра отправил девочку в поселок на рынок. Наверное, он предложил бы ее сначала в бордель, но Скип Дейтон пришел к выводу, что ему нужна домашняя служанка. Бонни была самой дешевой рабыней, которую он мог заполучить. Итак, он совершил эту покупку и, казалось, был весьма доволен.

В любом случае, выполняя домашнюю работу, Бонни старалась изо всех сил. Она не хотела быть такой, как ее мать. К тому же, по крайней мере, еда у Дейтона была неплохой. Бонни сама готовила эту еду, и для того, чтобы этому научиться, ей понадобилось некоторое время и много терпения. Девочка вынесла много побоев, пока не уяснила, что и как следует делать. Зато мяса у них было вдоволь, и баккра не возражал против того, чтобы она высаживала овощи, подражая миссис Маану. Джеф помог Бонни вскопать грядки (ему тогда было тринадцать или четырнадцать лет). При этом он рассказывал ей о своей вольной грамоте. Они были свободными, его мать и он! Они сами о себе заботились. Маану не просто управляла мелочной лавкой, лавка на самом деле принадлежала ей! Бонни не могла прийти в себя от изумления.

В который раз размышляя о том, как может чувствовать себя человек, когда он свободен, Бонни шла по пыльной дороге. Все постройки здесь были похожи на жилище ее хозяина: деревянные дома с верандой или без. Некоторые из них были украшены деревянной резьбой, остальные представляли собой простые дощатые будки. Первоначально все они были пестро разрисованы, однако на солнце любая краска быстро выгорала, и лишь немногие хозяева баров и борделей, маленьких лавок или ремесленных мастерских прилагали усилия к тому, чтобы регулярно обновлять покраску.

Остров Большой Кайман был далеко не жемчужиной Карибских островов, хотя пляжи здесь были белыми, как снег, бесконечно длинными и прекрасными, а море сверкало на солнце тысячью оттенков зелени и синевы. Море было теплое и богато рыбой. Бонни вспоминала, как однажды они с Джефом отправились ловить рыбу. На Рождество рабам давали выходной — по крайней мере, на плантациях. Правда, Скипу Дейтону лишь однажды пришла в голову мысль о том, что Бонни тоже заслужила выходной. Это было чудесно. Они с Джефом бродили по воде и били рыбу чем-то вроде копья, а затем бросали ее на берег. Джеф также поймал одну из огромных морских черепах, которые дали этим островам их прежнее название — Las Tortugas[3].

Но Бонни не хотела, чтобы он убивал черепаху. Ей всегда было жаль черепах.

Матросы и портовые рабочие набивали ими ящики, которые затем относили в темные трюмы кораблей. Это было удобно — черепахи служили запасом свежего мяса для моряков. Ловля и продажа черепах была главным источником доходов для рыбаков, живущих на Каймановых островах. Однако Бонни постоянно угнетала мысль о том, как чувствуют себя эти животные в темных ящиках без движения и еды. На протяжении недель им не оставалось ничего иного, кроме как в полузабытьи ожидать смерти.

Бонни содрогнулась и втянула голову в плечи, проходя мимо одного из борделей. Несмотря на то что она с удовольствием вспоминала о том дне на побережье, на самом деле она ненавидела Каймановы острова. На месте Маану она бы здесь ни за что не осталась. Однажды Бонни даже спросила у Джефа о том, как свободная черная женщина, перед которой был открыт целый мир, могла попасть именно сюда, в этот самый дальний угол колоний.

— Из-за моего отца, — ответил Джеф, и Бонни хорошо запомнила выражение гордости в его взгляде.

Юноша не мог не говорить о своем отце — Аквази. О гордом мароне, настоящем борце за свободу, который был доверенным лицом великой королевы Нэнни, основавшей на Ямайке, в Блу-Маунтинс, целый город свободных черных людей и оборонявшей его.

— Они жили там, как в Африке, как в племени ашанти, а это — народ великих воинов. И мой отец был самым великим из них! У него была земля и две или три жены, которые обрабатывали эту землю для него. В Африке у каждого мужчины по несколько жен, и ты знаешь — чем больше жен, тем больше он этим гордится! Аквази очень сильно уважали — он командовал маронами, когда они нападали на плантации, освободил множество рабов… Он был лучшим воином Грэнни Нэнни…

Глаза Джефа горели, когда он рассказывал о том, какую чудесную жизнь вел Аквази в Блу-Маунтинс. И Бонни казалось, что она слышит дробь барабанов, под которые жены Аквази вечером танцевали для него, и звуки труб, призывающих маронов к бою, когда армия англичан или отряд плантаторов снова пытались захватить неприступное поселение на Стони-Ривер.

Отец Джефа успешно оборонял его до тех пор, пока легендарная королева маронов все же не заключила мир с белыми людьми — а с этим Аквази смириться не мог. По словам Джефа, Аквази покинул Нэнни-Таун (так свободные чернокожие называли свое горное селение) и продолжил борьбу в одиночку. Аквази был схвачен при героической попытке убить губернатора Ямайки.