Кей Торп - Остров желаний Страница 10

На ее щеках вспыхнул румянец.

— Иногда, вероятно, не стоит придавать этому большого значения. Вы говорили что-то важное?

Скотт задумчиво смотрел на нее несколько секунд, прежде чем ответить:

— Вообще-то нет. Тот ваш жених произвел на вас сильное впечатление, правда? Считаете что он стоит того, чтобы скорбеть о нем всю жизнь?

Она напряглась:

— Если я и скорблю, то это касается только меня. Не всякий живет, руководствуясь вашей философией!

Ее слова заинтересовали его.

— А какая, по-вашему, у меня философия?

— Полюбил и бросил! — Клер вспыхнула. — Чем больше, тем веселее! Жизнь коротка, но радостна! Все средства хороши, чтобы добраться до вершины! Вы не…

Она остановилась, потому что он явно насмехался над ней, его глаза слегка прищурились.

— Какая девушка! — произнес Скотт с восхищением. — Решительно переходит в наступление, с развевающимися знаменами!

— Вы запутались в своих метафорах, — отозвалась Клер, подавив острое желание запустить в него своей пляжной сумкой. — Что подумал бы об этом ваш продюсер?

— Я сам себе продюсер, — спокойно ответил он. — Почему вы не делаете этого?

— Не делаю что?

— Ну, не бросаете в меня сумку. Или слишком боитесь последствий?

С подчеркнутой неторопливостью она снова отвернулась от него, холодно заметив:

— Нисколько. Ваш тип слишком примитивен, чтобы его бояться.

Шлепок заставил ее вскрикнуть, а Самсону тот же момент вскочить, ее — от шока, а его от радостной готовности начать игру.

— Несколько неожиданно для вас? — равнодушно спросил Скотт, когда она с пылающим от негодования лицом встала на ноги.

— Вы… — Клер не нашла подходящих слов.

— Действительно грубо, — согласился он. — Неоригинально, возможно, но Рим не один день строился. Куда вам хотелось бы пойти сегодня вечером?

Не находя слов от ярости, она начала:

— Вы не можете…

— Не могу — что? Одной рукой наносить ответный удар, а другой предлагать возмещение убытков? Могу, потому что только что это сделал. Помните, что я сказал относительно последствий внезапного нападения?

— О… — Дрожа от гнева, Клер подыскивала какой-нибудь подходящий к случаю оскорбительный эпитет, но не нашла ничего достойного и удовлетворилась тривиальный: — Вы невыносимы!

— Лучше, чем можно было ожидать, по крайней мере. Это смертельное оскорбление для мужского самолюбия.

— Которого у вас больше, чем положено, — немедленно отреагировала она, поспешив инстинктивно отступить назад, так как он направился к ней. В следующую секунду она растянулась во весь рост на песке, а обладатель очень длинного и чрезвычайно влажного розового языка обычным способом выразил свой восторг, восприняв все происходящее, как разрешение присоединиться к игре.

— Вы попали в окружение, — комментировал Скотт с высоты своего роста. — Я сказал бы, что вы честно и справедливо потерпели поражение от численно превосходящего противника, верно?

Клер посмотрела снизу вверх в его искрящиеся опасной насмешкой серые глаза и почувствовала, что ее переполняет внезапно вернувшееся к ней чувство юмора.

— Численно превосходящего и имеющего более высокий спортивный разряд противника, — согласилась она и затем добавила, поскольку не в ее правилах было уступать целиком победу мужчине типа Скотта Лоумаса: — По крайней мере, в данный момент.

— Принимаю поправку. — Он оттолкнул Самсона и протянул ей руку. — Мир?

— Мир. — Она поднялась с его помощью на ноги, смело встретив его сочувственный взгляд. — Вы всегда так… так грубы с женщинами?

— Конечно, — ответил он с насмешливой улыбкой. — Женщина, ковер и ореховое дерево… Все еще упорствуете в желании спокойно провести субботний вечер?

Она беспомощно покачала головой:

— Вы ни за что не отстанете, верно?

— Не легко. — Он внимательно смотрел на нее. — Если хотите, я не стану посягать на вашу безопасность. Никакого романтического заигрывания, пока не дадите добро. Вас устраивает такое предложение?

— Это что-то новенькое для вас?

— Даже очень, — сухо ответил он. — Но я всегда выступаю за прогресс — и женская эмансипация, кажется, возьмет верх над большинством мужских прерогатив. Как минимум, вы не окажетесь скучной спутницей.

— Будем считать это комплиментом. Хорошо, я приму ваше предложение.

— Вот как? — Его тон внезапно изменился. — В тот вечер, когда мы познакомились, вы были преисполнены веры в свою способность держаться независимо. Почему же через несколько дней ваши намерения изменились?

— Они не изменились, — произнесла она отчетливо, как будто хотела подчеркнуть каждое слово. — Все в порядке, я принимаю ваше предложение. Мы подписываем обоюдное соглашение, чтобы избавиться от скуки. Я правильно изложила суть дела, мистер Лоумас?

С угрозой в голосе он произнес:

— Если еще раз назовете меня мистером Лоумасом…

— Скотт, — со смехом поправилась она. — Оговорилась. — Потом, взглянув на часы, сказала: — Мне пора возвращаться. Я обещала Шерли вернуться к чаю.

В его взгляде вдруг вспыхнуло любопытство:

— Вы, похоже, прекрасно ладите с Шерли Брайерз?

— Да. — Клер помолчала, обдумав еще раз то, что собиралась сказать, но вместо этого наклонилась и принялась сворачивать свое полотенце.

— В половине восьмого, — сказал Скотт, когда она собралась уходить. — Любите танцевать?

— Люблю. — Чувствуя себя почему-то чуточку неловко, она повторила: — В половине восьмого. — Потом улыбнулась рассеянно, избегая его взгляда, и пошла, позвав Самсона следовать за ней.

Когда Клер оглянулась, добравшись до выхода с пляжа, Скотт уже исчез в дюнах.

Стив вернулся домой, когда Клер вошла в холл после чая, который они с миссис Шерли Брайерз пили на кухне.

— Хорошо провели день? — спросил он.

— Познавательно, — ответила она с улыбкой. — Принести вам чай на веранду?

— Нет, спасибо, все еще очень жарко. Я буду пить его здесь. — Он направился к двери в гостиную. Но не успела Клер дойти до кухни, как он окликнул ее: — А вы не составите мне компанию?

— Я уже пила, — бросила она через плечо. — Но выпью еще чашечку, чтобы не оставлять вас в одиночестве.

С трудом убедив Шерли позволить ей отнести поднос с только что заваренным чаем, Клер вошла в гостиную и увидела, что Стив сидит у окна, небрежно перебросив пиджак через спинку кресла. В белой рубашке без галстука он выглядел загорелым и крепким, морщинки лучами расходились от уголков глаз и рта, скорее добавляя ему привлекательности, чем уменьшая ее.