Лилиан Пик - Любовь и грезы Страница 11

— Ты завоевал ее, Шейн, — пробормотала Кэролин, разглядывая свои руки.

— Не часто увидишь жену с блудливыми глазами, — захихикал Шейн ей на ухо. — Да еще прямо в присутствии собственного мужа. Держу пари, он недостаточно шлепает ее за это.

Кэролин промолчала. Как только Шейн небрежно обронил слово «муж», она начала отдавать себе отчет в каком-то внутреннем напряжении, изо всех сил стараясь — увы, безрезультатно — его преодолеть. Итак, он был женат, этот неприятный, плохо воспитанный, все подавляющий человек. Вопреки собственному желанию, ее сердце устремилось к этой женщине, которая сидела с ним, делая все возможное, чтобы развеять его скверное настроение.

Кэролин непрестанно ерзала, посматривала на часы и наконец решила, что пора уже уходить. Шейн согласился, и, как только они поднялись, жена Ричарда Хиндона быстро повернула голову к ним обоим и доброжелательно сказала:

— До свидания.

Шейн поднял руку и ответил улыбкой, не уступающей ее по сердечности. Сидящий рядом с ней мужчина нахмурился и отвернулся.

Когда на следующее утро Кэролин отворила дверь фондового отдела, Энн вместо приветствия протянула ей ножницы, подтолкнула к ней пачку с книгами и сказала:

— Начинай работать, Кэролин, да побыстрее. Прошел слух, что заведующий будет проверять…

— Он проверяет периодически, — подтвердила Стелла. — Причем обычно без предупреждения, но на сей раз слухи опередили его.

— Не дай ему застать тебя врасплох, Кэролин, — вставила Энн. — Даже твоего статуса полуважной персоны будет недостаточно, чтобы спасти тебя, если он рассердится.

Мисс Блейн призвала девушек к порядку, и на некоторое время воцарилась тишина. Каждый раз, когда открывалась дверь, девушки непременно оборачивались, ожидая увидеть, как входит заведующий. Кэролин не поворачивала головы вместе с другими. Если Ричард Хиндон все-таки появится, она охотнее станет частью обстановки, слившись с плакатами и полками, чем привлечет к себе особое внимание его сардонического взгляда.

Когда же он так и не явился, напряжение ослабло, и болтовня достигла своего обычного уровня. Разрезая бечевку, снимая оберточную бумагу, сортируя книги и выверяя их согласно накладным, Кэролин удивлялась тому здоровому уважению, которое, казалось, девушки испытывают к заведующему библиотекой, уважение, почти граничащее со страхом. Нравился ли он им настолько, насколько они его уважали, она еще была не в состоянии решить, но определенно им не хотелось заслужить его неодобрение.

Ее внимание привлекли несколько из обрабатываемых ею книг. Часть из них, как она обнаружила, были настолько технически сложными, что девушка удивилась, кто вообще мог настолько ими заинтересоваться, чтобы заказать их. Она поделилась своими соображениями, и это услышала Перл Метьюз.

— Большинство таких книг заказываются индивидуальными читателями, — объяснила она.

Подтягивая новую пачку, Кэролин вздохнула.

— Уже сыта? — смеясь, спросила Стелла. — Всего через два дня?

— Просто кажется, этим пачкам нет конца, — ответила Кэролин.

Стелла кивнула:

— Мы все-таки покупаем тысячи книг в год, поэтому, собственно, удивляться нечему.

Они сделали небольшой перерыв на кофе, затем распаковка продолжалась. Кэролин открыла пачку, которая была меньше остальных, и как только удалила оберточную бумагу, то по переплету определила, что эти книги старинные и, возможно, очень ценные. Почтительно она открыла одну из них и воскликнула от восхищения, увидев, что это был трактат знаменитого поэта, опубликованный сто пятьдесят лет тому назад.

— Если бы только у меня было это до защиты дип… — Она замолчала, посмотрела вверх на заинтересованные лица и торопливо продолжала: — Когда я сдавала экзамены в… в школе.

— Боже мой, — фыркнула Энн, — должно быть, ты очень серьезно воспринимала школу, если настолько сильно беспокоилась о своих экзаменах!

Кэролин хотелось стукнуть себя за этот промах, она поняла, что должна быть более осторожна в будущем. Каким-нибудь образом нужно утаить тот факт, что она выпускница университета, затем с горечью подумала, как глупо, что она должна чувствовать себя виновной в том, что имеет диплом.

Она опять опустилась на корточки и с головой ушла в книгу. Время перестало для нее существовать. Болтовня, шелест бумаги — все отодвинулось на задний план, когда она читала эти строки, и так продолжалось до тех пор, пока Энн не толкнула ее локтем. До Кэролин вдруг дошло, что все разговоры уже почему-то смолкли и комната, казалось, затаила дыхание.

Она медленно подняла глаза вверх, от ног, стоявших прямо перед ней, выше и выше, пока не встретилась взглядом с двумя ледяными, саркастическими глазами. Она стояла так, на коленях, неподвижная, испуганная, густо покрасневшая, смотрящая вверх.

— Если бы весь мой штат занимался тем же, чем вы, мисс Лайл, — ощущение от этого голоса было таким, словно по коже провели колючей проволокой, — окруженная книгами, как и мы все, то не делалась бы вообще никакая работа. Поэтому, будьте добры, закройте эту книгу и приступайте к своей работе!

Чем больше она смотрела в ожесточенное лицо Ричарда Хиндона, тем больше чувствовала не угрызения совести, а гнев, гнев за то, что он посмел разговаривать с ней подобным образом, что он посмел это делать перед всеми остальными, что он так явно и публично показал свою неприязнь к ней. Вся ее ненависть к нему вернулась вновь.

Она неловко поднялась с колен и оказалась с ним лицом к лицу. Затем заговорила в ответ в том же тоне и теми же выражениями, какими он обращался к ней. Их воли столкнулись, его глаза властно подавляли, и Кэролин, запинаясь, пробормотала извинения. Затем медленно опустилась на колени и продолжила свою работу.

Она знала, что все присутствующие в комнате наблюдали и продолжают наблюдать за ними. Она чувствовала себя униженной и побитой, хотя он всего лишь сказал несколько слов. Она слышала, как удаляются его шаги, как он говорит с мисс Блейн. Она даже расслышала слова:

— Держите ее на рутинной работе, пусть занимается только этикетками, нумерацией, пополнениями. Не давайте ей даже на милю приближаться к каталогизации.

«Какой же все-таки он гадкий! — подумала она. — Запомнил замечание мистера Коутса о ее интересе к этому делу и вместо того, чтобы поощрить, как он поступил бы в отношении кого-нибудь другого, стал использовать это как оружие против меня».

Когда Хиндон наконец ушел, у Стеллы вырвался глубокий вздох облегчения, Энн нахмурилась.

— Ну и дела, Кэролин, ты здорово нарвалась. Еще немного, и тебя выгонят… навсегда. Единственное, чего он ни за что не потерпит, — это когда ставят под вопрос его власть.