Оливия Гейтс - Сердце пустыни Страница 12

— И я, подвергаясь смертельной опасности, не мог мечтать о лучшей компании, чем ты.

Она открыла рот, затем закрыла и снова открыла. Потом в ярости ударила его по руке:

— Как ты можешь шутить в такой момент?!

— Я нисколько не шучу. — Он снова потянулся к ней, но она оскалилась, словно разъяренная кошка. Вздохнув, Харрис опустил руки. — Ты можешь отгрызть любую часть моего тела, если хочешь, но я сказал тебе правду. Я очень сожалею о том, что ты подвергаешься опасности и испытываешь дискомфорт, но ни с кем, кроме тебя, я не хотел бы оказаться в подобной ситуации.

Вдруг глаза ее увлажнились. У Харриса сжалось сердце, когда он увидел, как по щекам Талии покатились слезинки.

— О, заткнись! — выдавила она.

Он засмеялся:

— Ты осуждаешь меня за веселость? По-твоему, я должен молчать?

Талия бросила на него злобный взгляд, ее губы дрогнули.

— Тебе не кажется, что ты уже достаточно наговорил? — недовольно спросила она.

— На самом деле я сейчас приступаю к самой интересной части.

— К какой еще интересной части? Расскажешь мне о том, как несколько тысячелетий спустя потомки откопают наши кости в этой пустыне и выставят в музее, а ученые будут выдвигать гипотезы о том, что мы были подлинными Адамом и Евой?

Он вцепился пальцами в подлокотники кресла, чтобы побороть желание притянуть Талию к себе и поцеловать.

— Какое у тебя… антропологическое мышление. Но я пока не намерен становиться ископаемым. Поэтому мы должны выбраться из этого куска искореженного металла и отправиться в путь по пустыне.

Талия ничего не ответила. Потом она придвинулась к Харрису и похлопала руками по своим коленям:

— Ты должен прилечь. Ты ударился головой, поэтому несешь всякую ерунду.

Харрис насмешливо посмотрел в глаза Талии, которая разговаривала с ним как с маленьким ребенком:

— Думаешь, я свихнулся?

— Когда ты предлагаешь мне пройти по пустыне двести миль, я понимаю, что пришло время для медицинского вмешательства.

— На самом деле идти придется всего лишь пятьдесят миль. Это расстояние до оазиса, куда я направлял вертолет до того, как мы были вынуждены приземлиться.

Харрис непроизвольно вздрогнул, увидев облегчение на ее выразительном лице:

— Почему ты сразу не сказал? Это не очень далеко.

— Этот поход будет равноценен двум марафонским дистанциям. Температура воздуха в пустыне составляет плюс сорок девять градусов в полдень и минус семь градусов ночью. И у нас не получится идти по прямой и твердой поверхности. Нам предстоит идти по сухому песку.

Талия с вызовом вздернула подбородок:

— Если ты хочешь меня напугать, не стоит стараться. Я приехала в Зохейд не из первоклассной больницы с кондиционерами, а из недоукомплектованного и крошечного отделения скорой помощи в Африке. Я постоянно работаю в сложных условиях и довольно часто сталкиваюсь с опасностью и отчаянием.

Мгновение Харрис ею любовался, потом сказал:

— Я только пытаюсь тебя подготовить. Я понимаю, что мы справимся, но мне нужно, чтобы ты знала обо всех фактах. Пока нам было довольно легко, но теперь предстоит вступить в схватку с пустыней.

Он видел на ее лице упрямство и уверенность, и понимал, что Талия будет противостоять любой трудности, поэтому, решив ее поддразнить, он произнес:

— В любом случае приятно осознавать, что не придется тащить на руках дамочку, упавшую в обморок.

— Как бы ты сам не свалился в обморок, приятель! — тут же парировала она, и он, расхохотавшись, покачал головой, не зная, что ответить.

Они находились в разбитом военном вертолете среди песка. Харрис собирался бросить вызов беспощадной пустыне. Он пообещал обеспечить безопасность Талии, хотя сам был в ослабленном состоянии. При этом Талия мечтала стереть его и его семью с лица земли.

И тем не менее Харрис никогда так не наслаждался общением с женщинами.

Он не мог не думать о ненависти, которую испытывала к нему Талия, и о несправедливой судьбе ее брата.

Все оказалось хуже, чем он предполагал. Харрис думал, что ему придется торговаться с охотником до сенсаций или шпионом. Он и предположить не мог, что освобожденный заложник окажется женщиной, которая решительно настроена на борьбу с его семьей.

Харрис хотел, чтобы она отдала ему все. Сначала она предоставит ему информацию, а потом подарит и свое тело.

Харрис всегда получал то, чего желал.

И он никогда еще не испытывал такого сильного вожделения.

Талия обязательно станет его любовницей.

Он наклонил голову набок и увидел, с каким восхищением и чувственностью она посмотрела на пряди его волос, упавшие на плечи.

От удовольствия у него потеплело на душе.

— Итак, мы все выяснили. Как насчет того, чтобы на время забыть о вражде и сосредоточиться на выживании? — наконец спросил он.

— Ты любезничаешь со мной только потому, что я тебе нужна. Обычно первичное зашивание ран вроде твоей делается через четыре-десять дней.

Харрис об этом знал. Он также понимал, что ей необходимо его провоцировать, чтобы не пасть духом. Он не стал ее за это осуждать.

— А я нужен тебе. До ближайшего оазиса тебя никто, кроме меня, не доведет. Может, будешь со мной поласковее?

В ее глазах отразилась досада, прежде чем она хмыкнула и сказала:

— Ладно-ладно. Признаю, мы нуждаемся друг в друге.

— Так и есть. Во всех смыслах.

Она одарила его свирепым и разочарованным взглядом. Харрис лишь усмехнулся и одновременно с Талией произнес:

— О, заткнись!

Глава 6

Никто не мог предположить, до чего величественной и спокойной могла быть ночь в пустыне.

Талии казалось, что они находятся посреди небытия. Несмотря на всю ее решимость покинуть вертолет и шагнуть в пустоту, она не могла заставить себя действовать. Она вдруг как никогда ясно осознала истинное положение вещей.

Харрис совершил аварийную посадку в пятидесяти ярдах от вершины одной из дюн, высота которых достигает, по его словам, тысячи футов. С этой точки Талия могла наблюдать неограниченные просторы раскаленной пустыни, которая вибрировала загадочной энергией. У Талии сложилось ощущение, что в любой момент перед ней материализуется устрашающий джинн.

Хотя в какой-то степени сам Харрис тоже казался опасным колдуном.

В данный момент он доставал продовольствие и одежду, чтобы взять их с собой.

Талия снова вздрогнула, и на этот раз застучала зубами от страха и холода.

Харрис, разрезающий ножницами по металлу искореженную обшивку вертолета, выпрямился и простонал, напоминая Талии о своей травме. Она удивилась тому, что ему удается терпеть боль, обходясь лишь местной анестезией.