Дана Хадсон - Взаимная ошибка Страница 13

Выпив воду, она пробормотала:

— Вот это да! Такое чувство, что в желудке полыхает настоящий огонь!

Усмехнувшись, Люк предупредил:

— Так можно быстро опьянеть, моя милая!

Изможденно прикрыв глаза, она прошептала:

— Как бы это было хорошо! И забыть все то, что я здесь услышала!

Соседи теперь болтали ни о чем, и Люк было подумал, что Глория исчерпала свою провокаторскую программу, но не тут-то было.

— Но тебе же хорошо с ней было в постели? Она такая гибкая…

Ответ возмутил даже ожидавшего мерзости Люка.

— В постели она как бревно. Ничего не умеет и ничего не хочет. Завести ее я даже и не пытался.

Не выдержав, Джейн вскочила и отправилась к выходу, но не в сторону Глории с Максом, а в противоположную, и уперлась в стену, как слепая. Догадавшись, что она и в самом деле ничего не видит от застилавших ее глаза слез, Люк на ходу попросил официанта прислать счет ему в номер и пошел следом. Догнав Джейн, развернул ее в другую сторону и попытался вывести из зала. Она заупиралась, не желая проходить мимо сладкой парочки.

На помощь им пришел метрдотель. Понятливо усмехаясь, он провел их к замаскированному под стеллаж запасному выходу. Проводив до холла отеля, с церемонным поклоном сказал:

— Этот выход как раз и служит для таких деликатных моментов. Надеюсь, вам у нас понравилось и вы еще не раз посетите наш ресторан.

Эта стандартная речь почему-то окончательно выбила Джейн из колеи, и она начала отчаянно шмыгать носом. Не желающий ее прилюдных слез Люк скомандовал:

— Пошли ко мне в номер!

И она без возражений отправилась с ним, скрывая мокрое от слез лицо.

Придя в номер, он отправил ее в ванную, а сам с тяжким вздохом присел на диван, пустым взглядом уставясь в окно. Он так надеялся, что сможет расслабиться сегодняшней ночью, сбросив угнетавшее его напряжение, но, похоже, что ничего не получится. Хотя спектакль, разыгранный Глорией, и потряс Джейн, но броситься в его объятия не заставил.

Он прождал ее почти час, несколько раз подходя к дверям ванной и спрашивая, как она там. Услышав в ответ слабый голос, сообщавший ему, что у нее все в порядке, он пожимал плечами и уходил обратно, не понимая, что там так долго можно делать. Чтобы выплакаться, достаточно и десяти минут.

Но вот она наконец появилась, сияя благонравной чистотой и благоухая дорогим шампунем, завернутая в волочившийся за ней по полу махровый гостиничный халат. Люк поднялся ей навстречу и спросил:

— Как ты себя чувствуешь? Может быть, тебе налить тоника?

Махнув рукой, она упала в кресло и мрачно заявила:

— Я согласна!

Он молча направился к бару. Недоуменно проводив его взглядом, Джейн уточнила:

— Я согласна остаться с тобой! Но учти — я делаю это только для того, чтобы этот подлый тип не считал меня никому не нужной дурочкой! Я не хочу, чтобы он думал, что я всю оставшуюся жизнь буду по нем сохнуть!

Мысль, что ему придется выступать в роли спасительного круга, даже не круга, а этакого примитивного средства отмщения, никогда Люку в голову не приходила. Он молча открыл дверцу бара, достал оттуда бутылку русской водки и, налив полстакана, молча опрокинул ее в горло. Выдохнув горячий воздух, немного постоял, ожидая, когда по жилам растечется огонь, и только тогда ответил:

— Хорошо. Значит, мы понимаем друг друга. Мне нужна женщина в постели, а тебе — большая ширма для собственных чувств. Ладно, пусть будет так.

Джейн зябко поджала ноги, стараясь согреться. Ей вдруг стало страшно — во что она так опрометчиво ввязалась? Но поруганная гордость не позволяла отступить, и она с напряжением ждала приближающегося к ней мужчину.

Подняв ее на руки, Люк понес ее в спальню, ногой толкнул двери. Уложив на кровать, принялся раздеваться сам, не сводя с нее глаз. Джейн стыдливо моргала, не зная, как себя вести.

Но вот он оказался полностью обнажен, и она застенчиво перевела взгляд на стену, с горечью осознавая, что слова Макса, сказанные про ее бездарность в этой области, — правда. Но любопытство все-таки заставляло ее одним глазком посматривать в сторону обнаженного мужчины.

Что ж, он был бы вполне хорош в роли героя-любовника даже и в постельной сцене. Ни унции лишнего жира, тонкая талия, сухие ягодицы и сплошные мускулы вместо живота. Настоящий самец.

Джейн неловко поежилась, боясь не оправдать его ожиданий. Что она умеет?

Прочитав ее заполошные мысли по ее выразительной гримаске, Люк укоризненно покачал головой. Ничего не говоря, скользящим движением распахнул ее халат и горячими руками очертил контуры ее стройного тела. Она с застенчивым испугом взглянула на него.

— Выключи свет!

Она так боялась его неодобрения, что он недобро нахмурился. Неужели Хартли умудрялся критиковать ее даже в такие минуты?

С трудом сдержавшись, чтобы не отпустить по адресу ее бывшего дружка пару смачных выражений, он выключил люстру, но тут же зажег бра над кроватью.

Она не поняла:

— Зачем свет?

С ласковой улыбкой Люк проговорил:

— Ты очень красива, моя дорогая. Хочу тобой любоваться.

Джейн ему не поверила, но протестовать перестала, просто закрыла глаза, отгородившись от него.

Он и разозлился и расстроился. Даже алкоголь не заставил ее раскрепоститься! Что же такое с ней делал этот выродок?

Это были не самые приятные мысли, занимавшие его. Но стоило ему прикоснуться к ее нежной коже, как все они вылетели из головы. Джейн была такой мягкой, нежной, такой податливой, что он вдруг понял — его хваленая выдержка готова дать сбой. Этого еще только не хватало! И это в тот момент, когда ему в первую очередь нужно подумать о своей партнерше! У него даже возникло безумное намерение встать и принять холодный душ, но тут она пошевелилась, стараясь лечь поудобнее, и случайно прикоснулась к его уже полностью готовой плоти. Этого он перенести не смог. Накрыв ее рот своим, он медленно перенес тяжесть своего тела на ее хрупкую фигурку и, мучительно сдерживаясь, принялся двигаться, стараясь продлить соитие.

Это было неимоверно трудно. Никогда еще ему так ни хотелось забыть обо всем и бездумно отдаться жегшей его огнем страсти. На лбу выступила испарина, кожа моментально стала скользкой от пота, и он задышал хрипло и натужно, не зная, как совладать со ставшим непокорным телом.

Услышав этот надсадный звук, Джейн открыла глаза и недоуменно спросила:

— Что с тобой? — При этом она сочувственно провела ладонью по его нахмуренному лбу, и это оказалось той последней соломинкой, что переломила хребет верблюду.

Отбросив все здравые мысли, он принялся врезаться в нее жестко и отчаянно, думая только о собственном высвобождении. Несколько сильных ударов, при которых ее тело двигалось вместе с ним, — и его захватил поток такого дивного наслаждения, что он еще несколько минут слепо пялился на нее, а потом упал рядом, не понимая, жив он или уже умер.