Мишель Дуглас - Восхитительная Софи Страница 14

Софи прижала к себе малыша:

– Не волнуйся, Гарри. Я не допущу, чтобы это произошло.

Глава 6

Софи подцепила вилкой кусочек мяса, положила его в рот, разжевала и проглотила, но вкуса не почувствовала. Она посмотрела на Лайама. Он, казалось, наслаждался ужином – в отличие от нее.

Она наблюдала, как он ест, как губы его обхватывают вилку, как ноздри раздуваются, вдыхая горячий пар, поднимающийся над тарелкой, – и внутри у нее все переворачивалось.

Дядя Гарри. Только так она должна думать о Лайаме. И ей нужно одно: чтобы Лайам сблизился с Гарри, причем очень быстро. Но ничего не получится, если он отказывается заходить в детскую.

Может, оборудовать детскую в другой комнате? Нет, это проблемы не решит.

Ее охватила нервная дрожь. Уронив вилку, она схватила стакан с водой.

Лайам жестом указал на свою тарелку:

– Очень вкусно.

Он, похоже, не ожидал от Софи таких кулинарных способностей.

– Это рецепт Даны, моей матери. Она научила меня готовить.

– Ты называешь свою мать Даной?

– Называла, – поправила Софи. – Она умерла, когда мне было восемнадцать лет.

Глаза его померкли.

– Прости, Софи.

Молодая женщина пожала плечами:

– Мама предпочитала, чтобы ее так называли. – Софи снова взяла вилку. – Дана была свободолюбивой натурой, в ней было что-то цыганское. Мы никогда не задерживались долго на одном месте. И еще она была хиппи. Отсюда наши имена.

– Софи и Эмеральд. Сапфир и Изумруд, – пробормотал он.

– Она называла нас своими драгоценными камнями. – Софи улыбнулась. – Эмми очень похожа на нее, она унаследовала мамину страсть к путешествиям.

Софи же мечтала осесть где-нибудь и пустить корни.

Лайам откинулся на спинку стула:

– Постоянные передвижения – не совсем подходящая жизнь для ребенка.

– О, я не знаю. Нам нравилась такая жизнь.

– Ты действительно так думаешь?

Софи вспомнила, как ей хотелось иметь свой дом – из кирпича, с белеными стенами. Однако согласиться с Лайамом – значит в какой-то степени предать свою мать, поэтому она ответила:

– Конечно.

Лайам долго молчал.

– Софи, могу я задать тебе один вопрос?

Горло ее мгновенно пересохло. Она схватила стакан с водой, залпом выпила его, затем кивнула:

– Задавай.

– Я наблюдал за тобой и Гарри и увидел, как сильно ты полюбила его за короткое время.

– Почему бы его не полюбить? Он ребенок, он замечательный, и он такой… любимый!

– Мне показалось, что ты очень хочешь сама воспитать его.

Его слова вонзились в ее сердце, словно нож. Рука Софи дрогнула.

– Я уже сказала тебе, что это невозможно.

– Правда?

– Да.

Эмми никогда не согласилась бы на это.

И тогда, словно током, ее пронзила мысль: в очень недалеком будущем ей придется расстаться с Гарри.

Софи охватил страх.

– Лайам, если мы все – ты, я и Эмми – решим, что ты лучше всех воспитаешь Гарри, ты позволишь мне иногда видеться с ним?

Он порывисто схватил ее за руку:

– Если я усыновлю племянника, ты можешь навещать его, когда захочешь. Софи, вы с Гарри любите друг друга. Вы важны друг для друга. И будете важны до конца жизни. Я никогда не разрушу вашу связь.

Глаза ее загорелись.

– Спасибо.

Она совсем не заслужила такого доброго отношения, но не могла не принять его предложение.

Отпустив руку Софи, Лайам снова откинулся на стуле и спросил:

– Значит, ты не усыновишь Гарри, даже если Эмми попросит тебя об этом?

– Эмми не захочет отдать мне Гарри, Лайам. Она никогда на это не согласится.

Он нахмурил брови:

– Почему бы и нет? Ты прекрасно обращаешься с ним.

Софи уставилась в тарелку, борясь с подступившими слезами. Проглотив комок в горле, она вскинула голову:

– Мне было восемнадцать, когда умерла Дана, но Эмми исполнилось лишь двенадцать лет. И я стала ее опекуном. Соседи были добры к нам, и еще помогал друг Даны.

Лайам помолчал:

– Если ты вырастила Эмми, почему не хочешь вырастить Гарри?

Неужели он не понимает?!

– Потому что у меня это плохо получилось! – Софи не хотела отвечать так резко. Она постаралась смягчить тон: – После смерти Даны мы поселились в Перте. Я решила, что Эмми не должна постоянно менять школу. Мне пришлось работать на двух работах, чтобы платить за жилье и учебу. Меня не было дома целыми днями. Получается, Эмми утратила не только мать. Она утратила привычный образ жизни.

А Софи, едва сводившая концы с концами, хотела только одного: чтобы у Эмми был дом.

Лайам склонился к ней:

– Ты была молода. Ты заботилась о сестре, любила ее. Ты старалась сделать все, что могла.

– Получается, я делала все, что могла, для себя, но не для нее. Именно поэтому Эмми никогда не отдаст мне Гарри.

Глаза Лайама сузились, будто он почувствовал, что за ее словами кроется нечто большее.

– Что случилось, Софи?

Она уставилась на свои руки:

– Через несколько дней после того, как ей исполнилось шестнадцать лет, Эмми сбежала.

– И?.. – поторопил ее Лайам.

– И ничего. – Она отвела взгляд в сторону. – Я везде искала ее, написала заявление в полицию, даже, пока не кончились деньги, нанимала частного детектива. Все было бесполезно.

Лайам сидел не шевелясь.

– И когда же ты наконец увидела сестру?

– Во вторник, когда она передала мне Гарри и попросила найти его отца… Единственное, что я могу сейчас сделать, – это наилучшим образом устроить Гарри.

Лайам угрюмо кивнул. Софи судорожно глотнула воздух:

– А теперь можно мне задать вопрос?

– Да.

– Я… – Она облизала губы. – Насколько я понимаю, ты был женат. Я догадалась, когда ты упомянул о разводе.

Глаза его вдруг вспыхнули.

– Да. И что?

– У вас с женой были дети? Есть ли у Гарри?..

– Нет. – Лицо Лайама стало замкнутым.

– Но ты все-таки хочешь иметь детей?

– Да!

Он почти рычал. Софи вздрогнула, затем предложила:

– Давай поедим, пока ужин не остыл.

Они ели молча. Софи никак не могла расслабиться в присутствии Лайама. Он был слишком большой, слишком мужественный. Он слишком сильно притягивал ее к себе и пробуждал в ней не страх, а желание и интерес. Она была растеряна. Она умела защищаться от страха, но не от влечения.

– Хорошо, давай поговорим начистоту! – Он бросил на тарелку нож и вилку. – Скажи, о чем ты думаешь, и мы покончим с этим.

Но разве могла она сказать Лайаму, что ей нестерпимо хочется прикоснуться к нему? Что ей хочется узнать, как он целуется? Разве могла она признаться, что тело ее внезапно пробудилось к жизни?

Защитные механизмы, которыми Софи отгородилась от окружающего мира, перестали действовать.

– Я ни о чем не думаю!

– Тебя интересует, почему распался мой брак?