Карен Брукс - Карусель Страница 14

— Да, конечно, у тебя ведь такое доброе сердце.

Судя по всему, вариант бескорыстной помощи ставится нахальным гостем под сомнение. Шутит, шутит, а невзначай у него проскальзывают вполне серьезные нотки.

4

Нора проснулась среди ночи, недоумевая, что могло ее разбудить. Скорее всего потревожил какой-то шум. Стянув с себя одеяло, она свесила ноги, пытаясь найти на ощупь в темноте тапочки.

Пройдя через холл, вошла в спальню. Клайв лежал широко раскинувшись, сбросив одеяло на пол. На нем были только короткие трусы и майка, которые она с вечера выстирала и высушила. Стараясь не шуметь, Нора подошла к больному и осторожно накрыла его одеялом. Но как только она сделала движение, чтобы уйти, Клайв поймал ее за руку. В полумраке спальни было видно, как блестят его глаза.

— Останься, — прошептал он.

— Тебе что-то нужно? — так же тихо спросила Нора. — Воды? Таблеток?

— Просто побудь со мной.

Клайв лежал с закрытыми глазами, и трудно было понять, спит он или нет. Похоже, у него снова поднялась температура. Рука была горячей и сухой. Но лоб уже не так пылал жаром, как вечером. Машинально она убрала с его лица слипшиеся пряди волос.

Клайв застонал, но руки не выпустил. Казалось, он бредит. Нора опустилась на кровать рядом с больным и взяла его руку в свои.

Ей долго пришлось ждать, пока она не почувствовала, что дыхание стало ровным. Видимо, Клайв крепко заснул. К этому времени ее ноги заледенели, а спина заныла от неудобной позы. С трудом поднявшись, Нора слегка коснулась губами лба Клайва и тихо вышла из комнаты.

Утром он ненадолго вышел в ванную, а вернувшись, улегся на кровать. Через минуту опять скинул с себя одеяло. Дыхание было тяжелым. Нора укрыла его. Тот вяло сопротивлялся, но вскоре сдался и сам натянул одеяло повыше.

К вечеру температура стала почти нормальной. Клайв принял душ и даже побрился. В дверях кухни он появился со словами:

— Кажется, я стал похож на человека, не так ли?

— Я готовлю еду на троих, — взглянув на него, сказала Нора. — Ты уже Бог знает сколько времени ничего не ел.

Кивнув головой в знак согласия, Клайв плюхнулся на стул.

— Что правда, то правда. Наверное, именно поэтому я и чувствую себя таким слабым.

— Тебе лучше остаться здесь еще на день, — сказала Нора.

— Спасибо, но я и так задал тебе немало хлопот.

— Да перестань ты! Какие там хлопоты? Я даже собаку не выпустила бы из дома, если бы она чувствовала себя так, как ты.

— Убедительное сравнение.

Клайв молча смотрел, как она готовит. Нора понимала, что ему сейчас тяжело разговаривать, но молчание тяготило и было не по себе под его изучающим взглядом. К счастью, на кухню вбежала Эва и своей болтовней разрядила обстановку.

На следующий день Клайв чувствовал себя гораздо лучше. Он предложил дочери подвезти ее до школы, чем привел девочку в полный восторг. Пока она бегала в свою комнату за рюкзаком, гость обратился к Норе со словами благодарности, в конце заявив:

— Ты мне очень помогла.

— Да не за что меня благодарить! Я сделала бы это для каждого, кому понадобилась бы моя помощь.

— Понимаю, и все равно я тебе очень признателен, — несколько разочарованно произнес Клайв.

Эва на ходу поцеловала мать и, выскочив из дому, помчалась к машине.

— Я так и не получил поцелуя, традиционно положенного победителю. Правда, не в моем состоянии настаивать на таком призе. Еще заражу, чего доброго.

— Видно, ты действительно поправился, если затеял этот разговор, но я никакого обещания насчет поцелуя победителю не давала. Выпили вместе шампанского за твою победу, и хватит с тебя!

— Шампанское — дело хорошее, но разве оно способно заменить поцелуй. Так что, если по справедливости, за тобой остается долг, — усмехнулся Клайв и, прежде чем Нора успела что-либо сказать в ответ, повернулся и быстрым шагом вышел из дома.

Что это с Клайвом? — подумала Нора. Уж не флиртует ли он с матерью своей дочки? Раньше он и не пытался сделать их отношения более сердечными. Правда, изредка напоминал ей, что, если она захочет, он на ней женится. Впрочем, однажды…

…Вскоре после того как они с Эвой переехали в дом, который Клайв купил для них, Нора устроила праздничный обед, чтобы отметить это событие. По такому случаю был сброшен затрапезный наряд — Нора нарядилась в модное платье с глубоким вырезом, открывавшим ее гладкие мраморные плечи. Туфли на высоком каблуке делали особенно эффектными длинные, стройные ноги. Кожа благоухала дорогой туалетной водой, которую сестра прислала в подарок на Рождество.

Клайв пришел с букетом цветов и бутылкой шампанского, которую они выпили, сидя рядом на ступеньках заднего крыльца.

Стоял теплый весенний вечер. Большая круглая луна ярко освещала близлежащие дома, раскидистое сливовое дерево, усыпанное цветами. Силуэты его ветвей четко выделялись на фоне луны.

Нора сидела, прислонившись головой к перилам. Клайв расположился ступенькой ниже.

— Ты часто вспоминаешь своих родителей? — вдруг спросил он.

— Иногда вспоминаю. Знаешь, это так замечательно — иметь собственный дом! Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

— Вовсе не за что меня благодарить, — смутился тот.

Нет, есть! — думала Нора. В том числе и за Эву. Конечно, в момент их близости они меньше всего думали о ребенке, зато, когда девочка родилась, новоявленный папа сделал немало такого, что заслуживало благодарности. Но едва заходила об этом речь, чувствовал себя неловко. Нора улыбнулась и допила шампанское.

— Нам с Эвой очень нравится этот замечательный дом. И эта чудесная слива.

— Прежний владелец говорил, что дерево почти не плодоносит, но я решил оставить его. Оно красивое. Эва еще оценит эти крепкие ветви — и полазить по ним можно, и повесить качели.

— О, она страшно любит качаться, — поддержала идею Нора. Она представила себе, как сильные, умелые руки Клайва привязывают качели, а рядом стоит Эва и ждет не дождется, когда же можно будет покачаться.

Клайв встал, чтобы уйти, Нора с неохотой взяла из его рук стакан. Наклонившись, он слегка коснулся губами ее щеки. Ритуальный поцелуй на прощание, с сожалением подумала она. Сейчас Хартли уйдет, и она снова останется одна. Однако тот, кажется, и не собирался уходить. Неожиданно он прильнул к ее губам. Его язык проник внутрь рта и замер, ожидая ответной реакции.

Нора стояла с пустыми бокалами в руках, боясь пошевелиться. Хотя их тела не соприкасались, ее бросило в жар, и она ощутила невыразимую сладость предвкушения.

Клайв взял из ее рук бокалы и поставил на перила крыльца. Затем возложил ее руку себе на плечо, а сам обнял Нору за талию и привлек к себе.