Лианна Уилсон - Ошибок не избежать Страница 15

— Нет. Нисколько. — Ее голос звучал уверенно. Люк перевел дыхание. — Его измена избавила меня от всякого чувства. Теперь я ничего к нему не испытываю. Самое обидное… — Сидни затихла, и нижняя губа у нее задрожала. Она прикусила ее, и розовая кожа побелела. — Что та женщина… ждала ребенка от Стэна.

Внезапно она вскочила и бросилась к выходу.

Люк заморгал от неожиданности. Чувство вины ожгло его. Слишком много вопросов он задавал. Только бередил давно затянувшиеся раны. Люк ринулся вслед за Сидни.

Он поймал ее за локоть и повернул лицом к себе. Ее слезы рвали ему сердце. Он обхватил ладонью ее подбородок. Она смотрела на него бездонными, увлажнившимися голубыми глазами, и Люк не смог устоять. Он наклонил голову и на секунду замер. Женщина приоткрыла губы, то ли от предвкушения, то ли от удивления. И он поцеловал ее.

Ее губы были еще мягче, чем он думал. И слаще. Вкус сливок и сахара на ее губах перемешивался с тонким ароматом миндаля.

Грохот за спиной вернул его на землю.

Люк похолодел. Черт побери! Он забыл про Эмили.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Люк еще не успел отвернуться от Сидни, от ее притягательных губ и удивленных голубых глаз, но уже знал, что стряслось у него за спиной.

Сам виноват, черт побери! Сам виноват!

У него опустились плечи. Нервы были на пределе. Не из-за Сидни, не из-за Эмили. Он винил только себя.

Люк оторвался от Сидни и ринулся обратно к столу. Под ногами хрустели осколки тарелочки, в которой был «апельсиновый снежок». Он поскользнулся на тающем десерте, но удержался на ногах. Взгляд Сидни, казалось, обжигал его сзади, но он не знал, сердится ли она из-за его нахальства.

И тут Люк сфокусировал взгляд на своей дочери.

Вокруг царила тишина, которую прерывали только радостные возгласы Эмили. Впечатление было такое, будто все посетители и весь персонал гневно уставились на него, рассерженные его ротозейством.

Эмили приподнялась на своем высоком стульчике с гордой улыбкой, как королева, готовая произнести указ. Подняв ручки над головой, она сжимала в кулачках шарик десерта, который успела схватить перед тем, как тарелочка полетела на пол. Липкая оранжевая масса текла сквозь пухленькие пальчики и струилась по волосикам. Мороженым было перепачкано все ее личико.

Люк перепугался, видя, как его дочь балансирует на краю своей жердочки. Она ухитрилась расстегнуть ремень и теперь стояла на нетвердых ножках. У него остановилось сердце.

Люк бросился к дочери. Не обращая внимания на липкую жижу в волосах, на руках и лице малышки, он схватил ее и прижал к себе.

Он чувствовал, как ее ручонки хватаются за его волосы, как она горячо дышит ему в щеку, как сердито упирается. Он вдохнул и явственно ощутил запахи детского крема и «апельсинового снежка». Сердце зашлось от счастья, от нахлынувшего чувства любви.

Теперь она вне опасности, говорил он себе. Вне опасности.

Как легко он забыл о дочери! Пусть всего на мгновенье. Раскаяние больно жгло его. Его сумела отвлечь пара васильковых глаз и пара длинных, стройных ножек. Черт подери!

Люк раскачивался с ноги на ногу, успокаивая Эмили и самого себя. Затем излишне порывисто выдернул из металлической салфетницы салфетки. Зажав бумажный ком в кулаке, стал вытирать дочь. Та отворачивалась, и сжимала кулачки, и совсем по-женски выпятила нижнюю губку. Ее круглые шоколадные глазенки смотрели на него с укоризной. Люк усмирил свои нервы.

— Вам вредно так много развлекаться, барышня, — тихо сказал он. — Вот вернемся домой, и угодите прямо в ванну.

— Я так и знала, что мы станем все пятнистыми, как леопарды, — мягко посмеивалась Сидни.

Он нахмурился.

— Похоже, что эту… экспедицию, — он подчеркнул целевую направленность этой вылазки, — придется досрочно сворачивать.

Официантке, появившейся со шваброй и совком, чтобы подмести битое стекло, он с благодарностью кивнул и сказал:

— Пахлаву мы возьмем с собой.

— Конечно. Сейчас я вам ее упакую.

Люк не сомневался, что официантка будет рада их уходу. Да и посетители вздохнут с облегчением.

Его тело еще пело от поцелуя Сидни, и он избегал смотреть на нее. Но чувствовал каждое ее движение. Люк ругал себя за глупость и безответственность. Идиот!

Эмили могла пораниться, порезаться стеклом. Могла упасть со стульчика. Что угодно могло случиться, и все по его вине. Потому что он увлекся женщиной, не мог держать руки при себе, не мог побороть свое возбуждение. О чем он думал?

Похоже, что ни о чем. Нельзя терять голову из-за Сидни. А то еще не известно, какую беду он навлечет на себя.

Нет, больше этого не случится!

Бросив мокрые салфетки и перепачканный слюнявчик на стол, Люк снова прижал к себе Эмили. Он не допустит беды. Отныне все внимание — только дочери. Ни одна женщина, тем более Сидни, не собьет его с толку.

К тому же, напомнил он себе, Сидни не то что его мать, она не нуждается в защите и заботе. Сидни способна сама о себе позаботиться. Он не отвечает за нее.

Хорошо, он должен помочь ей с десертами для ее вечеринки, раз уж она помогла ему с Эмили. Ну и все. Здесь он проведет черту. Больше он ничего не должен.

— Уходим. — Его голос скрежетал от недовольства.

Сидни опустила крышку коробочки с пахлавой, поправила облегающую юбку, а Люк вдруг понял, что разглядывает ее ноги, изящный изгиб щиколотки, блеск чулок. Когда она потянулась за сумкой, он схватил ее первым. Их руки соприкоснулись, и мужчину еще раз пронзил разряд. Желания. И предвкушения.

Черт, беда с этой Сидни! От этой беды надо избавляться. Он решительно повернулся к выходу.

Кровь пульсировала в висках Сидни. Она машинально шла следом за Люком к его машине. Вид крошечной ручки Эмили, лежавшей у него на плече, пронзил ее сердце. Зной летнего вечера давил, как непосильный груз.

Она еще чувствовала прикосновение губ Люка. Его горячее учащенное дыхание, беспорядочные скачки собственного пульса. В этом единственном поцелуе, слишком скоро прервавшемся, она ощутила его силу и свою ненасытную потребность. Это потрясло Сидни.

Она попыталась убедить себя в том, что просто слишком давно ее не целовали с такой чарующей смесью нежности и жадности.

Она впитала его тепло, как земля солнечные лучи в первый весенний день. Его губы воспламенили ее. Его сила воскресила ту ее сторону, которая, как ей казалось, давно отмерла. Его поцелуй разжег в душе пожирающий огонь. Такой огонь нелегко погасить.

Она сходила с ума, пытаясь унять новые, нежданные ощущения. Его нежное прикосновение взволновало ее. Его чистый, бодрящий аромат возбудил, рождая эротические фантазии. Она откликнулась на его зов совсем первобытным желанием…