Хэрриет Гилберт - Брак не по расчету Страница 16

Что она делает? Айрис не хватало воздуха, как будто только что пробежала милю. Бедняжка не понимала, что с ней происходит, ее тело все еще продолжало дрожать от сексуального желания.

Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Как можно хотеть мужчину, который так безжалостно бросил ее восемь лет назад, а теперь добивается родительских прав на ее дочь? Она, должно быть, просто сошла с ума. Вот такой редкий случай буйного помешательства.

Лицо Филиппа было напряжено, сквозь загар проступала бледность, а зрачки голубых глаз походили на стальные точки. Он тоже тяжело дышал, но куда быстрее, чем она, сумел взять себя в руки.

— Это было ошибкой, которая больше не повторится, — сказал он, хмурясь. — Рискуя показаться надоедливым, повторяю то, что сказал несколько минут назад: я хочу видеть свою дочь.

— Ничем не могу тебе помочь — ее нет в городе! — ответила Айрис взбешенно.

И тут же побледнела от испуга. Что она наделала! Ведь своим дурацким ответом невольно признала факт отцовства. Какую роковую ошибку она совершила! Если раньше еще теплилась надежда скрыть правду, то сейчас сама же себя выдала с головой!

Ну, как можно быть такой дурой?..

…Со злостью брошенные противни летели в горячую духовку, громко, с силой ударилась дверца печи, Айрис почем зря ругала Фила. Но главное — себя. Ничего не скажешь, вела себя как последняя идиотка.

Она пыталась немного оправдать себя в собственных глазах: поцелуи Фила настолько вывели ее из равновесия, что в тот момент она не смогла бы даже отличить день от ночи. Не говоря уж о том, чтобы достойно выдержать прямой допрос Филиппа. Вот лишь обмолвилась, что его «дочери нет дома», — и конец надеждам исправить положение.

…Как ей захотелось уединиться сию же минуту в своей комнате наверху и дать волю слезам от злости на себя и на него! Но надо было готовить обед для матери, что в данный момент оказалось не самым простым делом. Стоило вспомнить быстрые шаги Фила по выцветшему ковру гостевой комнаты и пристальный взгляд голубых глаз, окидывающий ее фигуру, начинали дрожать руки, колени — кастаньетами стучать друг о друга. Бог ты мой, он хотел ее сломить! Зачем? Как только Айрис увидела вспышку гнева, проступившую через загар кожи, играющие желваки на скулах, жесткое выражение лица, она сразу сдалась сама. Без боя.

— Я говорю правду, не лгу… — Айрис старалась убедить Филиппа, при этом избегая его проницательного, пристального взгляда. — Эшлинг действительно сейчас нет дома.

— Рад, что ты, наконец, решила вести себя разумно. По крайней мере, теперь не придется сражаться с тобой по этому поводу, — сквозь зубы процедил он. — Так, где же моя дочь?

— Она… она в Лондоне с семьей Кемп, — окончательно сдалась Айрис.

Ей пришлось сказать Филу, что Эш вернется домой только завтра. И лишь после этого он милостиво разрешил ей покинуть комнату.

Измотанная напряжением, она прислонилась к теплой печи, стараясь привести в порядок свои растрепанные мысли. Но сил на это не осталось. Женщина не могла отделаться от воспоминаний, до сих пор ощущая чувственные прикосновения Филиппа, его страстные, жадные поцелуи. Мысли о его нежных и в то же время требовательных губах и руках приводили ее в состояние, близкое по силе эротическому наслаждению.

Она подавляла рвущиеся из груди стоны — разбуженное в ней желание боролось с материнским долгом. Айрис страдала оттого, что была не в состоянии помешать Филу увидеться завтра с Эшлинг. А что потом? Неужели он захочет, чтобы девочка узнала, что он — ее отец?

Сердце бедной женщины разрывалось на части, когда она думала, что надежный, прочный мир малышки теперь разлетится вдребезги, а мать не в состоянии помешать этому. Но может быть, она сгущает краски? Вдруг Эшлинг по‑иному отнесется к такому повороту своей судьбы? Ведь можно предположить и такое: прожив до сих пор без отца, она, возможно, обрадуется, узнав, что является дочерью такого красивого, преуспевающего человека. К тому же неизвестно откуда появившийся папа способен купить своему ребенку все что ни пожелаешь. Даже пони, о котором Эш безнадежно мечтает последние два года.

Если верить мистеру Рейсу, мистер Бартон еще не женат. Не имея семьи, он вряд ли потащит Эш за собой в Лондон или где там он сейчас живет. Но если даже этот жестокий человек попытается сотворить подобное, закон, она уверена, будет на ее стороне. Ни один судья не пойдет на то, чтобы оторвать ребенка от родной матери. Видимо, она права — заявление Филиппа о желании купить Холл является чистой выдумкой. Но тогда зачем он приехал, для чего искал встреч и чего, собственно, хотел добиться от нее?

Перебрав все варианты, Айрис пришла к единственному, на ее взгляд, правильному заключению: какой бы ни была цель его приезда, сейчас для него важно другое — увидеться с Эшлинг и сказать ей, что она его дочь.

Он думает только о себе, и ему наплевать, как его действия отразятся на ее судьбе. Стыдясь своих консервативных взглядов, она, чем не менее содрогалась при мысли, что будет, когда незаконное рождение малышки станет достоянием сплетников. Едва Айрис представила себе шум, который обязательно поднимается в городе в связи с пикантными скандальными слухами, ей становилось дурно.

— А, вот ты где, — сказал Филипп, бесшумно входя в кухню. Айрис от неожиданности чуть не упала в обморок. — Я‑то думаю, куда это хозяйка запропастилась?

— Кухня закрыта для постояльцев, — произнесла она железным тоном.

Молодая женщина обратила внимание, что гость снял пиджак и галстук. На нем сейчас был черный кашемировый джемпер поверх ослепительно белой рубашки с отложным воротником, которая подчеркивала хороший загар и сильные шейные мышцы атлетически сложенного мужчины.

— Это ограничение вряд ли относится ко мне, — заявил он деловым тоном. — Мы, кажется, установили, что я, как ни крути, являюсь членом твоей семьи.

Айрис с изумлением уставилась на Филиппа. Она плотно сжала зубы, чтобы удержаться от грубого ответа на наглое заявление.

Как несправедлива жизнь! Этот ужасный человек давно бы должен был плохо кончить. Но вместо заслуженной кары — тут ее подруга Джун, увы, оказалась права — он получает наследство, становится богатым и великолепно преуспевает в делах. Более того, нынешний ослепительный Фил стал еще более неотразимым, чем прежний.

— Я слышал, ты прекрасно готовишь, — миролюбиво заметил он, быстро окинув взглядом ее изящную фигуру, затем переключил свое любопытство на большую кастрюлю с супом. — Судя по аппетитному запаху, это действительно так, — добавил он с такой очаровательной улыбкой, что у Айрис замерло сердце.