Горсть синего овса - Марина Тарасова Страница 16

В голове всё закружилось, а по телу разлилась приятная истома. Это был самый сладкий и долгий поцелуй в её жизни. Когда он закончился, Вадим просто подхватил её на руки и понёс в кровать. Туман в её голове моментально рассеялся. Арина начала судорожно соображать:

– Вот я вляпалась!!! Черт, надо срочно представить, что всё происходит не со мной, а на сцене театра.

Она переместилась на кровати, уступая ему место, и жестом пригласила его лечь рядом. Вадим подчинился. Теперь Арина смотрела на него, не пряча взгляда.

– Это будет моя лучшая роль, – думала она, – только больше никаких поцелуев!

Она решительно начала расстегивать пуговицы на его рубашке.

– По-моему, мы слишком торопим события, – попробовал возразить Вадим, но девушка в ответ только улыбалась, – может ты привыкла всё делать, молча, но я так не могу.

Слух Арины резануло его обращение на «ты». – Ну что же, это даже к лучшему, если я «фея из бара, черная моль и летучая мышь» пусть называет меня, как хочет – думала она, продолжая раздевать его.

Вадим

Когда Вадим целовал эту девушку, он совершенно забыл о месте действия и ситуации, в которой всё это происходит. В его восприятии исчезла эта пошлая «комната свиданий» с её навязчивым постельным антуражем. Остались только Он и Она в огромном мире. И этот долгий поцелуй был словно слияние двух родных душ, давно и тщетно ищущих друг друга. Но всё закончилось неожиданно, когда он в порыве нежности взял её на руки.

Вадим почувствовал, как она, словно опомнившись, вся напряглась и будто сжалась. Реальность происходящего быстро вернулась в его сознание. Он бережно положил её на кровать. Следующая перемена произошла после того, как девушка пригласила его лечь рядом.

Она уже не казалась той милой незнакомкой, с которой он только что целовался. Метаморфоза, произошедшая с ней, удивила коммерческого директора.

Придя в «Меркурий» Городецкий был настроен на сексуальные отношения. Потом, когда увидел эту девушку, что-то сломалось в нем. И сейчас ему совершенно не хотелось заниматься сексом ни с ней, ни с кем- либо другим. Он внимательно разглядывал её лицо, когда она раздевала его. Её прикосновения были робкими и неумелыми, но такими желанными.

– Она может быть кем угодно, – думал он, – только не проституткой! Тут что-то не так. Может Директор решил разыграть меня каким-нибудь изощренным способом, и эта девушка всего лишь часть его коварного плана? – мысли роились в его голове, переплетаясь и наскакивая одна на другую. Как вдруг произошло непредвиденное.

      Взгляд девушки остановился на его ремне, к которому был пристегнут брелок в виде синего коня с ключами от автомобиля.

– Синий Конь Надежды – грустно шепнула она, – Жить ты должен в синей дали6… – на её глаза вдруг навернулись слезы.

Вадим был готов к чему угодно, только не к этому.

Вот чудо из чудес женские слезы! Сколько дверей открывали вы, сколько жертв было принесено вам, сколько денег брошено в ваши потоки, сколько невыполнимых обещаний дано!

Женские слёзы действовали на Вадима Сергеевича магически, призывая совершить самый отчаянный поступок, на какой он только был способен.

Забыв обо всем, он начал утешать плачущую незнакомку, целуя её мокрые щеки, солёные от слез губы и глаза.

– Это сказка, детская сказка, – шептала девушка.

Ему было так хорошо с ней, как никогда не было ни с одной женщиной.

Он забыл о том, где он и зачем сюда пришел, на него нахлынуло какое – то далекое ощущение покоя и радости, словно он вернулся в далекое счастливое детство. И эта девушка словно была его первой и единственной любовью, встречу с которой судьба долго и тщательно готовила, а теперь просто телепатически сигналила ему: « Это и есть та, которую ты так долго ждал».

Вадим совершенно утратил способность воспринимать время и пространство.

Когда она встала с кровати и направилась к двери, он уже совсем ничего не понимал. Вадим видел, как она выключила свет. Он приподнялся, вглядываясь в темноту, и в этот момент почувствовал в какое – то движение, едва уловимое перемещение воздуха.

– Иди ко мне, – тихо позвал он, – и почти сразу же ощутил прикосновение нежных рук к своему телу.

Только эти ласки не были теми робкими прикосновениями, которые он ощущал ранее при раздевании. Сейчас его ласкали руки, знающие мужское тело и умеющие управлять им. Очередная перемена озадачила его, послав в сознание тревожный сигнал, но эта вспышка тревоги была кратковременной.

То, что было с ним потом, невозможно описать словами. Его тело с такой готовностью отдавалось ласкам этой юной женщины, что мозг перестал работать. Сознание не откликалось на чувства и эмоции, оно просто отключилось. Вадим был субстанцией получающей полное животное Удовлетворение. Именно Удовлетворение с большой буквы. И тот глубокий сон, в который он потом провалился, был просто необходим организму для дальнейшего существования.

Когда Вадим проснулся, в комнате горел свет, но рядом с ним никого не было. Окна были плотно закрыты тяжелыми портьерами, поэтому определить время суток было невозможно.

Перед его мысленным взором тут же возникло лицо девушки, с которой он провёл ночь. Это было необыкновенно красивое лицо, юное и одухотворенное.

– Ну не может такое лицо быть у проститутки, – думал он, закуривая в кровати, – хотя, почему бы и нет, я ведь в приличном борделе, может тут все такие.

Он погрузился в воспоминания этой ночи. «Послевкусие» было просто сказочным.

– Ай да, Сашка, ай да сукин сын, – подумалось о Директоре.

Докурив сигарету, Вадим стал одеваться. Взгляд скользнул по прикроватной тумбочке, на которой лежали ключи от машины.

– Синий Конь Надежды, – вспомнил он, забрал ключи, и убедившись, что за окном уже утро, неторопливо направился к двери.

Арина

Ночная авантюра, начавшаяся как веселое приключение, закончилась, как и все ночные приключения. То ли автор сказки о Золушке перепутал время, то ли ошибся тот, кто рассказал ему эту сказку. Но только кареты превращаются в тыквы, а принцессы в простушек совсем не в полночь. Потому что это – самое волшебное время, квинтэссенция ночи, самый её пик. Дальше постепенно все блекнет и разбавляется наступлением утра, словно терпкое вино, в которое плеснули воды. Окончание волшебства