Грейс Ливингстон-Хилл - Свет любящего сердца Страница 17

— Мне все равно, интересно там или нет! Я пойду с вами, и все! — заявила красавица и притопнула хорошенькой ножкой. — Я с таким трудом отыскала вас в этом захолустье и не позволю, чтобы вы так легко избавились от меня! Хочу с вами!

— А, хорошо, тогда все отлично. — Дан решительно сжал губы и вдруг стал очень похож на сестру. — Тогда идем.

Брюс вышел в коридор, Дан пропустил сестру впереди себя.

Брюс сказал:

— Дан, если твоя сестра хочет поговорить с тобой наедине, я могу подождать где-нибудь, а вы возвращайтесь в квартиру, или я пойду вперед и извинюсь за то, что ты опоздаешь. Наверное, я вам мешаю.

— Нет! — возразила Корали. — Пойдем все вместе. Я прекрасно вижу, что я вам помешала и вы не очень-то рады мне, но именно поэтому я теперь никуда не уйду! Я хочу посмотреть, куда вы идете.

— Хорошо, сделаем, как она хочет, — вздохнул Дан и невесело рассмеялся. — Возьмем такси или пешком пойдем?

— Тут недалеко, — ответил Брюс. — Примерно три или четыре квартала.

— Тогда пешком, конечно, — решила Корали. — Ах, как интересно! Я никогда еще не ходила так далеко пешком, особенно вечером, но один раз можно попробовать.

И все трое отправились в путь — Корали в центре, а молодые люди по обе стороны от нее.

Глава 7

Для Корали это была необычная прогулка. Ей приходилось иногда гулять ночью по гораздо менее приличным местам, с полупьяными провожатыми, которые громко кричали и хохотали, — но сейчас все было по-другому. Она критически оглядела себя.

— Ой, я не подумала, — сказала она, подняв дерзкий взгляд на брата и поморщившись, — может быть, я не так одета для того места, куда мы идем. Но вы оба тоже не в смокингах.

Дан взглянул на нее сверху вниз.

— Ничего, сойдет, — ответил он, осмотрев ее простой темно-коричневый костюм и маленькую фетровую шляпку. Единственным ярким пятном в ее наряде был разноцветный шарф.

— Что вы, — вежливо кивнул Брюс, — напротив, вы одеты очень мило. Но, в принципе, там это не важно.

— А, понятно, — кивнула Корали. — Наверное, богемное общество?

— Не совсем, — загадочно ответил Брюс.

Они свернули к широкой парадной двери, вошли, поднялись по деревянным ступеням и оказались в просторном помещении.

Корали широко раскрыла глаза от любопытства, решив, что это какой-то новый ночной клуб, который открывается раньше обычного.

Сквозь приоткрытую дверь доносилась музыка. Они вошли в евангельскую миссию, которой руководил Кирк Шеннон.

Корали прошла вслед за Брюсом к стульям и села, с удивлением озираясь вокруг. Брат сел с другой стороны от нее, ближе к проходу. Они сидели почти в середине зала, недалеко от небольшого возвышения, похожего на сцену. Зал быстро наполнялся людьми. Корали не знала ни мелодии, ни слов и, поймав одну строчку: «возвышая душу», решила, что это какой-то новый хит про любовь, которого она еще не слышала. Она во все глаза рассматривала собравшихся и не уставала поражаться. У всех них, и мужчин и женщин, в глазах, на лицах было другое выражение, не то, что она видела у окружавших ее. Некоторые, правда, казались подавленными, мрачными, даже отчаявшимися, эти люди не пели. А те, что пели, были преисполнены такой радости, какой она не встречала раньше ни в ком. Среди прочих была одна девушка, в очень бедном простом платье, но глаза ее так светились, что она казалась красивой, а радость и приветливость, с какой она улыбнулась сидевшей рядом пожилой женщине, видимо матери, заставили сердце Корали сжаться от зависти. Девушка, несмотря на свой вид, казалась вполне счастливой.

Собравшиеся спели еще несколько песен с очень простыми, запоминающимися словами, потом неожиданно все склонили головы.

Только не Корали. Она сидела и с удивлением смотрела на то, что происходило вокруг. Она слышала, как люди негромко, вполголоса что-то шептали. Что это? Какой-то странный обряд, в котором все они принимают участие? Хотя странной скорее была она, воспитанная так, что ей была незнакома молитва! Корали никогда не ходила в воскресную школу, хотя они жили недалеко от церкви и в квартире слышался звон колоколов. Она абсолютно ничего не знала о религии. Ее мать предпочитала, чтобы она росла красивым, здоровым, самодовольным животным, которому в жизни не нужно ничего, кроме развлечений. Поэтому она не знала, что и думать про действо, которое предстало ее глазам и на которое она сама же и напросилась.

Брюс, тихонько наблюдая за ней, сравнивал профиль девушки с серьезным, милым, озабоченным лицом брата. И опять стал молиться за нее.

А девушка, за которую он так усердно молился, сидела, широко раскрыв глаза, и ничего не понимала.

Затем некоторые люди начали по очереди рассказывать о себе, о том, как они одержали победу над грехом, о жизни во Христе, к которой они пришли. Рассказчиками были то симпатичная юная девушка, то крупный сильный парень, то старик, все они говорили с убежденностью, горячо, у всех светились глаза. Корали слушала их откровения о неземной радости, обретенной среди неудач, утрат и скорбей, забыв обо всем на свете, и постепенно ею овладевали тревога и горечь.

В глубине сердца она радовалась, что узнала и своего странного брата, и его странного друга. Именно эта странность отличала их, делала непохожими на остальных. Она чувствовала это всем сердцем. Корали забыла о своей тяге к развлечениям и не думала больше о том, что скажет брату после собрания, о том, что будет дальше.

Человек, который вел собрание, тоже был молодым и симпатичным. У него не было пресыщенного, утомленного вида, как у большинства ее знакомых. В его голосе звучала бодрость, глаза сияли.

— Сегодня вечером в зале я вижу моего старого знакомого, — произнес он. — Я знаю его еще со студенческих времен. Как-то я приезжал к ним в колледж на несколько дней, и мы с ним познакомились. У него приятный голос, и он обычно пел на собраниях, которые они с друзьями проводили у себя в колледже, «Свет любви Его со мной». Я слышал, как он поет этот гимн, всего три раза, и один раз — ночью, под небом, при лунном свете, когда они стояли у могилы недавно умершего любимого человека. Сейчас я хочу попросить Дана Баррона спеть для нас эту песню. Дан, надеюсь, ты не против?

Дан спокойно сидел, глядя на старого друга, и слушал его. Воспоминания о старых студенческих днях нахлынули на него. Он забыл, что он в Нью-Йорке, в незнакомом городе, забыл о сестре, незнакомой, чужой девушке, сидевшей рядом. И когда Кирк пригласил его на сцену, он просто встал и пошел, откликнулся на этот зов, как делал всегда.

А его сестра осталась сидеть на месте, открыв рот и не сводя с него глаз.