Триш Мори - Само искушение Страница 18

Да, она девственница, но Франко говорит об этом так, словно Холли сумасшедшая.

– Да ты знаток в этом вопросе! – воскликнула она. – Хотя у вас, Четсфилдов, наверняка иные представления о морали, чем у нас, простых смертных. В каком возрасте, по-твоему, нужно терять девственность? В восемнадцать? В двадцать? Или ты расстался с нею гораздо раньше?

– Что за чушь!

– Это было в раннем возрасте? Родители знали?

Он покачал головой:

– Моя семья тут ни при чем.

– Почему? Твоя семья имеет непосредственное отношение к предстоящей сделке. Именно из-за твоей семьи я не хочу ее заключать. Я не могу не говорить о твоей семье.

Франко засунул рубашку в брюки, поднял одежду Холли с пола в ванной комнате и бросил ее на кровать рядом с ней.

– Дело в тебе и во мне. Мнение остальных не важно, – сказал он.

– Если так, то почему ты не занимаешься со мной любовью?

– Потому что ты девственница, Холли, – ответил он.

– Ну и что?

– Разве этого недостаточно?

– Чего? – Ее совсем не удовлетворил его ответ. – То есть, если бы я не была девственницей, ты бы прямо сейчас занимался со мной любовью?

В ответ он хмыкнул, не соглашаясь и не отрицая, и запустил пальцы в еще влажные волосы, старательно избегая ее взгляда.

– Пойду поставлю ящики с вином в машину.

– Ты не ответил, – произнесла она. – Почему тебя так смущает, что я девственница? Ты хотел заняться со мной любовью. Боже, ты практически это сделал. В чем же проблема? Ты боишься девственниц?

– Перестань разыгрывать драму, – бросил Франко. – Я ничего не боюсь. Я просто предпочитаю с ними не связываться. Одевайся!

Он говорил серьезно. И он действительно собирался уходить.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила она. – Чтобы я тебя умоляла?

– Я хочу, чтобы ты оделась. Мы уезжаем.

Холли сбросила с себя полотенца. Впервые в жизни ей было наплевать, что она обнажилась перед мужчиной. Ее распирало от злости. Обнаженная, она стояла в центре комнаты, раскинув руки.

– Ты хотел заняться со мной любовью! – Она буквально предлагала ему себя.

Он старался не смотреть на нее в упор.

– Конечно. Пока не узнал, кто ты.

– Франко, что в этом такого? Я же не беременна!

– Я совершил ошибку, – произнес он. – Одевайся, и поедем отсюда.

На его боку заныл шрам. Франко убеждал себя, что это от холода, хотя знал – боль напоминает ему о тысяче ошибок в его жизни. Меньше всего ему сейчас нужно связываться с девственницей. Однажды он совершил подобный промах, но никогда его не повторит.

Девственницы отдаются мужчине, а потом требуют выполнять обещания и нести за них ответственность. Девственницы приносят неприятности.

Мишель верила, что они будут вместе до конца жизни. Пусть она говорила, что вернулась в жизнь Франко только ради Никки, но на самом деле она воспользовалась болезнью дочери как доказательством того, что они связаны навсегда.

– Ты был у меня первым, – постоянно напоминала она ему. – Ты был особенным.

Как будто этих слов было достаточно, чтобы убедить его никогда ее не бросать. Но не стоит забывать, что она даже не потрудилась сообщить ему о своей беременности и ребенке. Если бы не Никки, они бы никогда не воссоединились. Мишель была всего лишь лондонским увлечением Франко. Бурный роман с такой девушкой, как она, его семья никогда не одобрила бы.

Все закончилось, когда он улетел в Италию, чтобы работать на винограднике недалеко от Пьяченцы.

Франко потер бок.

Двадцативосьмилетняя девственница. Как такое возможно? Он задавался вопросом, какие еще сюрпризы приготовила ему Холли Перман.

Ночь была темной, холодной и сырой. К счастью, на затемненной извилистой дороге была хорошо видна белая разметка. Негодующая Холли сидела рядом с молчаливым Франко. Если он решил, что, заставив ее одеться и сесть в машину, вынудит ее молчать, он серьезно ошибался.

Напряжение нарастало. В конце концов Франко не выдержал свирепого взгляда Холли.

– Постарайся немного поспать, – сказал он.

– Какова реальная причина? – спросила она.

– Ты о чем?

– Ты заявил, что не боишься. Так отчего ты отказался заниматься со мной любовью?

– Боже правый! – воскликнул он по-итальянски. – Неужели меня ждет шесть часов допроса?

– Ничего не поделаешь.

Он покачал головой:

– Ты невыносима.

– Я жду, – сказала она.

– По-твоему, что-то изменится? Ты считаешь, я передумаю?

– Я просто хочу знать, почему ты сбежал от меня как черт от ладана, узнав, что я девственница. Хотя до этого ты страстно меня хотел. По-моему, я задаю резонный вопрос, не так ли?

Оранжевые огни шоссе осветили салон автомобиля странным, мистическим светом. Дорога была пуста.

– Мой ответ тебе не понравится.

– Я большая девочка, Франко. Говори правду.

Он посмотрел на нее:

– Ладно. Но не вини меня, если тебе не понравится то, что ты услышишь. Хорошо это или плохо, но всех своих мужчин женщина сравнивает с первым любовником. Первый мужчина навсегда остается для нее особенным. – Он взглянул на нее, чтобы убедиться, что она его слушает.

– Продолжай, – произнесла Холли.

– Женщине свойственно привязываться к своему первому мужчине эмоционально. Она начинает думать, что проведет с ним всю жизнь. Она верит, что он навсегда останется ее единственным любовником.

– Сколько ей было лет, Франко? Двадцать восемь?

Он стиснул зубы:

– Шестнадцать. Но это ничего не меняет. Я все равно был бы у тебя первым.

– Она была подростком!

– Прежде всего она была женщиной.

– И ты считаешь, что я к тебе привяжусь? – спросила она.

– Я говорил, что тебе не понравятся мои откровения.

– По-твоему, я начну планировать свадьбу и просматривать свадебные журналы?

– Я предупреждал тебя.

– Боже, Франко, я полагала, ты поможешь мне с моей маленькой проблемой, а не станешь думать, будто я потащу тебя к алтарю.

– Что ты имеешь в виду?

– Как, по-твоему, чувствует себя двадцативосьмилетняя девственница? Я кажусь себе никчемной уродиной.

– Так найди себе другого мужчину. Это не составит проблем.

– Возможно, для тебя найти партнершу не проблема. Но я выросла в маленьком городке, у всех на виду. Здесь все друг друга знают.

– Ну, не все так плохо.

– Да? – Она втянула носом воздух, вспоминая. – Когда я училась в средней школе, я призналась своим так называемым подругам, что никогда не занималась сексом. Об этом узнали все в школе еще до конца обеда. И знаешь, как меня называли до конца года?

Франко посмотрел на нее, качая головой.

– Перман-Богородица. Я столько раз слышала эту кличку, что уже сбилась со счета. – Холли откинулась на спинку сиденья. – За что мне нужно благодарить Марка Тернера – того, кто хотел отобрать у меня виноградники, – так это за то, что все думали, будто мы с ним любовники, и меня оставили в покое. Но если сейчас кто-нибудь узнает о моей девственности, я снова стану объектом насмешек. До конца жизни меня будут дразнить Девицей Перман. А свою теорию о прилипчивых девственницах оставь при себе, – продолжила она. – Потому что я не собираюсь тащить тебя к алтарю или рожать от тебя детей.