Грейс Грин - Летняя рапсодия [Сборник] Страница 18

— Подожди! — хрипло сказала она ему в спину. — В чем дело?

Он обернулся.

— Трой проснулся, — сказал он. — Я переменил ему подгузник, так что он еще поиграет в кроватке, — в глазах Люка появился опасный блеск, — пока ты пьешь кофе и быстренько принимаешь душ.

Уитни откинула с лица спутанные волосы, и взгляд Люка опустился на ее еле прикрытую грудь.

Сердце у нее заколотилось быстрее, когда она сообразила, что ночная рубашка соскользнула с ее плеча. Первым порывом было тут же натянуть на себя одеяло, но она сдержалась. Если этот мужчина вторгся в ее личную комнату — даже с лучшими намерениями… а она надеялась, что так оно и есть, не похоже, чтобы Люк был любителем подсматривать в замочную скважину, — и если он вдруг увидел какую‑то часть ее тела и нашел ее волнующей, то это целиком и полностью его трудности.

— Спасибо за кофе. — Она потянулась к ночному столику за чашкой. — Но ты наверняка забыл про сахар. — Она попробовала напиток… и подняла брови. — Ура!

— Да уж, ура! — Его глаза все так же жадно смотрели на ее полуодетое тело. — Ладно, я пошел. — Он прокашлялся. Потоптался на месте. Неловко посмотрел в сторону.

Уитни почувствовала, как ее щеки заливает румянец, и понадеялась, что Люк этого не заметит. Он слишком далеко от нее, да и смотрит вовсе не на ее лицо!

— Ну… пока. — Она отпила еще глоток и посмотрела на мужчину поверх чашки.

— Ты больше не завалишься спать, я надеюсь?

— Нет. И не волнуйся насчет Троя. Твой ускоренный курс оказался весьма интенсивным. Мы прошли все детали его дневного режима, и теперь я вполне справлюсь — мы вполне справимся, твой сын и я!

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Тогда я пошел. Я оставлю дверь открытой, чтобы ты слышала Троя.

И он ушел. Но ушел, едва передвигая ноги. Вся эта энергия, бившая ранее через край… куда же она пропала?

С насмешливой улыбкой Уитни рассеянно посмотрела вниз… и ее лицо застыло в ужасе. По‑видимому, когда она тянулась за чашкой, ее ночнушка соскользнула еще ниже с плеча, и маленький розовый сосок торчал всем напоказ. «А‑ах!» Она лихорадочно принялась оправлять рубашку… Но слишком поздно.

Слишком, слишком поздно.

Уитни поморщилась. Что подумал Люк? Что она бесстыжая. Слово само возникло у нее в мыслях, а вслед за ним и еще несколько, совсем уж неприличных.

Но, в конце концов, в этом нет ничего нового!

Она одним большим глотком допила оставшийся кофе, выпрыгнула из постели и поспешила в ванную.

После обеда Люк заявил, что собирается в Пентиктон. Вернулся он около пяти, но за ужином ни словом не обмолвился о результатах своей поездки.

Вечером, когда Уитни поднималась вверх по лестнице в свою спальню, он появился на пороге библиотеки.

— Задержись на минутку, — сказал он.

Держа в одной руке кружку горячего шоколада с расплавленным суфле, а другую засунув в карман махрового халата, Уитни остановилась на ступеньках.

— Итак, — сказал он, — как тебе сегодня в няньках?

— Твой сын загонял меня с самого рассвета, да и днем решил проснуться пораньше. Не знаю, кто из нас в настоящий момент больше вымотан!

— Я как раз шел в кухню за пивом. Ты не слишком устала для разговора?

— Разговора о чем?

— О завещании.

— О, — Уитни пожала плечами. — Да, я устала… но это ничего. — Она повернулась и пошла обратно на кухню.

Там она уселась на один из стульев, стоящих у кухонного стола.

Люк открыл холодильник, достал банку пива и, с треском открыв ее, сделал внушительный глоток. На его верхней губе осталась пивная пена, и Уитни обнаружила, что смотрит на нее как завороженная… Люк рассеянно слизнул пену кончиком языка.

— Марилла Итон представила к рассмотрению мое заявление о вызове в суд и иск о незаконном владении.

Наблюдая за его языком, Уитни ощутила горячую волну желания где‑то внизу живота. Но эти спокойно произнесенные слова мгновенно уничтожили зарождающийся огонь.

Конечно, она знала, что Люк планировал опровергнуть завещание. Но все же известие о том, что он уже запустил механизм в действие, потрясло девушку. Она постаралась сохранить и внешнее, и внутреннее спокойствие и спросила:

— И что от меня требуется?

— Максвелл представит твое заявление о защите. Состояние будет заморожено, и суд назначит распорядителя — Марилла заверила меня, что у нас не будет проблем в получении от него полномочий в управлении виноградниками так, как мы захотим на этот период времени.

— И день слушания дела?..

— Не раньше чем через год. — Он досадливо сдвинул брови. — Без сомнения, будет куча бумажной волокиты… и если дело затянется, знаешь, кому это будет выгоднее всего?

Уитни цинично засмеялась.

— Конечно, тебе, если ты выиграешь.

— Нашим адвокатам. Мисс Итон загребет примерно двадцать процентов всего, что я получу, если выиграю, ну а Эдмунд Максвелл вне зависимости от результата получит свою долю.

— Но ты же не рассчитываешь, что они станут работать за просто так? У юристов огромные накладные расходы.

— Но я знаю, как мы с тобой можем сохранить все хозяйство.

— И как же мы это сделаем? — Уитни и не пыталась скрыть скептицизм в голосе.

Люк поставил банку с пивом на стол и уперся руками в бока.

— Мы могли бы разобраться и без суда.

Что за очередной хитрый план он придумал? Наверняка для нее ничего хорошего!

— Я тебя слушаю.

— Меня просто бесит мысль о том, чтобы платить такую кучу денег неизвестно ради чего…

— Как это «неизвестно»? Слушай, мы попусту теряем время. Судья решит, кому достанется поместье; и поскольку у меня в руках все карты, почему я должна быть заинтересована в улаживании этого дела вне суда?

— Уитни, — он упрямо сжал губы, — мое положение устойчиво, как скала.

— Положение? Люк, у тебя вообще нет никакого положения. Или ты думаешь, что только потому, что ты Бранниген и поместье принадлежало вашей семье столько поколений, судья опровергнет завещание? Ни в коем случае…

— Прежде чем отправиться к адвокату, я нанес визит доктору Маккэй, и он сказал мне кое‑что… интересное. За несколько дней до случая с переломом ты, похоже, появилась в его приемной и попросила выписать для бабушки снотворное.

— Она страдала бессонницей. — Почему, черт побери, Люк нашел это таким интересным? — Мы тогда не знали, что у нее опухоль, а, возможно, именно она и доставляла Крессиде… неудобство. В общем, когда я предложила купить снотворное, она согласилась.

— Так это… была твоя идея?

Его тон слегка изменился, но Уитни не могла истолковать это изменение, хотя ей и показалось, что в нем был странный подтекст типа: «Ага! Интересно».