Дениз Робинс - Желанный обман Страница 24

В горле у Эсмонда стоял комок, он окинул взором девичью фигурку… и ростом, и сложением напоминавшую ему Доротею… Впрочем, несмотря на ее плотную вуаль, он смог рассмотреть, что у нее темные волосы. Магда была брюнеткой и, конечно, в этом отличалась от блондинки Доротеи.

Сердце мужчины разрывалось от двойственности чувств — теплота по отношению к девушке, которая помогла бы ему воссоздать образ любимой, и неприязнь к незнакомке, которую он видел третий раз в жизни. Граф напряженно пытался рассмотреть лицо невесты, но не мог различить черт из-за плотной вуали, закрывающей ее словно забрало рыцаря. Она подала ему свою маленькую ручку в перчатке, и Эсмонд ощутил, как дрожит его будущая жена. Он пожал ей руку и, наклонившись, прошептал:

— Успокойтесь. Вам нечего бояться.

Она едва заметно кивнула, но успокоиться, казалось, было выше ее сил.

Стоя рядом со своим красавцем-женихом перед лицом священника, Магда Конгрейл желала только одного: чтобы земля разверзлась под ее ногами и она провалилась. Страх от происходящего парализовал ее, и все же где-то в глубине своей мятущейся души Магда чувствовала прилив необыкновенного счастья. Счастья, которое всего лишь через час растает без следа, как дым, оставив только боль и муку. Еще несколько минут, и она станет замужней женщиной. О, как бы она могла любить этого благородного человека, красивее которого нет на свете, которого любила ее дорогая Доротея!.. Этот день, который при других обстоятельствах должен был бы стать счастливейшим в ее жизни, что он ей принесет?.. О, как бы она хотела, чтобы сейчас Господь сотворил чудо и ей была бы подарена красота ангела, изображенного на цветном витраже над маленьким алтарем. Страшный момент. Она умирала и ликовала одновременно. Она призывала смерть и, как никогда, хотела жить.

Но никто не знал о ее мучениях. Гости видели прелестную девушку, одетую в богатое кремовой цвета платье из шелка, плиссированное ленточка ми, с рукавами-крыльями и корсажем из серебристого кружева. Волосы Магды старательно завили присыпали серой пудрой и украсили вплетенным] лентами. Лицо же было закрыто короткой кружев ной вуалью. Но не все восторгались красотой невесты. На последнем ряду, в одиночестве, сидела толстая женщина с подрагивающими подбородками и маленькими глазками, в которых сверкал ужас. Она не отрываясь смотрела на молодых. Из последних сил она сдерживалась, чтобы не закричат «Остановитесь!», но не смела… Ибо Марте Фустиан была известна правда!..

Немного раньше ее позвали в комнату для гостей, чтобы узнать у француженки, сопровождающей невесту, не нужна ли ей помощь местных слуг. Не успела она войти, как Аннет бросилась через всю комнату к двери, открытой было Мартой Фустиан, и захлопнула ее перед самым носом пожилой женщины. Однако миссис Фустиан все же хватило времени на то, чтобы хорошо рассмотреть лицо невесты. Холодный пот прошиб толстуху, и она зажала руками рот, чтобы не закричать!

Она знала, кого его светлость берет сейчас в жены!

Венчание шло своим ходом. Звучный и торжественный голос епископа разносился по всей церкви.

Магда через пелену близкого обморока разобрала слова:

— Эсмонд Уолхарст Морнбери, согласен ли ты взять эту женщину…

И ответ Эсмонда:

— Да.

Понимая, что сейчас ей придется сказать то же самое, Магда пошатнулась. Цветные стекла витражей поплыли у нее перед глазами и перемешались, словно в калейдоскопе.

Вот сейчас, собрав все силы, думала она, я должна сказать нет! Как будто издалека девушка услышала свой голос:

— Да.

Потолок не рухнул. Церемония продолжалась, Магда больше не была мисс Конгрейл. Отныне она должна называться графиней, женой Эсмонда Уолхарста, пятого графа Морнбери.

Когда служба подошла к концу, бедняжка поняла, что сейчас по обычаю жених поднимет вуаль и поцелует новобрачную перед лицом всех присутствующих. Подвергать его столь сильному шоку, а себя настоящей пытке на виду у стольких зрителей — она представила себе шепчущихся леди и разинувших рты джентльменов — было выше ее сил. Несчастная попыталась спасти положение. Она покачнулась и, когда Эсмонд подхватил ее, прошептала, задыхаясь:

— Мне душно! Душно! Унесите меня отсюда, умоляю! — и закрыла глаза.

Эсмонд был потрясен и нашел ее слабость трогательной. Бедное дитя! Он поднял ее на руки и понес это воздушное белоснежное создание к выходу.

По рядам тут же пронесся тихий шелест приглушенных голосов. Сочувствующими взглядами все провожали новобрачных. Только миссис Коршэм, супруга генерала, стоявшая около мужа, который явился по такому торжественному случаю в полной парадной форме, недовольно покачала головой в парике и проговорила:

— Ох уж мне эти современные девицы! Ц-ц-ц! — поцокала она языком, с упреком глядя на Магду, которую уносил из церкви муж. — Одна мода на уме. Ни выдержки, ни присутствия духа! Боюсь, у Морнбери несколько искаженный вкус на женщин. Будет обидно, если леди Морнбери на поверку окажется столь же хрупкой, как ее погибшая кузина.

Морнбери осторожно нес молодую жену вверх по лестнице в спальню. Страшное лицо Магды было скрыто плечом молодого графа.

— Не расстраивайся, дорогая, — говорил он, чтобы утешить ее. — Я рад, что несу тебя на руках, это так символично. Тебе не получше, моя хорошая?

— Да, милорд, — услышал он сдавленный ответ.

— Будет, право, — сказал он. — В обращении ко мне тебе не нужно упоминать этот титул. Я Эсмонд, твой муж. Или ты уже забыла о том, откуда мы идем? — весело добавил он.

Она промолчала. Она не забыла. О Боже, думала Магда, неужели когда-нибудь в своей жизни я смогу забыть эту минуту? Почему мне не дано власти управлять временем?! Я бы остановила его бег, и эта минута, когда он держит меня на руках, продолжалась бы вечно!

Ее маленькие ручки, на пальце одной из которых поблескивало новенькое обручальное кольцо, сомкнулись на его шее. Она прижималась к нему так, как будто тонула, а он выносил ее из штормовых волн, которые грозили вот-вот сомкнуться над их головами.

Однако когда они все же поднялись наверх, а два лакея распахнули перед ними двустворчатые двери покоев, Магда почувствовала, что краткому отчаянному счастью подошел конец.

Когда он поставил ее на ноги, Магда поняла, что они оказались в спальне. Прежде это была спальня матери Эсмонда, которую он к этому дню полностью переделал.

Стены затянуты материей светло-золотистого цвета. Толстый серый ковер покрывал весь пол. Мебель с блестящей полировкой, отливающей золотом, была сделана из великолепного ореха. Это было новшеством даже для столицы.