Инга Берристер - Всей силой любви Страница 25

Не удивительно, что голос Ленарда звучит так смущенно. Не удивительно, что он отвернулся.

Кэрол отчаянно пыталась придумать, как разрядить ситуацию. Может, сказать что-нибудь насчет того, что она соскучилась по Эдгару… Но она тут же поняла, что не сможет солгать так, чтобы это выглядело правдоподобно.

И пока девушка судорожно подыскивала нужные слова, ее тело, так резко оторванное от Ленарда, мучительно жаждало его объятий. Она закрыла глаза, пытаясь прогнать это ощущение, но оно не исчезало.

Ленард сдавленно произнес ее имя, и Кэрол инстинктивно повернулась к нему, но тут же пожалела об этом. Одному Богу известно, что увидел он в выражении ее лица, но его взгляд мгновенно помрачнел.

Но ведь я не виновата в том, что произошло! – мысленно вскричала девушка. Это ты начал целовать меня, и даже если я отвечала…

Она всхлипнула и прикусила задрожавшую нижнюю губу.

– Послушай… – Звук его голоса подействовал на нее, словно нож, вонзившийся в тело.

Не в силах больше выносить все это, Кэрол резко повернулась, бросилась к двери и, прежде чем Ленард успел остановить ее, взлетела по лестнице, чтобы скрыться в убежище родительской спальни.

Попугай, который следил за этой сценой с живым любопытством, неожиданно нарушил тишину, повторив слово, которое предательски вырвалось в какой-то момент у Кэрол.

– Ленард, – произнес он умоляющим чувственным шепотом.

Тот вздрогнул от неожиданности. Прозвучало только одно слово – его имя, произнесенное с точно такой же интонацией, как у Кэрол, когда он на мгновение оторвался от ее губ. Но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать в его теле яростный и мучительный отклик. Он подошел к птице и с горечью проговорил:

– Если ты еще хоть когда-нибудь посмеешь… пеняй на себя!

– Ленард хороший парень, – примирительно сказал попугай. – Он мне нравится. Жалко Кэрол, – добавил он, предусмотрительно отлетая подальше. – Жалко Кэрол.

А наверху, в спальне, Кэрол сидела, уронив голову на руки, и пыталась разобраться в своих чувствах.

Что я наделала? Как это могло случиться? – в ужасе думала она.

Впрочем, притворяться было бессмысленно. Ленард возбуждает ее физически, возбуждает так, как она и представить себе не могла. Если бы там, в кухне, он прошептал ей, что хочет большего… если бы начал ласкать ее… если бы снял с нее одежду и прикоснулся к обнаженной плоти руками, губами…

От этих мыслей Кэрол бросило в дрожь. Она осознала, что ее гложет непреодолимая потребность испытать нечто более осязаемое, чем мысленные представления о ласках Ленарда.

Теперь, когда он не касался ее, она должна была быть неподвластна его магии, но продолжала страстно желать его объятий. Все это было настолько непривычно, настолько ошеломляюще, что Кэрол с трудом узнавала себя.

– Я хочу спать с Ленардом, – произнесла она шепотом, словно ожидая немедленного опровержения, но ничего подобного не последовало. Наоборот, где-то внизу ее живота возникло сладкое томление.

Кэрол задрожала, шокированная своими ощущениями, а особенно тем, что желает близости с мужчиной, который не любит ее и не хочет ее. С человеком, который ничего не сделал, чтобы завоевать ее симпатию.

С самого начала именно она, сама не желая того, воспринимала Ленарда с чувственной стороны. Еще не узнав, решила, что он флиртует с ней… и создала ловушку, в которую теперь попалась.

Если бы здесь был Эдгар, все сложилось бы по-другому, сказала себе Кэрол. Вся эта бессмыслица мгновенно закончилась бы, и она снова стала бы такой, как всегда – спокойной и уверенной в себе.

Может быть, стоит сказать ему, что нам пора назначить день свадьбы? Да, пожалуй, пора сделать это. Потому что, вероятно, именно из-за того, что не думаю об Эдгаре как о мужчине, в моем сознании его место занял Ленард.

Кэрол нахмурилась. Почему-то ей трудно было представить Эдгара своим любовником. А ведь они собираются пожениться. Нет никаких причин, которые мешали бы им спать вместе. Это было бы вполне разумно. Разумно? Но причем тут разум? Этим вечером, в объятиях Ленарда, она испытывала наслаждение, полностью забыв о благоразумии, осторожности и прагматичности.

Девушка закрыла глаза и попыталась представить Эдгара на месте Ленарда. Вот он обнимает ее и страстно целует, а она тает в его объятиях, умоляюще постанывая…

Наверное, у меня недостаточно развито воображение, сердито решила Кэрол, открывая глаза пять минут спустя. Она вынуждена была горько признать, что, как ни старается, не может представить себя и Эдгара в подобной ситуации.

Но ведь я люблю его, убеждала себя девушка. Разумеется, люблю. И он любит меня, и мы собираемся пожениться…

Завтра утром я притворюсь, что проспала, решила она, и не встречусь с Ленардом, пока он не вернется с аукциона. К тому времени я, несомненно, смогу взять себя в руки и стану нормальной. Такой, как всегда.

Однако улегшись в постель, Кэрол почувствовала, что еще никогда не была такой несчастной, и печально задумалась о том, сможет ли когда-нибудь снова стать прежней.

Новые ощущения пугали ее, и она пребывала в растерянности, уже потеряв себя прежнюю, но еще не обретя новый образ.

Мне необходимо любым способом вытравить из себя эту сумасбродную и чувственную незнакомку, устало решила Кэрол. А для этого, начиная с завтрашнего утра, нужно вести себя, как сдержанная и уверенная в себе деловая женщина.

Я не позволю этой новой Кэрол взять верх над старой. Эта новая слишком нелогична, слишком легкомысленна, слишком беззащитна. Да, чересчур беззащитна.

8

Назойливый трезвон родительского будильника вырвал Кэрол из сумрака спутанных, тревожных снов, и она некоторое время лежала с открытыми глазами, пытаясь сообразить, какого черта поставила его на половину пятого.

Окончательно проснувшись, Кэрол вынуждена была признать, что раз уж ей пришлось вставать в такой ранний час, она не могла бы выбрать для этого более прекрасного утра.

С трудом заставив себя подняться с постели, девушка подошла к окну. Еще неяркое солнце поднималось над горизонтом на фоне чистого бледно-голубого неба, обещая чудесный летний день.

Далекие воспоминания детства, когда она рано вставала по утрам, чтобы помочь родителям на ранчо, прежде чем отправиться в школу, нахлынули на Кэрол с неожиданной остротой, вызывая болезненную ностальгию. Стоя перед открытым окном и вдыхая бодрящий и свежий деревенский воздух, она вдруг пожалела о том, что добровольно отказалась от всего этого ради жизни в городе.

Долгие годы Кэрол стоически внушала себе, что не скучает по деревне и предпочитает тихой размеренности лихорадочный темп городской жизни. Она убеждала себя, что те, кто говорит о деревне с ностальгией и завистью, на самом деле думают лишь о живописных пейзажах с глянцевых открыток, которые не имеют ничего общего с реальностью. Посмотрели бы они на все это, когда деревенские проселки утопают в грязи.