Фрида Митчелл - Подружка невесты Страница 25

— А вы как думаете? — Она с вызовом вздернула подбородок, но даже гнев не разрумянил ее лицо, побледневшее от боли.

— Я думаю, что вы демонстрируете упрямство и глупость, — мрачно парировал Джек. — Неужели так трудно признать, что сегодня вечером вы пострадали и нуждаетесь в помощи? По-вашему, это проявление слабости?

Да как он смеет стоять на моей лестнице и указывать, что мне делать и чего не делать?! — возмутилась Мэгги.

— Нет, но триста шестьдесят пять дней в году я сама о себе забочусь, почему же сегодня должно быть по-другому?

— Потому что здесь я. — Джек ответил ей таким же воинственным взглядом. — А теперь посторонитесь, дайте пройти.

Мэгги подчинилась, но, вместо того чтобы пройти в гостиную, Джек наклонился, подхватил ее на руки и, игнорируя бурные протесты, с некоторым трудом — так как лестница была слишком узкой — отнес на второй этаж, где бережно поставил на пол.

— Пойду проверю, как там вода.

Мэгги беспомощно смотрела ему вслед. Что происходит? Разве Джеку не полагается носиться на реактивных лайнерах по всему свету, заключая миллионные сделки… или чем там еще занимаются миллионеры? Я не хочу видеть его в своем доме, он мне не нужен, я независимая женщина — жизнь заставила меня стать такой, и мне это нравится. Да, нравится!

Конечно, приятно, когда о тебе кто-то заботится, особенно если этот «кто-то» — мужчина вроде Джека Мэйдена… Мэгги решительно прогнала эту мысль и прихрамывая подошла к двери в ванную.

— Вы можете идти, дальше я сама справлюсь. — Джек, нагнувшийся над теплой водой с душистой пеной, выпрямился и посмотрел в глаза Мэгги. Она почувствовала, как у нее похолодело в животе. — Со мной…

— Все в порядке, — перебил Джек. — Да, вы это уже говорили.

— Так почему же вы не слушаете?

— Это, по-вашему, порядок? — Мэгги и глазом не успела моргнуть, а он уже стянул с нее брюки и указал на левую ногу, сплошь покрытую синяками. — Думаю, что и выше талии дела обстоят не лучше.

Мэгги задохнулась от возмущения.

— Да как вы смеете!.. — К сожалению, когда твои брюки спущены до щиколоток, изобразить благородное негодование довольно трудно. — Как вы посмели!..

— Поверьте, я еще не то могу посметь, — угрожающе прорычал Джек, и стало понятно, что его терпение на исходе. — А теперь раздевайтесь и полезайте в ванну, пока вода не остыла, конечно, если не предпочитаете, чтобы я сам вас раздел.

Мэгги открыла рот для очередного возражения, но что-то во взгляде Джека заставило ее промолчать. Она поняла, что с него станется раздеть ее насильно.

— Я вас ненавижу, — прошипела она. Слабый аргумент, но Мэгги никогда в жизни не ощущала такой растерянности.

— Это что, новость?

— Джентльмен никогда не повел бы себя так, — пролепетала Мэгги, наклонившись, чтобы подтянуть брюки, и краснея при этом.

— А я никогда и не претендовал на звание джентльмена, — невозмутимо возразил Джек. — А теперь марш в спальню раздеваться! У вас есть что-нибудь от синяков?

— Осталось еще полбутылки средства, которое мне выписали в прошлый раз.

— Тогда тащите его сюда, я вас намажу.

Мэгги, ошеломленно уставившись на Джека, попятилась в спальню. Ой не шутит! Ну уж нет, только через мой труп! Неужели он всерьез полагает, что я позволю ему натирать мазью мои ноги и бедра? При одной мысли об этом ее бросило в жар.

— И знаете что, Мэгги…

Мэгги, закрывавшая дверь в спальню, помедлила и посмотрела на него в щелочку.

— Что?

— …у вас самые красивые ножки, какие мне только посчастливилось видеть, — закончил Джек.

На Мэгги снова накатила горячая волна. Несколько секунд она стояла как громом пораженная, потом очнулась и резко захлопнула дверь.

6

Через полчаса Мэгги с опаской спускалась по лестнице. Все ее тело болело, а левая нога и вовсе горела огнем. Но она знала, что боль скоро пройдет, и решила, что если Джек наконец уйдет, то она возьмет на кухне обезболивающие таблетки и поднимется в спальню.

Джек поморщился.

— Чем это пахнет?

Мэгги посмотрела на него и обмерла. Джек лежал на диване! Он расстегнул на рубашке еще две пуговицы и закатал рукава по локоть, вся его фигура выражала покой и расслабленность. Почему-то Мэгги было мучительно больно видеть его таким.

— Мазью.

— Напоминает запах средства, которым мы отпугивали комаров, когда я работал лесорубом.

— Правда? — У Мэгги не было настроения выслушивать трогательные воспоминания о его трудной юности. — Послушайте, Джек…

— Идите сюда и садитесь, я налью вам горячего какао, — предложил Джек таким тоном, словно лежать в ее гостиной во втором часу ночи было для него в порядке вещей.

Мэгги настороженно взглянула на него и потуже затянула пояс длинного махрового халата. Под халатом на ней была пижама. Вообще-то Мэгги спала в пижаме только в самые лютые зимние холода, но, поскольку в доме находился Джек, как-то не рискнула надеть тонкую как паутинка ночную рубашку. Впрочем, под взглядом Джека даже в толстом халате поверх теплой пижамы она чувствовала себя слишком раздетой.

— Джек, уезжайте, я хочу лечь в постель.

Кто бы знал, как я этого хочу, подумал Джек. Тщательно контролируя свой голос, он очень мягко произнес:

— Мэгги, рано утром я должен быть в Лондоне, у меня назначена важная встреча. Ближайшие две недели у меня загружены до предела. Поэтому нам нужно поговорить сейчас. Я решил все-таки купить клинику у Артура.

Вот так. Решил и все тут. Не то чтобы Джек Мэйден не имел права покупать на свои деньги все, что пожелает, но ведь это означает… А что, собственно, это означает?

Словно прочтя ее мысли — а Мэгги вполне допускала, что он умел это делать, — Джек продолжал:

— Вас, вероятно, интересует, как это повлияет на вашу жизнь.

— Да.

Джек жестом пригласил Мэгги сеть на диван — ее диван! — и сказал:

— Пойду приготовлю какао.

Он встал, а Мэгги села — просто потому, что ей некуда было деться.

— Вы принимали что-нибудь обезболивающее?

— Нет. В верхнем ящике навесного шкафчика есть бутылочка с пилюлями, если нетрудно, принесите мне две штуки.

На некоторое время воцарилось молчание. Джек сварил какао, поставил чашку на поднос. Натянутые нервы Мэгги воспринимали каждый звук так, будто железом скребли по стеклу, и, когда Джек подошел и сел в кресло напротив нее, она почти испытала облегчение, хотя и не хотела этого разговора, вернее хотела, но не сейчас и не в такой обстановке.

К немалому раздражению Мэгги, которая настороженно следила за Джеком, он чувствовал себя вполне непринужденно. Сел в кресло, откинулся на спинку, положил ногу на ногу. Джека окружала аура сдерживаемой чувственности, от него исходило какое-то особенное мужское тепло, заставляющее предполагать, что, как только он сбросит с себя сдержанность, холодную отстраненность, которые закрывали его словно боевые доспехи, под ними откроется чистый динамит.