Морин Чайлд - Дочь моего врага Страница 27

Ничего не изменилось, и в то же время изменилось все.

Два дня спустя Тула все еще пыталась понять, какой поворот произошел в их с Саймоном отношениях. Конечно, если так можно назвать то, что происходит между ними. Ведь они просто мужчина и женщина, которых связывает только секс и маленький мальчик, не являющийся их общим ребенком.

Саймон был так ненасытен в постели, что последние две ночи она почти не спала. Впрочем, она не жаловалась. Но испытывает ли он к ней что-то помимо сексуального влечения? А может, он занимается с ней любовью только потому, что надеется таким образом скорее получить право опеки?

Она отдалась этому мужчине, не имея ни малейшей уверенности в том, что он когда-нибудь ответит на ее чувства. Да, она его любит, и сейчас уже поздно что-либо менять.

Как она могла это допустить? Разве она не давала себе слово, что не будет в него влюбляться? Но разве можно было этого избежать? Саймон оказался глубже и интереснее, чем она его себе представляла вначале. Она наблюдала за ними с Натаном, и ее трогало его трепетное отношение к малышу. Она видела мягкую заботливую сторону его натуры, которую он так тщательно пытался скрыть от посторонних глаз.

Она больше не может отрицать правду. Она любит мужчину, который испытывает к ней только сексуальное влечение.

— Это не может хорошо кончиться.

— Старайся надеяться на лучшее, — посоветовала ей Анна.

Посмотрев на подругу, Тула покачала головой:

— Не понимаю, как можно относиться к этому с оптимизмом. Анна, он меня не любит.

— Ты не можешь это знать наверняка.

Из ее горла вырвался циничный смешок.

— Он не признавался мне в своих чувствах, не делал ничего, что могло бы навести меня на мысль, что я ему небезразлична. Это значит, что он меня не любит.

— Это означает всего лишь то, что он мужчина, — ответила Анна, сосредоточившись на рисунке, который наносила на стену детской. — Дорогая, ни один мужчина не хочет признавать, что он влюблен. Как только в мужском мозгу промелькнет слово «любовь», он сразу начинает работать в другую сторону. Мужчины трусливые создания.

Тула рассмеялась. Очевидно, Натану понравился этот звук, потому что он последовал ее примеру. Прежде чем ответить подруге, она поцеловала его в лоб.

— Саймон? Трусливый? — Эта мысль показалась ей нелепой. — Он воплощение силы и уверенности. Он устанавливает правила и заставляет всех ему подчиняться.

— Однако ты ему не подчиняешься, — заметила Анна.

— Да, но это другое дело.

— Саймон больше не ждет, что ты будешь делать то, что он скажет?

— Нет, — ответила Тула. — Он уже убедился, что это бесполезно.

— Надо же, — удивилась подруга, продолжая водить кисточкой по стене. — Значит, из-за тебя он нарушил собственные правила?

Она задумалась на мгновение, прежде чем ответить:

— Полагаю, это произошло только потому, что я посмеялась над его привычным распорядком.

— Как он на это отреагировал?

— Возмутился, но затем начал вносить изменения в свой распорядок. Приходить домой раньше, отменять деловые встречи.

— Гмм, — задумчиво протянула Анна.

— Это еще ничего не значит, — сказала Тула.

— Только то, что этот человек, помешанный на порядке, меняется из-за тебя.

— Но…

— Он не стал бы этого делать, будь он к тебе равнодушен, — заметила Анна.

Тула покачала головой:

— Ты ошибаешься. Я безразлична Саймону. Он терпит меня здесь только из-за Натана.

— Ну, я не знаю…

— А я знаю, — уверенно произнесла Тула, глядя на малыша, сидящего у нее на коленях. Она не собирается притворяться, что все хорошо, поскольку это не так. И дело здесь не только в ее безответной любви к Саймону.

С каждым днем ее неминуемая разлука с Натаном становится все ближе. Скоро она потеряет ребенка, которого любит как своего собственного. Она потеряет Саймона и иллюзию семьи, которой жила эти несколько недель. Потеряет все, что для нее важно, и осознание этого причиняет ей боль.

— Скоро мне придется отсюда уехать. Покинуть Натана и Саймона. Эта мысль меня медленно убивает.

Повернувшись, Анна посмотрела на нее:

— Кто ты и что ты сделала с прежней Тулой?

— Что это значит?

— То, что раньше ты была самой большой оптимисткой из всех, кого я знала, — ответила Анна, возвращаясь к работе над рисунком, который начала еще вчера. — Ты всегда была настроена позитивно, даже когда для этого не было оснований. Черт возьми, Тула, даже твоему отцу не удалось тебя поколебать. Если ты чего-то хотела, ты этого добивалась, даже если все говорили, что у тебя ничего не выйдет. Что случилось?

— Он случился. — Тула поцеловала Натана в макушку. — Этот маленький мальчик перевернул мою жизнь с ног на голову. Я больше не могу думать только о себе.

— Значит, Саймон тут ни при чем? — спросила Анна. — Хочешь сказать, ты только переживаешь из-за скорой разлуки с Натаном и совсем не сохнешь по его отцу? Кого ты пытаешься обмануть, меня или саму себя?

Прищурив глаза, Тула недовольно пробурчала:

— Терпеть не могу всезнаек.

— О-о, вижу, я попала в точку. — Улыбаясь, Анна сделала еще один мазок, затем чуть отошла назад, чтобы посмотреть на свою работу. — Признайся, Тула, причина твоих страданий кроется намного глубже. Она касается того, что ты наконец нашла место, где ты хочешь находиться, но думаешь, что тебе нужно его покинуть.

Внутри у Тулы все болезненно сжалось, когда она осознала, что ее подруга права.

— Ты нашла дом, который искала с детства. — Глаза Анны были полны сочувствия и понимания. — Ты любишь Саймона и Натана. Они та семья, о которой ты всегда мечтала. Ты отдала им свое сердце и теперь думаешь, что тебе придется проститься со своей мечтой.

Натан захлопал ладошками по рукам Тулы, лежащим на его ножках. Несмотря на то что открыты оба окна, в комнате пахнет краской. Скоро работа будет закончена. Тула посмотрела на изображение леса и цветочного луга вдалеке и улыбнулась Одинокому Кролику под деревом на переднем плане.

Бубенчики на двери соседнего дома позвякивали на ветру. Наблюдая за движениями кисти Анны, Тула размышляла над словами подруги и в конце концов признала, что та права. Она любит Саймона и Натана. Любит семью, которой они втроем стали, пусть даже ненадолго. Ей больно осознавать, что она в этой семье лишняя и ей скоро придется уйти. Мысль об одиночестве угнетала ее.

— Ты права, — наконец сказала она.

— Я впервые об этом жалею, — ответила Анна.

— Но что я могу поделать? Я не могу помешать Саймону стать опекуном Натана. Он имеет полное право воспитывать своего сына. Я также не смогу остаться, когда передам ему право опеки.