Свадьбы не будет - Ульяна Николаевна Романова Страница 27

Оказалось, что если кнопка не в режиме боевой блохи, то с ней очень даже комфортно находиться вместе. А когда не язвит, то и поговорить с ней есть о чем. И так все это было… Правильно. Легко. Как будто так и должно быть.

Оказалось, что нам нравятся одни и те же фильмы, мы любим одинаковую еду, музыку, лес, активный отдых и подурачиться. Кнопка, краснея, призналась, как она случайно обесточила всю школу в девятом классе, я в ответ рассказал, как взорвал школьный кабинет химии. Несильно, но из школы меня тогда только чудом не исключили, и если бы не вмешался наш с Мотом и Киром тренер по боксу, Роберт Леванович, то последствия могли быть гораздо серьезнее.

Я ночью даже запнулся, когда понял, что кнопке хочется об этом рассказать. А она слушала так внимательно, иногда только глазки отводила. Смеялась заливисто, заразительно, настолько, что я на ходу все свои курьезные случаи вспоминал, чтобы она еще улыбнулась.

И только когда до дома ее проводил, посмотрел за закрытую дверь подъезда и понял, что поплыл я – далеко так, и без весел.

Прямо там, на детской площадке, вылил себе на голову остатки воды из бутылки, которую мне кнопка отдала. Не помогло.

К себе домой тоже пешком пошел, на месте не сиделось от того урагана в груди, что ведьма разбудила. Завела, как зайчика Дюрасел.

У меня до сих пор на языке вкус ее губ ощущался, а сам я словно тоже пропитался ароматом лесных трав…

Да какого меня так кроет?!

Я резко поднялся и пошел выяснять у Мота, какого хрена он приперся так рано. Брат сидел за столом, уничтожая запасы печенья.

– Ты че так рано проснулся? – удивился он.

– Мотя, ты бы подковы снимал, когда домой заходишь, конь ты миланский!

– Да я тихо! – возмутился брат.

– Надо было тогда убедить маму усыновить кого-то другого, был бы у меня нормальный брат.

– И у меня! – радостно согласился Мот. – Ты почему злой такой?

– Потому что не выспался!

– А-а-а-а, ну да, ну да, я так и понял.

– Ты зачем приперся? – не выдержал я.

– Проверить, вдруг полторашка тебя вчера покусала, и ты лежишь весь раненый, кровью истекаешь, меня зовешь. Или того хуже – соблазнила так, что ты завелся как майский жук на картофельную ботву, да, Лева?

Я напрягся, глядя в смеющиеся глаза брата, а он кивнул:

– Видел.

– Бля-а-а-а, – протянул я, падая на стул.

Вытянул ноги, уперся ими в спящего кота и собрал обратно под недовольное «мяу».

– Ты бы помолчал, шерстяной! – пробурчал я.

В ответ Жирополк зафырчал, а я забрал у брата из-под носа его чай и залпом выпил.

– А я тебе сразу сказал, что карты Таро фигни не скажу, – продолжал ломать комедию Мот.

– Не было никакого гадания, – отмахнулся я, – матушка наша с теткой Есении сговорилась нас познакомить, вот и придумала бредовый план.

– Погодь! Есении? – пропел Матвей. – Все, позывной «полторашка» забыл? А маман знает толк в девушках, да? И тебя, морда львиная, тоже знает.

– Ты о чем? – не понял я.

– О том, что если бы она вас просто так познакомила, то ты бы нос свой воротил. А с этой получил крапивной веткой по мордасам и сразу влюбился.

– Я получил крапивой?

– Это детали. Нормальная она девчонка, наша.

– Угу. Вы с ней одинаковые, – согласился я, – оба с мозгом поссорились.

– Говорю же: Сеня – наш человек, – засмеялся брат.

Отобрал у меня чай, неодобрительно помотал головой, заглядывая на дно кружки, и пошел наливать еще, в этот раз и мне, и себе.

Бухнул передо мной парящую кружку и снова сел на свое место.

– Что планируешь делать? – уже серьезно спросил брат, придвигая печенье поближе. – Ни на что не намекаю, но она племянница Добермасика.

– Мотя, закрой зевалку, – душевно попросил я, – без тебя тошно.

– О, крепость оказалась неприступная?

– Не в этом дело.

– А в чем?

– Отвали!

– Ленка, да? – озарило Мота.

– При чем тут Ленка?

– Да ни при чем, конечно. Дура просто, – согласился Мот и затих.

Я сделал глоток чая и задумался. А что было бы, если бы Ленка тогда не сбежала? И уверенно ответил сам себе: развод. Неминуемый.

Скорее всего, первое время мы были бы самой среднестатистической семьей с ипотекой и дачей на выходных. Возможно, родили бы ребенка, а потом… Потом мы бы поняли, что совершили ошибку, потому что мы разные. Слишком разные. Ленка была серьезной такой маминой дочкой, правильной. Меня уже тогда выносило от ее вечного «а что люди подумают». Ей всегда нужна была красивая картинка, как в рекламе майонеза. Счастливые родители, улыбающиеся дети, идеальная семья, где у каждого ее члена накрахмаленные рубашки, белоснежные улыбки и вся эта никому не нужная мишура, чтобы не дай бог никто не подумал, что у нее что-то не по канону.

Я же всегда был раздолбаем, плевать мне было на чье-то мнение. Ненавидел белые рубашки и классические костюмы, вел себя так, как хотел, не очень-то советуясь с нормами института благородных девиц.

И Ленка, которую больше всего волновало мнение окружающих, забила болт на это самое мнение, когда бросила меня прямо перед воротами загса, мать ее. Может, именно поэтому меня так сильно тогда накрыло. От правильной девочки такого удара в спину я не ожидал.

Спустя столько времени я уже не мог понять, что я тогда в ней нашел. Может, ошалел после службы в армии, может, захотел чистой и светлой любви, как в брошюрах.

Тогда я считал ее особенной. Чистой, светлой, не из моего мира. Казалось, что именно такой должна быть идеальная жена, хранительница очага, та, с которой до пенсии рука об руку.

Сейчас я понимал, насколько это было глупо, но тогда все виделось иначе.

Потом у меня были девушки. Казалось даже, что я влюблялся, но все было не то. Все начиналось и… заканчивалось. Бездушно все как-то было, поверхностно. Знакомство, свидания, секс и… скука. Огня не было, а мне хотелось, чтобы искрило. И меня принимали таким, какой я есть. Неправильного. Неидеального. Раздолбая с моим извращенным чувством юмора. Хотелось, чтобы все на двоих – безумства, наушники, фильмы. Разговоров до утра хотелось в перерывах между сексом. Чтобы даже безуминка была одна на двоих. Общая. А так не получалось!

Есения… Меня на ней перемкнуло сегодня, да. Но что, если после первой же ночи отпустит? Что, если и с