Нора Рафферти - Укротительница Страница 3

Эта эпопея продолжалась еще долго: полиция, досыта наевшись неприятностей, закрыла дело «за недостаточностью улик», оставив, таким образом, Дэнвера и его жену на произвол судьбы. Тогда Дэйв взял себя в руки и начал самостоятельное расследование, которому всячески мешали разные личности, стараясь только еще больше напакостить.

Он узнал, что его жену в качестве белой рабыни везли на продажу какому-то шейху. Но по дороге они попали под обстрел террористов, и его Натали была убита.

Теряя голову от горя, он кинулся на поиски. Убил на это пять лет жизни и в итоге всех злоключений оказался в занюханном госпитале заштатного городка в Алжире, где среди старых записей и обнаружил имя своей любимой. Оно было занесено неразборчивым торопливым почерком в графу напротив даты смерти. Дэнвер едва смог разобрать, что его жена скончалась от девяти десятков пулевых ранений. Ему передали засаленный конверт с документами и цепочку — его подарок…

Теперь Дэвид Дэнвер, закрыв свою контору двадцать лет назад, просто контролирует исполнение заданий, назначая для каждого дела наиболее подходящего специалиста. Конечно, он не забывает и о собственной выгоде, отчисляя себе небольшой процент от доходов агентства.

На Дэнвера всегда, и теперь тоже, работали крепкие хорошие ребята, каждый из них стоил огромных денег. Все шло хорошо на зависть конкурентам, которые только того и ждали, чтобы перехватить выгодного клиента, настроив его против Дэнвера и его команды. Но тому удавалось оставаться на плаву, люди знали, что в его конторе обосновались настоящие профессионалы, на счету которых немало серьезных удач…

Заезженная ирландская мелодия потянулась из музыкального автомата, два человека сели за дубовую стойку и уставились в кружки с темным пивом.

Женский смех привлек внимание Фрэнка Диккенса, — в отдаленной части бара в самом разгаре была партия бильярда. Он увидел седую голову своего шефа, наклонившегося над столом, чтобы собрать шары.

Диккенс заказал себе пива и стал прохаживаться по бару в ожидании завершения игры. Спешить ему было некуда. Он провел достаточно ночей в пустых комнатах отелей, чтобы оценить перемену обстановки. Здесь было накурено, людно, но в любом случае это местечко он считал почти своим домом.

Полчаса спустя Дэнвер подошел к столику, за которым сидел Фрэнк.

— Черт возьми, Диккенс! Куда ты пропал?

Фрэнк кивнул двум женщинам за бильярдным столом.

— Мне кажется, ты был занят.

— Мог бы, между прочим, и присоединиться к нам. — Дэнвер сел перед ним, пятерней зачесывая назад волосы со лба. — Сыграли бы партию, да и потом неплохо провели бы время.

Фрэнк покачал головой.

— Мне завтра рано утром надо на самолет. Ты, кстати, пока еще не сказал, куда на сей раз отправляешь меня?

— В Сидней.

Фрэнк взял кружку и сделал долгий глоток. Он знал, что Дэнвер наблюдает за ним в ожидании ответа. Раздумывать не приходилось, что ему было терять? Еще одно задание, еще одна изнурительная поездка, еще один капризный клиент получит свое.

Нет, ему не придется разочаровывать Дэнвера. Сидней, Лондон, Чикаго, Торонто… Все они были одинаковыми для Фрэнка, ко всем крупным городам с их сумасшедшими ритмами он чувствовал одинаковое отвращение.

Всю жизнь ему приходилось много ездить, бывать в новых местах. И если поначалу чужие страны и города действительно привлекали его, и он мог даже сказать, какие там достопримечательности, еда и женщины, то через некоторое время Диккенс перестал их различать. Все они постепенно превратились в пункты его прибытия, места с дурным или благоприятным климатом, где надо было хорошо и быстро делать свою работу, выполняя очередное задание.

Да и что говорить, началась его судьба не очень романтично и в таком же духе продолжалась. Рос он на военно-морских базах в разных частях страны. Его мать — женщина практичная, но не очень строгих нравов, работала во флотских гарнизонах. Берясь за любую работу, какую ей только предлагали в городках недалеко от баз, она не теряла надежды склонить кого-нибудь из моряков к браку. Пять раз ей это удавалось, однако она бросала мужчин, как только их попытки сделать ее счастливой проваливались. Отец Фрэнка тоже не задержался, даже не увидел его появления на свет. Таким образом, Дэнвер стал для ребенка одним из тех приемных отцов, которые пытались заполнить эту пустоту. Кстати, самым любимым из них.

— Кстати, о Сиднее. Я вчера звонил твоей матери. — Дэнвер подозвал официантку и заказал еще пива. — Джениффер сказала, что приняла приглашение на вечеринку по поводу сороковой годовщины свадьбы Феретти. Тебя там тоже ждут. Будет совсем неплохо, если ты появишься и поздравишь стариков.

Фрэнк молча согласился, хотя… Он сжег все мосты, связывающие его с Сиднеем, уехав оттуда двенадцать лет назад.

Дэнвер знал о Феретти все. И то, как близко Фрэнк был знаком с их семьей еще до поступления на флот. И то, что в Сиднее двери дома старины Майка никогда не закрывались для мальчика. Именно там, а не дома, его ждал горячий обед, вкусные булочки миссис Феретти и теплое искреннее отношение. Лиза всегда была заботливым и добрым человеком, и поэтому ее огромное материнское чувство распространялось и на несчастного заброшенного Фрэнка.

Отношение его к собственной матери не было совсем уж плохим, нет. Просто он вовремя понял, что кто-то должен содержать их маленькую семью. В доме постоянно пребывали некие мужчины, которые всячески старались выказать свое якобы дружелюбное отношение к несговорчивому пасынку. Между тем исчезали они так же быстро, как появлялись, потому что заботиться о Фрэнке и его матери у них не было особого желания. Поэтому величиной постоянной в их доме была лишь его мать.

Да и по правде сказать, дело было не только в этих разнесчастных мужьях. Мамаша Фрэнка отличалась влюбчивостью. «Дженни Монро» называли ее моряки за фигуру, напоминавшую им роскошные формы известной мисс Мэрилин. У нее была тонкая талия, пышные бедра, светлые от природы волосы, которые она умела красиво завить, и милая белозубая улыбка.

Все это мать с возрастом утратила. Когда умер ее последний, пятый муж и дом их опустел, Дженни решила успокоиться и посвятить какое-то время самой себе. Что до сына, то он к этому времени успел вырасти и, имея перед глазами пример матери, перенес его на всех женщин вообще, как это свойственно подростку с его максимализмом.

Может быть, из-за нее Фрэнк стал так легкомысленно относиться к женщинам, искренне считая, что любовь для них не более чем развлечение и глубоких чувств там совсем не требуется. Как любила говаривать Джениффер: «Главное, чтобы в доме водились деньги и был симпатичный мальчишка, вроде тебя».