Алиса - Елена Петровна Артамонова Страница 3

— И ещё, дорогая моя, — напечатала напоследок сообщение тетка, — не спеши и ничего не предпринимай сейчас в своей жизни. Займи место в 9 ряду, как говорится, а Бог сам все управит вот увидишь.

— Хорошо! Спасибо Вам за добрые слова. Целую. Пока.

— Целую. До связи.

Мы жители Веселовского района действительно не жаловались на жизнь. У нас на территории проходит СВО. Всю Запорожскую область практически ежедневно обстреливают "хамерсами", гибнут ни в чем не повинные люди. При этом у нас в районе все, Слава богу, спокойно. Поэтому, да! Нам грех жаловаться. Мы сыты, одеты, и у нас тихо. Наш покой оберегают военнослужащие, всегда готовые прийти на помощь, выручить. Помимо защиты населения, скольким людям они помогают продуктами, какой-то одеждой и даже деньгами. Да и мне самой неоднократно военнослужащие привозили гуманитарную помощь, игрушки для Виктории, одежду. Да, поэтому я всегда относилась и отношусь с уважением к военнослужащим, да и сама по возможности стараюсь угостить ребят то ли пирожками, то ли пиццей. Вот так в выходной день, когда таков у меня был, занимались с Викой выпечкой. И с удовольствием делились с ребятами. Несколько раз и Сергею привозила, пили кофе у меня на работе с пирожками. Только за его приходы ко мне, Виктор Витальевич отчитывал меня при всем личном составе. Дело было так:

— И не дай Бог, вы в дежурной части будете кофе распивать с военными, — распылялся босс. На этом моменте я не удержалась и чуточку улыбнулась, о чем через доли секунды пожалела. — И не улыбайся мне тут, Владимировна.

— Извините. Виновата. Исправлюсь, — без запинки ответила ему.

Потому что спорить и доказывать что-то бессмысленно. Виктор Витальевич мило улыбался всем военнослужащим, сжал руки, обнимался. Вот также и с Сергеем моим. Я иной раз уже мысленно называла его «мой». Босс с ним обнимался, называл "братан", но не успевала дверь закрыться, как все резко менялось. То есть итог один, виновата Алиса, которая в обеденный перерыв налила кофе военнослужащему. А если даже не в обеденный перерыв, а просто во время рабочего дня, то и в этом, по сути, не было проблем. Ведь военнослужащие сотрудничали со всеми службами на территории района. Помогали. Обеспечивали порядок и безопасность населения. И ещё многое другое, только о своих задачах не разглашали никому. А я зачастую работала без обеда, задерживалась, доводила до ума всю работу и только тогда ехала домой.

И ничего зазорного, чтобы в течение дня выпить кофе не видела. Но, меня тешила одна мысль. Об этом всем знал Сергей. А он был не простым военнослужащим. Командиром отряда. Такой весь уверенный в себе. Сильный. И даже чуточку высокомерный по отношению к другим людям. К нам в колонию входил решительным шагом, потому, наверное, наши боссы ему кланялись и пытались угодить. Поэтому я без зазрения совести рассказывала Сергею, как обстоят дела на самом деле.

На часах 7:30 утра, а за окном лето. Вика ещё спала, а я валялась в постели и пила кофе. Сегодня на работу на 9 часов. График-то, по сути, был стандартным. С 9 до 6 вечера, плюс обед, и суббота, воскресенье выходные. А по факту, 2–3 раза в неделю заступала в дежурную часть. А это с 8 и до 8 вечера. И уже поздно вечером возвращалась домой на велосипеде. Иной раз страшно было. У нас в районе половину населения в ожидании Украины, о чем последние смело твердят и своих взглядов не скрывают. Вот у меня в селе практически никто со мной не здоровается, тыкают пальцами, и пишут в украинских группах гадости, типа: "подстилка для русских", "калоборантка", "дрянь", и так далее. Периодически в этих группах выставляют мое фото, поливают грязью, и в конце добавляют, что по украинским законам меня ждёт 15 лет строгого режима. Сначала было неприятно. Обидно. А вот сейчас абсолютно все равно. Я свой выбор сделала. Впервые мы с дочкой стали жить по-человечески, а не выживать, как раньше. Поэтому да, я очень быстро переобулась. И как только на наших территориях началась СВО, без раздумий пошла работать, да ещё и в российский университет поступила.

— "ничого, ничого, ось скоро наши на пидходи", — говорила моя соседка и кидала в меня ненавистный взгляд, — "эту тварь Алиску живьём в землю закопаем".

А самое интересное, что никто ничего не говорил в глаза. Только во всех социальных сетях, группах грязью и угрозами сыпали. Да и на все село трепались. Немалую роль в этом играло и то, что практически никто из местных жителей не пошел работать. Ни школа, ни садик, ни дом культуры, ни библиотека ничего так и не открылось у меня в селе. А я, да. Пошла работать, да ещё в такую структуру "Федеральная служба исполнения наказаний", а по-простому "колония". Совсем недавно дочка была в магазине у нас в селе с моей невесткой. Пошли вкусности покупать. Так бывшая учительница младших классов, рьяная патриотка Украины, просто в магазине с размаху толкнула мою Вику. После чего невестка начала возмущаться, дочка не поняла, что случилось, а бывшая учительница просто вышла из магазина, как ни в чем не бывало.

— Расскажи, как это было? — спокойно спросил у меня Сергей, когда я рассказала ему об этом случае.

— Ну, да просто так и было. Женщина эта, которая толкнула Вику, — решила сказать, как есть, — ждёт Украину, ненавидит всех нас, угрожает людям и детям. Пишет гадости в социальных сетях. И самое интересное, что к ней уже приезжали военнослужащие, но видимо не помогло.

— Ну и мразь, — произнес Сергей, и в этом я была с ним полностью согласна.

— Знаешь, а как она расталкивает людей в получении гуманитарной помощи, как бежит на почту за российской пенсией. Ну, а что тут такого? — саркастически спросила в конце.

— Конечно, — оценил мой сарказм Сергей, — деньги ведь не пахнут. И на этом моменте мы засмеялись. Так хорошо было с ним говорить на любые темы. Он практически каждый день приезжал ко мне на работу, а в последующем заезжал и домой.

— Адрес, — решительно сказал он, — и не переживай, Алиса, больше такого не повторится.

И да, я передала ему координаты этой учительницы, без зазрения совести.

На этом мы закончили наш диалог. Все получилось так, как и сказал Сергей. В какой-то момент учительница младших классов любительница гуманитарной помощи и российской пенсии резко изменила свое мнение. И больше не трогала и