Алиса - Елена Петровна Артамонова Страница 4

Время потихоньку бежало. Общения с Сергеем становилось все больше и больше. Он стал предлагать мне свою помощь во всем, и даже хотел возить и забирать с работы, но я всё-таки продолжила ездить на велосипеде, и от этого получала удовольствие.

— Не боишься? — спрашивал Сергей искренне, — давай помогу с машиной?

— Ты что! — в моем голосе звучало удивление, и даже приятно как-то стало. Это что было проявление заботы?

— А что? Ездишь по 20 километров в день, возвращаешься поздно! — сказал Сергей то, что я, итак, знала сама, — не понимаю, почему твое руководство не решит этот вопрос.

— О Боже, не смеши меня, — засмеялась я, — моему руководству глубоко наплевать.

— Да, но при этом они не подписывают твой рапорт на увольнение, — резонно заметил он.

— Да.

Он уже знал практически все за меня, за работу, за дочку и в целом за всю жизнь. Только вот за себя совсем мало рассказал. Только основные факты. А так хотел все знать за меня. Поэтому тема моей работы — стала очень актуальна в наших разговорах. Ведь у меня каждый день что-то случалось. Единственное, что радовали коллеги с дежурной части. Такие простые и честные офицеры, которые учили, помогали, объясняли и за очередным потоком грязи в мой адрес от руководства по-человечески поддерживали. Поэтому да, я благодарна этой работе за такой вот опыт. За хороших людей вокруг. И настоящие офицеры они есть у нас. Только их очень мало.

Боже, Сергей за очень короткое время стал мне таким каким-то товарищем. Он слушал меня, поддерживал, давал дельные советы. Прочно вошёл в мою жизнь. При этом успевал выполнять свою работу, и невзирая ни на что выделял время для меня. И да, мы не спали. Вот так просто дружили и всё. Спустя несколько недель после знакомства он приезжал ко мне домой по вечерам. Познакомился с Викторией. И уже без удивления могу сказать, что они поладили. С самого первого дня знакомства с Сергеем я как-то не обратила внимания на его внешность. Так просто отметила про себя, что симпатичный, да и все. Он настолько заинтересовал меня как человек, как личность, что остального не заметила. А вот одним из наших совместных вечеров посмотрела на него другим взглядом. Глаза зелёные, волосы черные, щетина на лице. И в целом такие правильные черты лица. Я бы сказала, что он действительно красавчик. Ну, ещё высокий, накаченный, спортивный весь. Ну, это неудивительно. В основном военнослужащие в прекрасной спортивной форме. Да, мне с ним и на работе как-то стало легче. Как-то в один момент махнула рукой и сказала сама себе: «будь что будет».

— Ну, где ты? — набрала я Сергея и с нетерпением в голосе произнесла, — чебуреки уже остывают.

— Алиска, моя хорошая! Прости, задержался, — ответил он мне.

Это стало привычным делом. Ужин вместе. Каждый вечер около восьми часов Сергей приезжал к нам на ужин. Просто покушать.

— Мы тебя ждём, — не смогла сдержать радости в голосе. Боже, как же быстро он вошёл в нашу жизнь с Викой. Как же нам с ним было хорошо. Может вот это оно женское счастье, о котором я так долго мечтала?

— Уже лечу. Через 20 минут буду.

— Хорошо.

— Ставь чайник, — сказал он и отключился.

Ближе к половине девятого вечера его огромный джип уже стоял во дворе. Как обычно, привез пакет продуктов, Вике сладости.

— Ну, зачем ты снова тратишься? — мне так неловко было. Я не привыкла, чтобы нам помогали. Сергей меня удивлял и поражал. Я забыла, когда покупала продукты последний раз. Он постоянно что-то привозил.

— Алиска, накажу, — слегка шутливо произнес он, да только в его зелёных глазах шутки не было, — если я что-то делаю для тебя, просто прими это. Я и сам получаю радость от твоей радости.

О Боже! Господи! Я сейчас буду плакать.

— Серёг, — начала, было, я ну и всё меня накрыло. Вот так блин и поели чебуреков. Расплакалась посреди кухни. Хорошо хоть Вика в комнате мультики смотрела.

— Алис, хорошая моя, — прижал меня к себе он и нежно коснулся волос, — ну чего ты. Не плачь, девочка моя. Ну не буду я возить тебе эти продукты, только не плачь.

О Боже! Господи! Ну, зачем он это сказал. Я столько лет была одинокой женщиной, а не чьей-то девочкой.

— Да, при чем здесь это, — сквозь слезы ответила ему, и первый раз сама на каких-то эмоциях поцеловала его. Мне так этого захотелось. Так сильно. В эту секунду он стал мне самым родным в мире мужчиной.

И мы взрослые люди, так и не дошли до секса спустя месяц знакомства. Иной раз, когда была возможность, он оставался ночевать. Сам всегда обнимал, целовал, прижимал к себе. Но, к главному так и не перешли. И, наверное, скоро все будет иначе. И наши ночи будут заканчиваться по-другому.

— А почему ты тогда плачешь? — непонимающе спросил он после того как наш поцелуй закончился.

— От нежности твоей, — ответила ему честно, вытерла слезы и сама прикоснулась к нему, провела ладонью по лицу, коснулась темных волос и поцеловала.

Мы забыли про чебуреки. Где-то там, в спальне Вика смотрела мультики. А мы смотрели друг другу в глаза. Сегодня все будет иначе, говорили его глаза, я согласна отвечали мои.

— Алиса, дороги назад не будет, — сказал он мне в тишине этого невероятного лета, — ты не та женщина, с которой можно повернуть назад.

— Я думаю, что можно, — как-то грустно ответила ему. И так мне захотелось этой радости быть с ним. Жить вместе. Спать. Дышать.

— Нет, хорошая моя, после сегодняшней ночи наша дорога станет одна.

— А почему…., — начала, было, я, но он не дал мне продолжить. Мне так хотелось многое спросить. И в который убедиться, что это не сон, что этот вот Сергей, мой, мне, для меня.

Мой кайф — это вкусный кофе утром. И не просто выпить и всё. А вот когда еще валяешься в постели и прямо на кровати наслаждаешься кофе. Этой ночью было жарко. Эта ночь стала нашей первой. Страстно. Грубо. Нежно. В прямом смысле этого слова. Залюбил. Заласкал. Зацеловал. Никаких барьеров. Наша первая физическая близость принесла мне капельку радости, щепотку счастья, удовольствие для души и удовлетворение для тела. А утром был кофе. Самый лучший в моей жизни. И секс. Нежный.

— Алиска, ты моя самая лучшая! — и с такой мужской силой и нежностью брал меня утром. Обнимал. Ласкал. Целовал.

— Серёж, родной мой, — я себя не сдерживала, прижималась к