Елена Кшанти - Блаженная несвобода Страница 33

— Там будут учения Далай-Ламы.

— А я, значит, не попала…

— Ну да, значит так…

Гонпо многозначительно развел руки и так немного постоял, чтобы Стеша усвоила важность происходящего. Потом, когда понял, что она расстроилась, проводил ее в маленькую комнату и оставил одну.

Стеша огляделась. Мебель была самая скромная, но зато, кроме кровати, здесь были шкаф и стол со стулом, а это значит, что можно было куда-то повесить свою одежду, а за столом поработать на компьютере. И это уже было приятно, потому что в Индии, особенно в гостиницах, чаще всего из мебели обходились одной кроватью, как будто, кроме как поспать, людям больше делать было в жизни нечего.

Но так или иначе, все складывалось довольно удачно. Заехав домой, она взяла все необходимое, дверь починил хозяин, хотя и взял с нее за это деньги, и это уже осталось там, за невидимой чертой, где все подвергалось непостоянству и желанию счастья, а получалось лишь сплошное страдание.

Зато сейчас она была спокойна, потому что во Дворце Джецун она чувствовала себя в полной безопасности.

Стеша разложила бережно свои вещи и вышла в сад.

Каково было ее удивление, когда она увидела на лужайке, что находилась недалеко от поющего фонтана, в обрамлении всевозможных цветов качающуюся на качели Валю. Да и она ли это была?

Полуобнаженное, идеально выточенное белое тело обвивали шелка и переливающимися волнами ниспадали к самым стопам, во лбу горел третий глаз, на голове возвышалась ушниша, обрамленная венком, на ладонях тоже были глаза и даже периодически моргали.

— Валя! Ты ли это?

— Я, — ласково улыбнулась девушка и слегка прикрыла оголенную пышную грудь.

— Но как же так, я тебя никогда здесь не видела?

— Почему? Меня часто сюда зовут, и я иногда прихожу. Наверное, ты редко здесь бываешь, — улыбнулась Валя.

— Ты так изменилась! Что с тобой произошло? У тебя даже размер ноги стал меньше.

— Я всегда была такая, просто иногда мне хочется погулять, и я визуализирую себя по-другому.

— Но как же так, ты же сейчас Богиня Тара, непорочная, святая, всемогущая Просветленная активность Будд. Как же совместить это с той Валей, которую я знаю уже почти два года? Я же видела, что ты гуляешь с парнями, пьешь вино…

— А мне так нравится, — пожала плечами Валя, утопая в гирлянде цветов, но потом, весело качнув качели, добавила: — А вообще, я девственница.

— Как? — еще больше удивилась Стеша.

— Так… — еще раз улыбнулась Валя и неспешно растворилась в пространстве, оставив после себя искрящееся и переливающееся на солнце маленькое облако.

Ну вот, моя подруга — Белая Тара, а я никогда этого не замечала. Странно… — подумала Стеша и пошла в свою комнату, готовиться к ретриту.

К Джецун она пока опасалась идти. Она еще не придумала, как ей объяснить ситуацию и надо ли это делать. Все-таки все, что связано со Стивеном, — весьма скользкая тема.

На столе лежала книга великого учителя Ашвагоши, и она опять открыла наугад первую попавшуюся страницу.

«Благодаря благочестивому почитанию вашего Гуру, выражая Ему неизменное уважение, служа и совершая подношения, вы воздвигаете тот комплекс благих заслуг, который позволит вам освободиться от всех ваших страданий. Это служение осуществляется не ради вашего Гуру, но ради вас же самих. Когда вы сеете в поле семена, вы делаете это не ради земли, вы же сами пожнете урожай. Поэтому с праведной, благочестивой установкой по отношению к вашему Гуру, то есть видя в Нем Будду, чем больше позитивной энергии вы прилагаете в Его направлении, тем ближе сами подступаете к твердыне Ступени Будды».

Стеша закрыла книгу и отложила на полку.

Через полчаса она услышала знакомые шаги и… растерялась. Ей почему-то жутко захотелось спрятаться, и она совершенно спонтанно прыгнула за открытую дверь.

Да, она, как первоклассница, спряталась и затаила дыхание, ей было интересно, почувствует ли Джецун, что она тут, в комнате, или нет. Но Джецун заглянул в комнату и ее не заметил.

— Странно, а где же Стеша? — спросил он Кандарохи, которая его сопровождала, а потом сам себе ответил: — Стеши здесь нет.

У нее подкосились ноги. Джецун, милый, Джецун, ты же совершенен, почему ты не чувствуешь ни моей души, ни даже моего осязаемого тела, которое прибывает в этом малом пространстве?

Джецун весело подмигнул Кандарохе, поправил свой расписанный золотом монгольский халат с непомерно длинными рукавами и, шаркая тапками по полу, направился по коридору обратно. На повороте он остановился и оглянулся в сторону комнаты. Но когда увидел, что из-за двери выглядывает Стеша, отвернулся, сделав вид, что ее не заметил, и пошел дальше.

— Джецун, а вам не жалко Стешу? — спросила Кандарохи, когда они спустились в нижние покои дворца. — Вдруг она не выдержит и сломается?

— Иногда лекарство бывает очень горьким, Кандарохи, но без него не вылечишься. У Стеши слишком пытливый ум, загруженный всевозможными концепциями. Она не обретет освобождение, пока не разрушит эти концепции.

Она должна научиться принимать меня в любом обличье, в каком бы я для нее не являлся, потому что я проявляю ее собственное сознание, а не разыгрываю роль в соответствии с тем, каким бы она хотела видеть своего Учителя. С этого и начинается самая что ни на есть духовная практика.

40

— Кыш, кыш! — кричала весело Рохини, разгоняя мангустов, которые, совсем ее не страшась, воровали земляные орехи, разложенные для просушки на бордюре каменистого дворика.

Эти небольшие зверьки были настолько забавны, что на них невозможно было сердиться. Огромные треугольные уши, которые неизменно поворачивались вместе с их невозмутимым взглядом, и пушистые длинные хвосты придавали им невероятно симпатичный вид. Они молниеносно скользили по чисто выметенному дворику и, заполучив очередную порцию орехов, стремительно исчезали в щелях фундамента подсобки.

И как бы молодая индианка ни хмурила брови и ни топала своими маленькими ножками, на которых дребезжали серебряные браслеты, они ее не только не боялись, но, казалось, даже с удовольствием с ней играли, дразня ее своими хулиганскими выходками и подставляя свои спины ее ладоням, когда она хотела их погладить.

Стивен, стоя у окна, зачарованно следил за этой сценой и улыбался.

Рохини была очень тоненькой и изящной, но в то же время во всем ее теле чувствовалась физическая сила. Она приходила в его комнату каждое утро в своих полупрозрачных шальварах, которые струящимися складками спускались к ее маленьким стопам, окутанная, словно золотистой дымкой, узорчатой дупыртой, пахнущая шафраном и сандаловым маслом. Она нежным прикосновением тонких пальцев будила Стивена и начинала готовить завтрак, подметать полы, стирать его одежду.