Энн Вулф - На том краю радуги Страница 36

— Влетело? Откуда ты знаешь?

— Вчера я тоже не теряла времени даром. Харди-младший немного переборщил с выпивкой, и мне не составило труда выяснить у него, почему он так стушевался, когда я расспрашивала его об их с Суэн «приключении». Он сказал мне, что отец был жутко возмущен его поведением. Кричал, что не пристало человеку с его положением шляться по развалинам. Конечно, дело не в положении. Дело в том, что он боялся, как бы Суэн не сунула нос, куда не следует… Хотя Питер не сказал ему о том, что Суэн отыскала что-то в доме мисс Попугай, — добавила Сим, поставив бокал на столик, — но ведь Харди-старший мог это заподозрить.

— Мэр города убивает старуху-шантажистку, а потом журналистку, — мрачно усмехнулся Майк. — Знаешь, это слишком для Гэса Харди. Если бы он был таким чудовищем, едва ли Джаспер или бабуля Клэр водили бы с ним короткое знакомство.

— Многие водят дружбу с маньяками, не подозревая, кем те являются на самом деле.

— Конечно, ты права. И все же я не думаю, что Гэс Харди или доктор Крауди, ну ты понимаешь… — пробормотал Майк. — А знаешь, мисс Попугай не очень-то нуждалась в деньгах, — добавил он.

— Тогда зачем ей нужно было шантажировать этих людей?

— Она писала о своем «новом статусе»… Если раньше все эти люди не особенно интересовались ее личностью, то после того, как ей стали известны их тайны, она стала центром всеобщего внимания. И, кстати, Дориане Морринг нравилось то, что все эти люди зависят от нее.

— «Слабость номер три»? — усмехнулась Сим.

— Точно, — кивнул Майк, разливая по бокалам вино. — Поэтому больше всего ей нравилось наблюдать за их лицами в тот момент, когда они узнавали, что она тоже знает… Самое большое удовольствие мисс Попугай получила, когда рассказала обо всем мэру Харди.

— Еще бы… Потому-то он и называл ее сумасшедшей старухой. Надо полагать, у них была взаимная неприязнь… Но ведь мэр Харди прав, — немного подумав, заметила Сим. — Разве может нормальный человек посвятить свою жизнь слежке за другими и шантажу? По-моему, нет. Впрочем, все они, как видно, стоили друг друга.

— Ловлю себя на мысли, что становлюсь параноиком, — покачал головой Майк. — Вчера я наблюдал за бабулей Клэр и подумал, что она тоже может быть причастна ко всем этим делам. Как будто в этой истории замешан весь городок. Или это мы с тобой сошли с ума?

— Хорошо, если так.

Симона сделала еще несколько глотков вина, чтобы успокоить нервы. Майк достал из кармана портсигар и извлек из него сигарету.

— Не кури, — попросила его Сим. — Комната маленькая, и ночью я задохнусь от дыма.

— Может, выберемся на кухню? — предложил Майк.

— Лучше я открою форточку… Хотя, наверное, не стоит, иначе ты точно свалишься с простудой.

— Ерунда, Сим, я уже здоров, — пробурчал Майк. — Открой окно.

Сим открыла форточку и пропустила к окну Майка. Он затянулся сигаретой и, как ей показалось, почувствовал себя немного спокойнее.

— Я все думаю, — произнес он, глядя в темнозвездное полотно, укутавшее Фейнстаун, — каково мне будет, когда все закончится и ты уедешь из города.

Сим снова почувствовала, как тяжело заколотилось ее сердце.

— И все-таки ты эгоист, Майк Гэсуэй. Тебя совершенно не волнует, каково будет мне.

— Тебе? — Майк улыбнулся, но вовсе не насмешливо, скорее грустно. — Ты вернешься в свой мир, помиришься со своим горе-психологом и будешь счастлива. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

— Майк, я не помирюсь с Доном, — покачала головой Сим. — И дело даже не в том, что он меня предал.

— А в чем же? — Он старался говорить спокойно, но она услышала, как дрогнул его голос.

— В том, что я не вижу этого человека на том конце радуги.

— Что? — Майк недоуменно уставился на Сим.

— Мужчина, который машет мне рукой на другом конце моей радуги, вовсе не горе-психолог, как ты назвал Дона. — Сим заставила себя улыбнуться.

— И кто же этот мужчина? — сдавленным голосом спросил Майк.

— Ты, — еле слышно ответила Сим.

Майк молча смотрел на нее, словно не расслышал того, что она сказала. Сим на мгновение показалось, что ее сердце, до сих пор тяжело стучавшее под самым горлом, перестало биться.

— Калека в коляске, который старше тебя на девять лет? — наконец заговорил Майк.

— Да, — кивнула Сим. — Обаятельный и умный калека, единственный недостаток которого — страх впустить кого-то в дверь, которую он запер.

— И ты в самом деле будешь карабкаться на радугу, чтобы быть с этим трусливым калекой?

— Я просто пойду по ней, дойду до самой вершины, а потом скачусь вниз. И встречу там вовсе не трусливого калеку, а мужчину, которого люблю.

— Сим… Симона Хью Бакстер, ты серьезно?

Глаза Майка горели таким огнем, которого Сим еще ни разу в них не видела. Она не знала, почему эти глаза смотрят на нее так, словно она сказала какую-то совершенно абсурдную вещь, какую-то умопомрачительную глупость.

— Да, я люблю тебя, Майк, — спокойно ответила Сим и удивилась собственному спокойствию. — Такими вещами не шутят. И мне наплевать, что ты там о себе думаешь. Самое главное, каким я тебя вижу. И будь уверен, очень скоро ты увидишь себя моими глазами.

— Сим…

Майк подъехал к ней, сидевшей на диване, и, схватив ее за руки, притянул к себе. Сим не успела понять, как оказалась у него на коленях и позволила ему впиться губами в ее губы.

Майка Гэсуэя трудно было упрекнуть в порывистости и страстности, но, закружившись в вихре его объятий, Сим почувствовала себя по-настоящему желанной. Желанной настолько горячо, что ее саму охватило это безумное, фантастически яркое пламя, которое поглотило Майка.

Он суматошно целовал ее глаза, щеки, губы, потом отстранялся, смотрел своими безумными глазами и снова целовал ее лицо. Как будто он только что нашел ее и страшно боялся потерять снова… Сим хотелось сказать ему, что этого никогда не случится, потому что никого, кроме него, ей не хочется встретить на том конце радуги. Сим хотелось сказать, но она не могла, потому что ее губы были заняты поцелуями. Поцелуями, которых она ждала так долго — всю свою жизнь.

12

Сим еще раз оглядела мрачное здание и подумала, что с Майком в этом месте она чувствовала бы себя куда смелее. Дом мисс Попугай возвышался над ней, подобно старому угрюмому утесу, готовому в любой момент убить одинокого путника — нежданного гостя — как бы невзначай свалившимся валуном. Поежившись, она нерешительно подошла к окну, в которое еще совсем недавно забиралась без тени страха. Наверное, надо было дождаться, пока разболевшийся Майк окончательно поправится, и прийти сюда вместе с ним.