Уинифред Леннокс - Не бойся полюбить Страница 4

— Похожей на тебя. Но откуда ты ее возьмешь? Второй Джулии нет на свете.

Она рассмеялась.

— Джулии нет, верно, но у Джулии есть одна девушка на примете.

— Ты с ней знакома?

— И ты тоже с ней знаком.

Джордж вскинул брови.

— Мы оба ей здорово обязаны, если помнишь, — сказала Джулия.

— Ты говоришь о дочери Стивена Холта? — догадался наконец Джордж.

— О Кэрри Холт. О ней, дорогой.

— Но… Люк живет в Миннеаполисе, это, если ты еще помнишь, Штаты, — фыркнул Джордж. — А она в Лондоне.

— Эта ситуация ничего тебе не напоминает? — поинтересовалась Джулия, поправляя воротничок клетчатой рубашки.

— Ты намекаешь на известный нам обоим паб в Сохо, — бросил Джордж.

Джулия снисходительно кивнула.

— Значит, у тебя с памятью еще ничего, вполне прилично. Ты не забыл роковую встречу морского пехотинца и юного морячка, — нарочито задумчивым тоном продолжила она.

— Ты про салагу, который так упился неразбавленным скотчем, что взял и превратился в женщину? — Джордж расхохотался, на глазах его выступили слезы. — Да я умирать буду — не забуду.

— Рада за тебя, — бросила Джулия. — Так вот, почему бы Люку и Кэрри не встретиться, допустим, в том же кафе?

Джордж уставился на жену.

— Ты хочешь повторить ситуацию? — недоверчиво спросил он. — Но… а вообще-то… почему бы и нет? Это мысль. Повторить на другом витке. Но как это сделать?

— Я знаю как. — Джулия улыбнулась. — Только пообещай выполнять все, что я скажу. По возможности не спорить и не задавать глупых вопросов. Работа по изменению сценария жизни — операция, причем не менее серьезная, чем хирургическая, — предупредила она. — Если все удастся, мы доведем сценарий до свадьбы. А потом…

— А потом повеселимся на ней!

— Согласна, дорогой. Веселье продлевает жизнь — известная истина. Неизбежное расставание с этим миром окажется для нас не таким тяжким. Мы оба будем знать, что наше дело в надежных руках, и наблюдать с небес за процветанием «Джокер-паудер» и семейства молодых Бартонов. Думаю, тогда твой внук станет пользоваться полным именем?

— Надеюсь, потому что сейчас ему хватает двух имен. Слушай, а может, они нам успеют подарить хоть одного правнука?

— Ну, если мы их об этом хорошенько попросим… — фыркнула Джулия, — то конечно.

— Когда приступаем? — загорелся Джордж.

— Сегодня, сейчас. Я набросала текст, отправь его по электронной почте Люку. — Джулия вынула из кармана брюк лист бумаги, исписанный синими чернилами и очень мелким почерком.

Глава вторая

Возбуждающий красный цвет

Так о чем будет субботняя проповедь? Люк подрезал кусты в саду, работая острыми ножницами с красной ручкой. Да о чем бы она ни была, пастор Мэттью скажет лучше всех, а ему, Люку, останется только щелкать зубами от зависти. Нет, наверное, никогда ему не достичь такого мастерства. Надо вот так же безжалостно отрезать все лишнее от пришедших мыслей, чтобы донести до прихожан главное, что хотел бы вложить им в голову, как он обрезает сейчас ветки в церковном саду.

Люк настолько увлекся своим занятием, что не мог объяснить причину собственного чрезмерного возбуждения, которое сейчас ощущал. Аромат свежего среза смородины ударил в нос, острый и горьковато-сладкий, — так пахнет надежда на перемены. Его будущее… Мгновенно все мысли, из которых Люк с тщанием пытался составить канву предполагаемой проповеди, вылетели из головы. Вообще-то он любил предаваться размышлениям во время обрезки кустов — руки заняты, голова свободна, воздух свеж и ароматен. А разнообразие запахов изгоняет скуку и тоску. Впрочем, как и разнообразие цвета и его оттенков. Красный цвет возбуждает чувства. Оранжевый будит мысль. Желтый — способствует гармонии и улучшает выделение желчи…

Но даже если Люк сочинит проповедь, вовсе не факт, что пастор Мэттью позволит ему взойти с ней на кафедру. Просто он всегда должен быть готов сказать слово на случай, если Мэттью придется отвлечься на какие-то другие важные дела. Завтра обычная суббота, не праздничная, так почему бы не обратиться к прихожанам ему, без пяти минут пастору? Неважно, что сейчас он пока еще помощник.

Люк улыбнулся. Интересно, связывает ли Мэттью два события в его жизни — обретение должности пастора и брак с его дочерью Мэрион?

Вероятно, да. Мэттью не захочет, чтобы его любимая девочка стала женой столь незначительной личности в приходе, как помощник священника.

Мэрион, конечно, хорошая девушка. Надежная, ее с детства воспитывали в должном духе, готовили к тому, что она непременно станет женой пастора. Пастора, а не помощника пастора! — подчеркнул Люк. Стало быть, на самом деле эти два события могут сойтись.

Его взгляд внезапно замер на красной ручке ножниц. В голове прояснилась мысль, возникшая, но не оформившаяся в тот момент, когда Люк перечислял цвета и вспоминал о красном. Красный цвет возбуждает и эротическую сферу. Люк почувствовал, как потяжелели бедра, и переступил с ноги на ногу, желая унять давящую тяжесть. Но она возникла не оттого, что его ноги затекли, нечего себя обманывать.

Ты ведь так любишь, когда она приходит к тебе, сказал себе Люк и снова представил ее в красном белье на широкой кровати придорожной гостиницы. А она снова придет в красном?

Он повел плечами, словно разминая их, потом шумно втянул воздух, задержал его в себе и шумно выдохнул.

Связь с Тильдой длилась уже третий месяц, и Люк понимал, что ему надо закругляться. Ни к чему, если узнает об этом Мэттью, а уж тем более Мэрион. Люк почувствовал, как по коже пробежали мурашки, целые стада мурашек. Ну и что, ехидно пропели они, чего ты боишься, скажи честно? Что тебе не отдадут Мэрион? Или, напротив, что отдадут слишком быстро и ты не сможешь увернуться?

Люк засмеялся, потом почувствовал некоторую долю вины за свои мысли, Тем более что следующая мысль оказалась еще наглее и крамольнее: может, Тильда окажет ему услугу своим существованием? Услугу всей его жизни? После того как откроются его шалости, его отвергнут и он отправится туда, куда его тянет и манит, — в мир, в свободное плаванье! Если честно, Люк сам не знал, что стал бы делать, освободись он от нынешней жизни и перспектив, которые она сулит ему. Но наверняка что-то удивительно интересное.

Тонкое личико Мэрион возникло перед глазами, казалось, в них стояли укоризна и прощение. Да, Люк, я понимаю тебя, но я буду стараться быть тебе хорошей женой, доброй матерью нашим детям, подругой и наставницей твоим прихожанкам. Люк, я буду рядом с тобой, когда ты взойдешь на кафедру, буду смотреть на тебя вместе со всеми и восхищаться каждым твоим словом.