Уинифред Леннокс - Не бойся полюбить Страница 5

Она хорошенькая, сказал себе Люк. Нежная, податливая. Конечно, у меня и в мыслях нет тронуть ее до свадьбы. Она девственница, и мне придется потрудиться в первую брачную ночь. Люк вздрогнул. А каково это — иметь дело с девственницей? Он не знал, но ему было не только тревожно, он ощущал какое-то особенное торжество в душе, когда думал об этом.

Нет, я не посмею совратить Мэрион с пути благочестия до брака. Мне есть с кем насладиться радостями плоти.

Люк опустил ножницы и снова уставился на красную пластмассовую ручку ножниц. А зачем здесь-то красный цвет? — недоуменно спросил он себя. Для более энергичной обрезки веток? Потом усмехнулся — наверняка с такой ручкой ножницы продаются быстрее, поскольку вызывают желание, вот для чего.

Он снова занес раздвинутые лезвия над боковой засохшей ветвью жимолости и отрезал ее.

Ну вот, кажется, на сегодня хватит.

Интересно, Тильда сегодня позвонит? Или у нее дежурство? Тильда работала в полиции с малолетками. Может, потому она с таким вниманием относится ко мне, что старше меня на целых семь лет? Все, хватит, вернись к главному, одернул себя Люк. Проповедь. О чем ты стал бы говорить завтра?

Если бы его спросили, почему он нацелился на церковную кафедру, то он мог признаться, не всем, конечно, а такой женщине, как Джулия, жене его деда. Он сказал ей, когда они встретились с ней в ее последний приезд в клинику в Миннеаполис: я всегда хотел быть на виду, демонстрировать себя, играть своим голосом. Люблю, сказал, когда на меня смотрят, когда мною восхищаются. Да, в палате у Джулии Люк распелся, как соловей на исповеди. Умеет старушка вывернуть человека наизнанку.

Но Люк не жалел об этом.

— Спасибо, Джулия, — сказал он, провожая ее в аэропорт, после того как она вышла из клиники. — Пожалуй, я ответил на многие вопросы, которые сам для себя оставлял без ответа.

— Я рада, Люк. Думаю, мы скоро снова встретимся и еще поговорим. А ты в это время не предпринимай никаких серьезных шагов. Понимаешь, о чем я говорю?

Ему бы не понимать.

— Я обещаю, Джулия.

— Жди вестей.

Она поцеловала его и улетела к себе во Флориду.

В общем-то, Люк пошел в пасторы по стопам своего отца, который умер в расцвете лет. Мать Люка покинула этот мир не так давно. Она сделала карьеру актрисы после смерти мужа.

Отец Люка был священником, да и как ему не быть им, если он воспитывался в церковном приюте? Джордж, дед Люка, ушел на фронт, а его жена, подхватив сына, ушла к другому. Вернувшись, Джордж женился на Джулии, которую встретил в Лондоне и которая вытащила его с того света. Следы его прежней семьи затерялись в Штатах, Джордж и не знал, что его сынишка сдан в церковный приют при живой матери. Это уже после он искал сына, а нашел внука. Но это другая история.

Пастор Мэттью, заступивший на кафедру после смерти отца Люка, усердно натаскивал парня, уверенный, что природа на детях не отдыхает и из Люка получится настоящий сын своего отца.

Но, как все яснее становилось самому Люку, он скорее внук своего деда и сын своей матери.

Итак, после беседы с Джулией Люк Ричард пребывал в некотором возбуждении, ожидая вестей от нее.

Обрезав кусты и прокрутив в голове основные тезисы предполагаемой проповеди, он вернулся в дом и решил проверить электронную почту.

Наконец письмо от Джулии пришло. Для Люка оно было зовом из другого мира, в который он стремился всей душой, не признаваясь себе в этом и боясь признаться.

Внезапно Люку показалось, что если бы у этого письма был цвет, то оно наверняка было бы красным. Потому что этот призыв из желанного мира возбудил его не менее сильно, чем мысли о красном белье Тильды.

«Люк, дорогой, — читал он на экране компьютера письмо от Джулии. — Прости за грубость, но твой дед меня достал. Он в который раз напоминает мне, что я обещала тебе подарок на день рождения и до сих пор его не сделала. Так вот, я делаю его тебе, и попробуй не принять его! Я дарю тебе тур в Лондон, тебя принимает фирма „Гринвич“. Твой экскурсовод Кэрри Холт. Сентябрь, с двадцатого по двадцать восьмое. Целую, полубабушка Джулия».

Люк засмеялся. Джулия верна себе. Всегда что-нибудь выкинет.

А дальше шла приписка от Джорджа. «Запомни: ее зовут Кэрри Холт. Отведи ее в паб в Сохо. Одно условие: не говори ей, что ты наш внук. Желаю успеха! Дед».

Люк засмеялся. Впрочем, почему бы не съездить в Лондон? Он давно собирался.

Глава третья

«Если ты устал от Лондона, значит, ты устал от жизни»

— Добро пожаловать в собор Святого Павла. Вот уже тысячу четыреста лет сюда устремляются паломники со всего мира. Каждый час в соборе проводится моление. Мы можем прервать экскурсию на несколько минут и помолиться.

Кэрри умолкла и обвела глазами свою группу. Это была последняя экскурсия для всех и для нее в том числе. Она уже открыла рот, чтобы набрать воздуху и продолжить, как услышала низкий мужской голос:

— Позвольте мне от всех нас произнести слова благодарности нашей милой Кэрри Холт. А поскольку мы благодарим ее в соборе Святого Павла, то вспомним слова апостола. В Первом послании Фессалоникийцам апостол Павел говорит: «Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедовали у вас благовестие Божие…»

Кэрри почувствовала, как по коже побежали мурашки. Она стояла, опустив глаза, слушая этот странный голос, который завораживал, как звук флейты завораживает змею. Пересилив себя, она подняла голову и увидела, что и остальные тоже чувствуют себя точно так же.

Мужчина умолк, Кэрри посмотрела на него и наткнулась на блестящие темные глаза, устремленные на нее. Она улыбнулась, едва заметно кивнула и сказала:

— Благодарю вас. Я должна добавить, что настоятель и попечители собора надеются, что вы останетесь довольны посещением этого храма. Напомню, собор Святого Павла построен в конце семнадцатого века по проекту архитектора сэра Кристофа Рена. Это был последний по счету из соборов, воздвигнутых на этом месте. Самый первый относится к шестьсот четвертому году. Собор Святого Павла является резиденцией епископа Лондонского начиная примерно с тысяча триста четырнадцатого года. Если есть вопросы, прошу вас, задавайте.

— Кэрри? — Седовласая старушка подняла руку вверх, словно школьница.

Кэрри улыбнулась самой любезной своей улыбкой.

— Да, мэм?

— Моя школьная подруга побывала в этом соборе в прошлом году. Она исповедалась… — Лицо старушки озарилось завистливым светом.

Кэрри не сразу нашлась с ответом, потому что ее охватило неподдельное изумление: неужели у этой женщины с лицом ребенка есть грехи? Кэрри не пришлось ответить на этот вопрос, поскольку уже знакомый голос опередил ее.