Барбара Брэдфорд - Три недели в Париже Страница 4

— Сорок два.

— Но ты хотя бы немного любишь Джека Уилтона?

— Да, по-своему люблю.

— Не так, как любишь Тома?

— Нет.

— Но ты все-таки можешь жить с Джеком?

— Он хочет на мне жениться.

— А ты согласна выйти за него? — спросила Диана.

Александра прижалась к матери и заплакала.

— Я думала, что могу, мам, правда, думала. Но теперь не знаю. То письмо привело меня в полное смятение.

Через некоторое время Диана осторожно произнесла:

— Ты должна забыть Тома. Ты и сама это знаешь. Этот человек не для тебя. То, что случилось с его женой и дочерью, невыносимо. Но если он за столько лет не оправился…

— Три года назад еще не оправился, но неизвестно, что происходит сейчас.

— …то не оправится никогда, — продолжила Диана твердо. — Ты можешь прожить прекрасную жизнь с Джеком. Именно это ты и должна сделать. — Диана замолчала, крепче обняла дочь и прошептала: — Знаешь, любовь бывает разная. И порой самая страстная любовь не становится любовью всей жизни. Возможно, она становится ею… когда кончается. — Диана вздохнула: — Я не советую тебе ехать в Париж. Встреча с Томом лишь разбередит старые раны.

— Наверное, ты права. Но Аня огорчится, если я не приеду.

После короткой паузы Диана воскликнула:

— Есть выход! Ты можешь поехать с Джеком. Ты не станешь встречаться с Томом, если с тобой будет другой мужчина.

— Приглашение только на мое имя.

— Но тебе-то она не откажет… особенно если скажешь, что приехала… с женихом.

— Я не могу за нее решать. Я должна все обдумать, мам, все, что ты мне сказала.

Приглашение стояло на каминной полке рядом с часами. Придя домой, Александра первым делом взяла его и прочла еще раз.

В левом нижнем углу был указан срок, до которого полагалось известить о своем приезде: «1 апреля 2001 г.». К приглашению была приложена почтовая карточка для ответа и конверт.

Итак, до принятия решения у нее еще оставалась часть февраля и почти весь март. В глубине души ей хотелось отпраздновать этот день рождения с Аней, необыкновенной женщиной, оказавшей огромное влияние на всю ее жизнь. Но этому мешала нерешенная проблема с Томом Коннерсом, а также с ее бывшими подругами — Джессикой, Кей и Марией. Первого апреля, подумала она. Своеобразная годовщина. Первого апреля она познакомилась с Томом Коннерсом. В 1996-м. Ей было тогда двадцать пять, ему — тридцать семь.

Первый апрель, никому не верь, подумала она, горько усмехнувшись.

Положив приглашение обратно на камин, Александра опустилась на колени, зажгла спичку, поднесла ее к лежавшим на решетке бумаге и щепкам. Через несколько минут огонь охватил поленья, пляшущие языки племени потянулись к дымоходу. Она уселась на диван и стала глядеть в огонь. Самые яркие из нахлынувших воспоминаний были о Томе. Их познакомил Ники Седжуик, племянник Ани. Том приехал на студию в Биянкуре встретиться со своим клиентом Жаком Дюраном, снимавшим франко-американский фильм. Ники делал для него декорации и по совету Ани взял себе в помощники Александру.

С фильмом пришлось повозиться. Это была историческая лента о Наполеоне и Жозефине, и Ники требовал полной достоверности в деталях. Он был в восторге от ее работы, и потом Александра принимала участие почти во всех его проектах.

В день, когда Том Коннерс пришел на студию, съемки проходили удачно. После их окончания Жак Дюран с Томом пригласили Ники Седжуика с Александрой пообедать.

Том ухаживал за ней с такой галантностью, что она влюбилась в него еще до конца обеда. Когда он вечером повез ее домой на своей машине, она оказалась в его объятиях.

То, что случилось между ними, он назвал coup de foudre — гром среди ясного неба, любовь с первого взгляда.

Но под маской любезности скрывался человек с тяжелым характером, человек, отягощенный мучительными воспоминаниями. Ники пытался отговорить ее от романа с Томом. Однажды он сказал: «Вероятно, женщины находят привлекательным его мрачный байронический характер. Но Том волочит за собой тяжкую ношу, ношу отрицательных эмоций. Так что берегись. Он опасный человек».

Александра сняла плед с подлокотника дивана и улеглась, накинув его на себя. Она по-прежнему думала о Томе и днях, проведенных с ним вместе в Париже. Несмотря на тяжелый характер и мучительные приступы тоски, он хорошо к ней относился. Их связь оборвалась лишь потому, что ей захотелось стабильности. Замужества. Детей.

Глава 2

Я помню, как мы с ним танцевали, здесь, посреди этой комнаты, подумала Кей Ленокс. Вытянув руки, словно обнимая партнера, она закружилась под звуки старого вальса, который звучал у нее в голове. Она грациозно скользила по комнате, и выражение ее лица на какой-то миг сделалось восторженным и отрешенным.

На Кей нахлынули воспоминания. Воспоминания о человеке, который ее обожал, который всегда был любящим мужем, но в последнее время переменился. Всегда внимательный и заботливый, он стал рассеянным, невнимательным, забывал сообщить, что задерживается на работе или отправляется на деловой ужин. Он звонил ей в последнюю минуту, и она оставалась дома в одиночестве. В душе Кей возмущалась, но молчала.

Кей и в голову не могло прийти, что такой человек, как Иан Эндрюс, женится на ней. Но он женился. Он предложил ей руку и сердце всего через месяц после знакомства. Кей поразилась, но ответила согласием. Она была безумно влюблена в Иана, и скоропалительность брака ее не смущала.

Тихое покашливание прервало ее мысли, она остановилась, бросила взгляд на дверь и, смутившись от того, что ее застали танцующей в одиночестве, нервно улыбнулась Хейзел, поварихе в их имении Лохкрейги.

— Простите за беспокойство, леди Эндрюс, но я бы хотела узнать насчет обеда… — Повариха замялась. — Его светлость будет ужинать сегодня вечером?

— Да, Хейзел, будет, — уверенно проговорила Кей. — Спасибо. Кстати, вы видели составленное мной меню?

— Да, леди Эндрюс, видела.

Повариха поклонилась и ушла.

После завтрака Иан объявил, что поедет в Эдинбург купить подарок ко дню рождения своей сестры Фионы. Завтра у той и впрямь был день рождения, а в воскресенье они были приглашены к ней на ленч. Но Кей не могла не задуматься о том, почему он не попросил купить подарок ее, ведь она трижды в неделю ездила в город в свою студию.

Отвернувшись от окна, она прошла к огромному камину. Встала спиной к огню и подумала, как это часто бывало, о необычной комнате, в которой она сейчас находилась. Прежде тут была оранжерея, пристроенная к дому прапрабабкой Иана. Здесь было просторно, светло и уютно — благодаря камину.