Владимир Дэс - Беседа вечером у гардероба (сборник) Страница 6

20 августа 1991 года

Сегодня после пляжа играли у нас в номере в бутылочку. Я целовалась не только с Василием, но и с Валентином.

Заметила одну деталь – у них обоих губы какие-то масляные. Меня это удивило. Ладно бы глаза масляные, а то губы.

Я поделилась своим открытием с Иркой. Она, оказывается, это тоже заметила и тут же предположила, что они втихаря от нас в своих номерах сало едят.

Брр, сало. Как это противно. А я еще целовала этого рыжего хохла.

24 августа 1991 года

Вообще-то зря я иронизировала над Василием. Вчера я осталась у него в номере, а Валентин ушел к Ирине.

Василий оказался очень нежным и ласковым.

Сало оказалось тоже очень вкусным.

Мы с ним потом, часа в три ночи, пили шампанское и закусывали его салом с родины толщиной в десять пальцев.

Господи, наконец-то мне хоть раз в жизни повезло с мужчиной. Впервые с ним я ощутила себя женщиной. Впервые почувствовала, что такое момент истинного счастья в объятиях настоящего мужчины.

Боже, как мне хорошо.

25 августа 1991 года

Я ничего не понимаю. Я, наверное, ослепну от слез.

Они оба уехали. Уехали к себе на родину, на Украину.

Оказывается, она, Украина, со вчерашнего дня стала другим государством, и мой Василий стал гражданином другой страны. Чужой страны.

И мы вдруг стали все друг другу чужие.

Ирка напилась, закрылась в туалете и тоже ревет.

Ну что же это творится на белом свете. Только, кажется, полюбила, только встретила хорошего человека, а тут кто-то раз, и все обрубил.

Уеду.

Завтра уеду назад к себе домой в Ленинград. Да, говорят, и Ленинграда-то скоро не будет.

А что же будет?

Я не знаю. Ничего не знаю.

8 сентября 1991 года

И точно, Ленинграда не стало. Теперь это город Санкт-Петербург.

Но сегодня на улице так же, как и при старом названии, очень холодно.

И я опять одна.

14 апреля 1992 года

Вчера вечером произошло невероятное событие. Фантастическое событие. Мне домой позвонил Виктор.

Да, да, Виктор. Мамин любовник и мой первый мужчина.

И я вчера так разволновалась, что не спала почти всю ночь. Воспоминания нахлынули, как рой.

Мама.

Я ее по-хорошему так и не узнала. Я даже не знаю, кто был моим отцом. Она не говорила, а я не спрашивала.

Как она жила? Чем? Я мало интересовалась.

И Виктор. Очевидно, он был для нее чем-то многим, раз они встречались даже после случая со мной. Да и тот случай… Я как-то мало думала о своей роли в этой истории, но сейчас, когда мне уже тридцать, все видится в другом свете.

И даже сегодня, когда мы с ним встретились в кафе у Пассажа, я почувствовала, что у меня трясутся ноги.

А он мало изменился. Чуть-чуть пополнел. Чуть-чуть поседел. Но в общем остался все таким же поджарым и элегантно одетым, и от него все так же пахло приятным одеколоном.

Он подарил мне букет роз, поцеловал руку, сказал, что в Питере в командировке. Узнал, что я здесь, от моей бывшей учительницы химии, которой я иногда пишу. Они, оказывается, соседи по дому.

Мы попили кофе. Он сказал, что я сейчас очень похожа на свою мать. Я в ответ сказала ему, что он ничуть не изменился. Он сказал, что ему в этом году будет сорок пять.

Так, болтая, мы выпили еще по чашечке кофе. Он расплатился и отвез меня на такси до дома.

К себе домой я его не пригласила.

21 апреля 1992 года

Уже неделю мы с Виктором встречаемся каждый день.

Два раза были в ресторане, а также в Эрмитаже, Русском музее, Петропавловке.

Я и сама-то уже давно все это не видела. Особенно меня поразил памятник Петру I скульптора Шемякина в Петропавловке. Если верить Виктору, что этот памятник в натуральную величину, то наш царь был каким-то монстром: с маленькой головой и огромными конечностями. Наверное, это все же фантазии скульптора.

28 числа командировка у Виктора заканчивается, а он так ни разу и не был у меня дома. Это уже становится неприличным.

Что-то надо делать.

Буду приглашать.

28 апреля 1992 года

Сегодня я его проводила.

Неделю он жил у меня. Это были сказочные дни. Я стала счастливой женщиной. Он любит меня. И всегда любил. И тогда это у нас произошло не просто так, а оттого, что он уже тогда полюбил меня.

А я его полюбила сейчас.

Но это не важно «когда». Важно, что мы, наконец, поняли, что должны быть вместе.

Всю последнюю ночь мы не спали. Он сказал, что все решит там – дома, на работе и вернется. И когда садился в поезд, говорил, что вернется. А я плакала.

И сегодня сердце щемит.

Но я верю, что вернется. Не может не вернуться. Он меня, дуру, любил половину моей жизни. Никто меня так не любил.

7 мая 1992 года

Он спит.

Спит у меня дома, на моей кровати.

Засыпая, он спросил меня:

А ты помнишь, какой сегодня день?

Я не помнила, но вот открыла свой дневник и на первой странице нашла этот день.

Надо же, он даже это помнил и приехал с чемоданом именно в этот день.

Любит. Как это приятно быть любимой.

14 августа 1992 года

Мы вместе.

У нас будет ребенок.

Так что прощай, мой дневник. Дневник одинокой женщины.

Прощай, больше ты мне не нужен.

Киллер

Темно-серая «Волга» спустилась с трассы на проселочную дорогу и, погазовав на мокрых крутых поворотах, выехала к озеру.

У самого его края на одинокой скамейке сидел лицом к воде человек в брезентовом дождевике и ковырял землю прутиком.

Машина остановилась метрах в пяти.

Из нее вышел мужчина в дорогом шерстяном плаще, с перчатками и зонтом.

Зонт он тут же раскрыл и подошел к скамейке.

Поздоровался с сидящим и присел, прежде осторожно отерев скамейку перчаткой.

Кругом было пусто и уныло.

Мелкий холодный дождь.

Ни птиц, ни людей.

Осень.

То и дело порывами налетал ветер.

Эти двое сидели рядом долго.

Ветер несколько раз задирал зонт, колючие дождевые капли несло то справа, то слева.

Наконец разговор закончился.

Тот, что был с зонтом, встал, принял из рук второго большой пластмассовый кейс черного цвета и без рукопожатия попрощался.

Обошел скамейку, сложил зонт и быстро прошел к машине.

Там он открыл багажник, положил в него «дипломат», сел в машину, осторожно развернулся и тихо, почти беззвучно, поехал от места встречи.

Человек в брезентовом дождевике даже не обернулся, он по-прежнему ковырял прутиком землю.

Наконец он сломал прутик, отбросил его и грузно поднялся.

Брезентовый дождевик заскрипел. На нем образовались длинные глубокие складки, по которым скопившаяся влага ручейками побежала вниз.

Темно-серая «Волга» взбрыкнула багажником на очередной кочке и скрылась за невысокими мокрыми кустами.

Встреча закончилась.

Заказ был серьезный.

Заплатили много.

Даже больше, чем нужно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});