Мэхелия Айзекс - Дар исцеления Страница 8

Более чем. Впрочем, она не была уверена, что хотела слышать именно это. Шестое чувство подсказывало, что Говард Хольгерсон может причинить ей куда более сильную боль, чем его сын.

Отношения с Алфредом длились четыре месяца. Когда все кончилось, Филиппа испытала потрясение и страшную горечь, но больше страдала не из-за себя, а из-за Ребекки. Именно из гордости она не стала переубеждать друзей в том, что отец Алфреда не виноват в разрыве. К тому же она была уверена, что этот мужчина никогда не появится в ее жизни.

– Но когда вы переступили порог моего мотеля, я, естественно, сразу же продумала, что Алфред…

– Понимаю. – Похоже, Говард не любил упоминаний о сыне. – Случилось так, что у меня оказалось некоторое количество свободного времени. И мне стало любопытно взглянуть на женщину, которая на несколько месяцев привязала к себе этого ветреного молодого человека.

Филиппа с сомнением покачала головой. Видя ее недоверие, он продолжил:

– Это правда. Алфред очень быстро забывает о своих подружках, но вы запали ему в душу надолго.

– Вы хотите сказать, Ребекка, – жестко сказала она. – Я не ожидала, что он будет о ней рассказывать, ни тем более хвастаться.

– Разве я говорил, что он хвастался? – Говард вздохнул. – Ничего подобного не было.

– И он просто, ни с того ни с сего, сообщил вам сей прелюбопытнейший факт? – Филиппа откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– Нет, я упомянул при нем, что еду в Кингстон. Если вам интересно, то в тот момент Алфред был совершенно пьян. Иначе вряд ли бы произнес хоть слово.

– То есть вы заехали в мотель, чтобы проверить, правда ли это.

– Нет, – настойчиво произнес Говард. – Хорошо, я сказал, что мне было любопытно взглянуть на вас. Но поверьте мне, я испытал только отвращение, когда Алфред рассказывал о своем отношении к Ребекке. До того времени я и предположить не мог, что мой сын окажется таким… таким ублюдком.

Чувствуя, что разговор принял нежелательный оборот, Говард отставил стакан и пристально посмотрел в глаза собеседнице.

– Я могу только извиниться за поведение моего сына и надеяться, что вы простите его. Мне бы не хотелось, чтобы прошлое стало между нами.

– Между нами? – Филиппа почувствовала легкое беспокойство. – Никаких «нас» не существует, мистер Хольгерсон.

– Пока не существует.

– И не будет существовать! – Неожиданно ей захотелось выбраться отсюда, оказаться дома и ничего не знать о человеке, сидящем напротив. – Мне пора идти, – добавила она, поднимаясь. – Спасибо за…

– Филиппа! – Прежде чем молодая женщина встала, сильные пальцы обхватили ее запястье. – Пожалуйста, выслушайте меня.

– Я не могу. Меня ждут и будут волноваться, если я задержусь еще хоть немного.

– Я вас подвезу. Не спрашивайте откуда, но я знаю, что сейчас ваша машина находится в ремонте и вам придется ехать домой на автобусе.

Филиппа уставилась на него.

– Вы следите за мной?!

– Нет, не я, не волнуйтесь, – неохотно признался Говард, выпуская ее руку и будто в изнеможении откидываясь на спинку стула. – Теперь вы, наверное, будете подозревать, что я шпионю за вами.

Филиппа не знала, что ответить. Паника, охватившая ее столь неожиданно, теперь уступила место куда более необъяснимому чувству. Ей бы злиться на этого человека, но почему-то он вызывал куда больше приязни, чем недовольства.

– Зачем вам все это надо? – беспомощно спросила молодая женщина.

– Будь я проклят, если сам знаю! – воскликнул Говард, криво усмехаясь. – Поверьте, в мои привычки не входит преследовать бывших подружек моего сына. И хотя вы заинтересовали меня, я не собираюсь выставлять себя на посмешище.

– Вы отнюдь не смешны, – выдохнула Филиппа и тут же пожалела об этом. – И вообще, я не понимаю, что вам от меня нужно.

– Неужели мое желание просто находиться в вашем обществе настолько неправдоподобно? – спросил он, прищурившись.

– Откровенно говоря, да. – Молодая женщина привыкла быть честной.

– Вы считаете меня слишком старым для сексуальных отношений?

Сексуальных отношений!

Филиппа нервно сглотнула: она была слишком потрясена, чтобы до конца уяснить смысл произнесенной фразы. Наконец она пробормотала:

– Вы не старый.

– Хотелось бы верить, что вы искренне так считаете. – Говард помолчал немного, а затем спросил: – Сколько вам лет, Филиппа? Двадцать четыре? Двадцать пять? Вы выглядите на двадцать.

– Мне двадцать восемь, – коротко ответила она. – Алфред меня моложе на три года.

– А я на семнадцать лет старше. Семнадцать лет! Чертовски большая разница – вам не кажется?

– Кому вы это говорите? – Он просто вынуждал ее не соглашаться! Филиппа вспыхнула, уловив в своем голосе фамильярные нотки. – Простите. Но вы сами спросили.

– Никаких извинений! – Говарда, казалось, совсем не задел ее тон. – Я рад, что, находясь в моем обществе, вы наконец-то расслабились. – Он поднес стакан с пивом к губам и отпил глоток, не сводя с собеседницы пристального взгляда. – Мне это нравится.

На самом деле Филиппа давно уже не чувствовала себя такой растерянной и обескураженной.

– Понимаете, мне действительно пора идти, – прошептала она, смотря на часы. – Автобус будет через семь минут…

– Я же сказал, что подвезу вас, – напомнил Говард. – Пожалуйста, позвольте мне. Я хочу этого.

Ей казалось, что она тает, как мороженое на солнце. Те же самые слова он мог произнести совсем в другой обстановке – настолько интимной, что было страшно подумать об этом. Филиппа словно бросалась в глубокий черный колодец, и уже ничто не могло ее остановить.

– Право, не стоит… – начала было она, а Говард уже стоял рядом, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

– Позвольте мне решить, что стоит, а чего не стоит делать, – мягко произнес он и слегка прищурил один глаз, словно знал, почему Филиппа притворилась, будто не замечает его жеста. – Не пойти ли нам?

4

На следующее утро в мотель был доставлен невероятный букет из роз, ирисов, орхидей и еще каких-то совершенно фантастических цветов. Дороти даже вытащила справочник, чтобы узнать их названия. Филиппа, впрочем, была и так достаточно потрясена красотой и размерами букета.

Сверху была прикреплена визитная карточка с инициалами Г.Х. Очевидно, этот кусочек картона должен был объяснить появление столь неожиданного и роскошного подарка. Молодая женщина смущенно рассказала сестре, где и как провела вечер накануне.

– Почему же вчера ты не произнесла ни слова? – недоуменно спросила Дороти, слегка обиженная подобным недоверием.

– Мне это показалось неважным. – Но Филиппа слегка покривила душой: ей просто было неловко. – Мы всего-навсего выпили по бокалу пива, когда кончилась моя смена. Вот, собственно, и все.