Жанна Аллан - Независимая леди Страница 9

— Только не говори, что ты помешана на здоровой пище! Мне нравится нормальная еда.

Образец сдержанности, она подвинула ему салатницу.

— Надо быть умеренным в еде. Мой отец и Кенни — врачи, мать — медсестра, а Логан учится на медицинском факультете. Я знаю больше, чем мне хотелось бы, о бляшках, закупоривающих сосуды.

— Кто такие Кенни и Логан? — У Люка на тарелке горкой высилась еда.

— Два моих брата. Есть и еще два. Блейн преподает биологию в Айове. И Бренден в университете занимается биохимией.

— Твоя семья знает, что ты замужем?

Джей-Джей сосредоточилась на куриной ножке.

— Мои родители женаты почти тридцать семь лет. Они убеждены, что потенциального мужа сначала надо привести домой, потом обручиться с ним, а потом устроить грандиозную церемонию в церкви. На свадьбу Кенни и Кейси было приглашено больше трехсот человек.

— Значит, не знают. — Джей-Джей не ответила, и Люк спросил: — А ты привозила Александра домой на Рождество познакомиться с семьей?

— Конечно, нет. Он и его дочь Кэрри провели Рождество с родителями его первой жены. Бартон — вдовец. — Она старалась не встречаться с Люком взглядом.

Часы в гостиной начали отбивать время. Когда затих последний удар, Люк мрачно спросил:

— Когда ты представила его родителям как будущего мужа?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— С чего ты взял, что я кому-то представляла Бартона как будущего мужа? — Едва договорив фразу, Джей-Джей поняла, что вынесла себе обвинительный приговор. Ей надо было отказаться отвечать на этот вопрос. — В День благодарения Кэрри поехала с друзьями кататься на лыжах, — пробормотала она, глядя в картофельное пюре, — и Бартон прилетел в Айову, чтобы провести уикенд со мной. Но мы никому не говорили о том, что собираемся пожениться. — Конечно, ее родные строили догадки, но она трусливо предпочла не обращать на это внимания.

— Почему?

— Мама бережет свое свадебное платье для меня. Она не поймет наше с Бартоном желание просто оформить отношения в присутствии судьи.

— Когда-нибудь тебе придется рассказать ей все.

— Мы не спешим. — Джей-Джей угрюмо ела. — Сначала мне надо развестись с тобой, помнишь?

— Еще бы!

— По сей день не могу поверить, что я вышла замуж за совершенно незнакомого человека. Никто не приставлял мне пистолет к виску. Я была трезвой. Психических болезней в семье нет… О чем я думала?

— То же самое вертится у меня в голове.

— Для секса не обязательно жениться.

— Ты бы не пошла на случайный секс, — ровным тоном произнес Люк. — А я хотел тебя.

— Да, правильно. — Джей-Джей растерзала оладью до крошек. — Это все мой рот. Все говорят, что он очень сексуальный. Да еще благодаря Нике эта идиотская родинка.

— Кто такая Ника?

— Прабабка по материнской линии. Говорят, она была русской аристократкой. У мамы есть ее портрет. — Джей-Джей усмехнулась. — Папа считает, что все его дети смешаны в плохом миксере: в кувшин бросили английские, ирландские, немецкие, финские, русские, славянские, французские и индейские гены, а потом кто-то выключил аппарат раньше, чем получилась однородная масса. Мы не только не похожи друг на друга, но еще у каждого одна черта от одного предка, другая от другого. Мне повезло, что досталась пухлая нижняя губа и родинка, так что я выгляжу точно сексуальная кукла. Представляешь, как трудно при такой внешности убедить клиента-мужчину, что у меня коэффициент интеллигентности больше десяти?

— Мне нравится твой рот.

— О, конечно, тебе нравится. Все мужчины такие. Братья утверждают, будто у меня волосы как мышиный хвост, бесцветное лицо, глаза как мутная вода, а бровей практически не существует. Но мужчины видят только губы и красивую родинку.

— Так и радуйся! Если бы я не увидел привлекательную девушку, то не стал бы останавливать ту лошадь.

— Не смешно… — Джей-Джей ткнула вилкой в его сторону. — Из-за этой проклятой родинки мне приходится работать больше, чем десятерым мужчинам, вместе взятым. Мужчина наденет рубашку под цвет глаз, и все восхищаются его вкусом. Я надеваю красивое платье — и некоторые негодяи шлепают меня ниже спины. Или же меня обвиняют, будто я использую свой пол как оружие. Когда мужчина выигрывает дело, люди оценивают его способности. Если я выигрываю дело, то обязательно кто-нибудь скажет: она, мол, флиртовала с мужчинами-присяжными. Газеты обсуждают, какие законные доводы привел адвокат-мужчина. А если адвокат я, обсуждают мою прическу. Ты не представляешь, что это значит — провести всю жизнь в борьбе, утверждая себя.

— Каждый человек растет, утверждая себя. — Люк размазывал масло по оладье. — Возьми меня. Я из потомственных военных. Сначала дрался с мальчишками, чьи папы были сержантами, и доказывал, что если у меня папа офицер, то это не значит, что я слабак. Чем старше я становился, тем больше возникало неприятностей. Уже мало было доказывать, что я не тесто для оладий, пришлось стать вожаком хулиганистых подростков и доказывать, что я жесткий, как папа, хотя и не пошел по его стопам и не стал поступать в военную академию.

— А сейчас ты доказываешь, какой ты жесткий, заставив меня на три недели подчиниться твоей воле. Папа должен гордиться тобой.

— Подчиниться моей воле? — фыркнул Люк. — Скажи кому-нибудь другому, О'Брайн. Мы оба знаем, ты здесь не потому, что я угрожал не давать тебе развода. — Он откинулся на спинку стула. — Скоро я точно узнаю, почему ты приехала. Я бы дал тебе развод, если бы ты написала письмо. К несчастью, я увидел тебя. — Воспоминание мелькнуло в глубине его глаз. — В галерее было полно народу, но я заметил тебя, едва переступив порог. Пока я наблюдал за тобой, наша совместная жизнь прокручивалась у меня в голове, точно кино. Снимали тебя и меня в твоей квартире.

— В моем доме, — автоматически поправила Джей-Джей, напрасно стараясь прогнать из памяти те же кадры.

— Я увидел твои простыни. Светло-розовые, цвета твоей кожи.

В этом сухом климате воздух полон электричества, подумала она.

— Мне не удалось забыть, что ты прячешь под безобразными деловыми костюмами. Увидев тебя снова, — голос Люка стал хриплым, — я захотел тебя. Так же сильно, как и прежде.

У Джей-Джей сердце будто подпрыгнуло в груди. Люк все еще хочет ее! Почему-то было приятно услышать это до непристойности откровенное признание. Она всегда была здравомыслящей, рассудительной женщиной, и только Люк мог превратить ее в импульсивную особу, чуждую Джей-Джей. Нельзя позволить ему заманить ее в ловушку еще раз.

— Поэтому ты настаивал, чтобы я приехала? Чтобы еще раз удовлетворить свои потребности?