Доун Томпсон - Повелитель тьмы Страница 10

Из нее вырвался сладостный стон, в то время как его крылья сомкнулись вокруг нее, и почувствовала, еще один, последний толчок, излившись в нее он обмяк. Рианнон попыталась предотвратить это, но было поздно. Движения его члена о ее лобок и клитор, принесли ей оргазм, и он застонал снова, ощутив ее разрядку.

Он не сомневался в том, что ей пришлось испытать, уловив ее неровное дыхание, дал возможность отойти расправив свои крылья, и вышел из воды.

Он был все еще возбужден, приземлившись на край мраморного бассейна, и когда заговорил, из-за акустики пещеры, его голос был подобен голосу грома.

— Я принесу еды — сказал он. Как только вы поедите, я отведу вас, куда вы только пожелаете. Я больше ничем не смогу вам помочь. Я проклят богами. Я себе не могу помочь, и вы — слишком большое искушение. Вы не можете остаться здесь, если вы это сделаете, наше последующее знакомство …, возможно, не будет таким …поверхностным, если вы понимаете, о чем я.

Даже сквозь пар, было видно его неподвижный взгляд, с непролитыми слезами и остатками желанья. Такой взгляд все перевернул внутри Рианнон.

— Сама вежливость — он обвинял ее, подходя к коридору.

— Я скоро приду.

— Вы даже не знаете мое имя! — Рианнон была поражена. Он снова напрягся, и сложенные крылья задрожали на его широкой спине. Она прикусила свою нижнюю губу. Она никогда не умела молчать?

— Я не желаю знать его — ответил Гидеон. — Если я буду знать ваше имя, вы станете реальным … напоминанием того, что я никогда не смогу иметь.

И прежде, чем она смогла хоть что-то ответить, он исчез.

Глава 5

С трудом, дойдя до своей спальни, Гидеон надел свои брюки из кожи угря.

То, что случилось в бассейне, было предназначено только для того, чтобы оттолкнуть ее, прогнать прочь. Почему она не сопротивлялась? Он все еще чувствовал мягкое давление ее грудей, на своей твердой, мускулистой груди, шелк против железа, ее соски, подобно двум желудям, твердые и заостренные, и достиг пика, как он тосковал по этому.

Что-то кольнуло у него в пояснице снова, возвращая его к тому, что произошло в бассейне.

От нахлынувших воспоминаний его прямо в жар бросило, и холодный пот бисером выступил на его бровях. Он вновь пережил прикосновение ее маленьких рук, бродящих по его стальному и крепкому телу, и мучительный экстаз, когда ласковые пальчики, поглаживали его крылья.

Тихий стон вырвался из него, при воспоминании о небольшом треугольнике из волос, которые чувствовал под собой, лаская его член, пока двигался между ее бедрами, прильнувших к нему против ее мягкой девственной плоти. Потрясающее чувство, подобно удару молнии.

Удар молнии. Как же он забыл, удар молнии и только сейчас до него дошло, удара молнии его не было!

Это мысль потрясла его, он обманул наблюдателей. Поразила, как — будто, даже легче стало. Он оказался прав предположив, что они контролировали его, но не ее и как ей удалось остаться незамеченной? Он, наконец — то, избавился от них?

Мысли пустились в скачь. Он, нашел способ, как избежать сторожевых псов, и при этом позволить ей уйти? Смог бы жить без экстаза, который испытал в руках этого изящного существа? Он даже не знал ее имени, зато знал каждый дюйм ее тела. Может позволить ей уйти? Или попытаться удержать ее?

Прихватив хлеба, вина, сыра, и немного вяленой говядины из кладовой, он вернулся к бассейну. При виде таинственной гостьи, он даже дышать перестал, из горла вырвался стон. Она стояла около водопада, суша волосы одним из сотканных лимонных полотенец. Он снова задохнулся. Он никогда не видел таких волос, цвета меда и переливающихся в лучах восходящего солнца. Они были очень длинным, подстать длинному домотканому платью темно-красного цвета. Стоя в тени и наблюдая, как она, собрав волосы, заплела их в косу и откинула назад. Они упали точно по центру спины прежде, чем она перевязала их. Ее прекрасная тонкая кожа покрылась румянцем, наклоненные губы припухли от его поцелуев. Более красивого существа он еще не встречал, и если бы ему хватило здравого смысла придерживаться своего первоначального плана, он бы отправил ее подальше от Темного острова, его крылья вполне могут выдержать ее.

Но искушение уже давно прокляло его, и некоторые вещи никогда не изменяться, тем более, боги наградили его чертовски чувствительными крыльями, заставляя его плоть каждый раз возбуждаться, как сейчас, напрягшись под кожей угря. Но на сей, раз его крылья были не причем. Он возбудился от одного ее вида!

Выйдя из тени, он осторожно приблизился к ней. Она перестала заниматься своими волосами и платьем, а взгляд еебыл прикован к нему, когда он подошел; они были цветом штормового моря.

— Ну, — сказал он, жестикулируя с подносом в его руках. — Пройдемте в более удобную палату.

Пройдя через коридор, он привел ее в небольшую приемную, поставил поднос на круглый стол, одновременно приглашая присесть.

Отойдя к противоположной стороне комнаты, поднялся к высокой и кривой скамье на возвышении, которая позволяла удобно расположиться его крыльям.

— Ешьте — сказал он, в своей неподражаемой бесцеремонной манере. Вам это необходимо.

— А вы разве не будете есть? — спросила она скептически.

— Это не я потерпел кораблекрушение …, - ответил он. — Вы должно быть голодны.

— Это простая и вкусная еда. Я не шучу.

Может ему принести извинения за то, что произошло в бассейне? Почему? Он не сожалел об этом и она тоже. Он решил, что лучше всего, просто забыть, об этом, такое больше никогда не повториться. Она поест, а он увезет ее отсюда, куда она захочет, и положит этому конец. Это единственный выход. И лучше сделать это сейчас… прежде, чем они зайдут слишком далеко… прежде, чем он привяжется к ней. Иначе, это могло плохо кончиться. Да, он решил.

— Этот — хлеб свежий, спросила она, разглядывая его.

— У вас есть повар?

— Нет — сказал он. Продукты мне доставляют с материка. Я живу здесь один.

— Почему, такой благородный архангел, как Гидеон должен жить в пещере? — поинтересовалась она, грызя сыр.

— Это часть вашего наказания, тогда?

Гидеон засомневался. Что же ей ответить? Такое, чтобы спугнуть ее, решил он.

— Да — высказался он, — у меня когда-то была прекрасная сторожевая башня на этом острове. Ее руины все еще лежат за лесом. Я потерял ее.

— Почему?

— Страстное желание — метнул он в нее. Она так и замерзала, с кусочком вяленой говядины не донеся до рта, он так говорил, как — будто, это была часть беседы.

— Мне запрещено страстно желать, вы можете себе такое представить — сказал он.