Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li Страница 11

Более того, эта комната по неизвестной причине была переполнена энергией инь. Если бы Сюэ Сянь не видел собственным глазами, что здесь обитает живой человек, то заподозрил бы, что это могильник.

До этого момента советник Лю таился, точно боялся, что Сюаньминь увидит эту комнату, — и всё же Сюаньминь увидел. Лю Сюю оставалось только вернуть своему немолодому лицу выражение достоинства и, вопреки нежеланию, пояснить:

— У моего старшего сына несколько странный характер, он не любит оживлённые места, всегда говорит, что хочет жить в тишине и спокойствии.

Сюэ Сянь ничего не сказал вслух, но про себя подумал: «Что за чушь! Почему бы тебе не отправить его жить в могильных холмах за городом? Самое тихое и спокойное место, и даже иньская ци не такая тяжёлая, как здесь».

Услышав, какой вздор сказал, советник Лю и сам понял, что это было слишком. Он прокашлялся и попытался сменить тему:

— Учитель, пропускает ветер, как вы говорили, эта узкая дорожка?

Сюаньминь ответил:

— И эта комната.

— Если я поручу заложить окно под потолком с южной части комнаты, западная сторона больше не будет пропускать ветер? — спросил советник Лю.

— Заложить? — холодно повторил Сюаньминь, а после, хмурясь, указал на Лю Чуна: — Ему не нужно дышать?

— Это… не подумал, не подумал.

Всего от пары фраз впечатление Сюэ Сяня от советника Лю резко ухудшилось: старший сын был всего лишь глуповат, а отца уже не заботило, будет ли он вообще жить или умрёт.

Ещё смехотворнее было то, что, когда Сюаньминь прервал его, советник Лю выглядел так, точно вовсе не видит выхода. Похоже, он даже не подумал, что можно позволить Лю Чуну переселиться из этой комнаты, а после заложить окно, пропускающее ветер.

Небо светлело, и очертания остальных частей дома постепенно становились всё чётче, будто проходили сквозь воду. И только над дверью этой комнаты по-прежнему сгущался мрак.

Как и Сюэ Сянь, Сюаньминь ощутил необычайное количество энергии инь здесь.

В хорошем доме даже в юго-западном углу, где всегда накапливается инь, не должно быть настолько мрачно. Это действительно странно.

Даже не взглянув на советника Лю, Сюаньминь направился к комнатке.

Глуповатый Лю Чун почесал голову, видимо, не понимая, зачем гостю понадобилось идти в его комнату. Мгновение он стоял озадаченно, а затем вдруг заинтересовался, точно встретил товарища по играм, и, опираясь руками о стену, неловко сделал несколько шагов и догнал Сюаньминя.

Человек лет двадцати, а всё ещё не способен твёрдо стоять на ногах. Он шёл спотыкаясь и, даже если хотел идти плечом к плечу с Сюаньминем, не мог — то оказывался вдруг на несколько шагов впереди, то так же внезапно отставал. Взгляд его, однако, был крайне сосредоточенным, с первого и до последнего момента он смотрел исключительно на пояс Сюаньминя, точно увидел нечто редкое и необычное. Глаза его не двигались вовсе.

Этот дурачок смотрел не на что иное, как на горловину мешочка.

Упирающемуся в неё Сюэ Сяню от такого взгляда была настолько некомфортно, что он хотел бы взорваться. Не спрятавшись вовремя, теперь он тоже не мог нырнуть обратно. Ведь не двигаться же ему, пока этот дурачок не спускает с него глаз? Не большое дело, если он разрыдается от испуга, но если от волнения он перестанет контролировать себя и сделает что-то, что не получится остановить, это будет уже не слишком хорошо.

Комната была недалеко, а Сюаньминь был высоким и длинноногим, так что оказался перед ней уже скоро.

Со своего места сквозь полуоткрытую дверь Сюэ Сянь смог увидеть немного, но был ошеломлён. У двери была целая гора чего-то жёлтого, что на первый взгляд казалось золотыми слитками. Однако при более внимательном осмотре становилось ясно, что они вовсе не настоящие, а сложены из бумаги.

Точно как золотые слитки, что делают из бумаги, выкрашенной жёлтой масляной краской, и сжигают, чтобы почтить мёртвых!

Сюэ Сянь был всё ещё глубоко изумлён, когда Лю Чун, что всё это время шёл рядом с Сюаньминем, сказал:

— М-м… я могу поиграть с этим? — он указал на пояс Сюаньминя.

Сюаньминь взглянул на собственный пояс, но не понял, что имел в виду Лю Чун.

— Жёлтая бумага, — Лю Чун указал снова.

В этот раз Сюаньминь чётко видел, что он указывает на бумажного человечка, упирающегося в горловину поясного мешочка.

Сюэ Сянь растерял слова. Что за?!. Этот дурачок съел сердце леопарда, или откуда у него столько храбрости? Осмелиться играть с истинным драконом! Он жить-то хочет?

Что вообще дурачок понимает? Такую бумажную штуку он запросто порвёт пополам, если не на все восемь частей!

Сюэ Сянь на мгновение представил это и тут же ощутил в неописуемых местах неописуемую боль. Не медля больше, он опустил руку в мешочек и решительно уколол Святошу сквозь белоснежную холстину, думая про себя: «Только попробуй отдать меня, и я тебя хоть из-под земли достану!»

Сюаньминь промолчал. Как может это злобное создание быть таким неугомонным?

Глава 7: Золотые слитки (3)

Сюэ Сянь волновался, что Святоша слишком туп, чтобы осознать всё значение одного лишь укола, потому, когда дурачок Лю Чун отвернулся, не медля ни секунды, поднял своё бумажное лицо и не мигая уставился на Святошу широко раскрытыми выведенными чернилами глазами.

В конце концов, нарисованные — совсем не такие живые, как настоящие, а рисунок глаз Сюэ Сяня к тому же и неплохим назвать значило бы преувеличить, что говорить о том, что от идеала он был далёк. Эти глаза не отражали и половины интеллекта и одухотворённости реального человека.

После слишком сильного укола Сюаньминь опустил ледяной взгляд, намереваясь предупредить неугомонное злобное отродье, как вдруг совершенно неожиданно столкнулся с этими нарисованными глазами в горловине мешочка.

Выставленный живот, лишённые всякого выражения глаза — точно покойник, затаивший обиду.

Сюаньминь промолчал.

В пути он поймал злых духов, призраков и прочей нечисти не так чтобы очень много, однако же и не мало. Большинство отчаянно сопротивлялись перед поимкой, но после становились покорными и преисполненными уважения, в благоговейном страхе ожидали, когда их отправят в дальнейший путь. Беспокойно, подобно Сюэ Сяню, словно не имея ни малейшего понятия о манерах, то и дело норовя подраться, пойманным не вёл себя прежде никто.

Сюаньминь, однако, отметил, что в каждом жесте этого злобного создания столько выражения и красок, что оно могло бы дать целое представление в одиночку.

Он скользнул взглядом по бумажному наглецу и достал его из поясного мешочка, зажав