Александра Лисина - Не выходите замуж на спор Страница 13

— Хель, да не спи же ты! — снова шикнул оборотень, когда увидел, что я опять сижу с безразличным взглядом и пялюсь в никуда. — У нас три часа еще будет на отсыпание! Потерпи, а?!

Я виновато кивнула. Но через пару минут снова прикрыла чугунные веки, которые все тяжелее становилось не смыкать, и все‑таки задремала.

Спать хотелось настолько сильно, что вскоре я даже про мстительного гоблина забыла, способного «обрадовать» меня сразу несколькими зубодробительными темами для рефератов. А ближе к концу занятия была готова лечь прямо на парту и, обняв учебник, сладко засопеть. От этого желания не спасали ни щипки, ни тычки, ни ботинок Васьки, чувствительно придавивший мне ногу. А просыпалась я лишь оттого, что всякий раз, закрывая глаза, снова и снова видела знакомую до боли комнату. И содрогалась от мысли, что этой ночью могла остаться там навсегда.

Коварный сон набегал и уходил волнами. Я то возвращалась в кошмар, то снова приходила в себя, едва успевая убедиться, что в спальне ничего не изменилось. Правда, больше, чем на пару секунд, я в ней не задерживалась, но все равно — это происходило так часто, что вскоре я перестала различать, где сон, а где реальность.

Единственное, что меня успокаивало — там больше не было Князя, и никто не порывался снова меня убить. Потому что, если бы мне довелось всякий раз смотреть, как он безжалостно вскрывает мое нутро, словно раковину у ракушки, я бы, наверное, вовсе отказалась засыпать. Или набралась до предела мухоморовкой, чтобы вообще ничего не бояться.

Наконец, урок закончился, и парни почти на руках оттащили меня в комнату, сгрузив бесчувственной колодой на постель. Улька, которую я попросила поискать что‑нибудь для здорового и крепкого сна, тут же отправилась рыться в своих запасах. А когда я не сумела проснуться даже после холодного душа, с сочувственным видом протянула какой‑то фиал.

— Два часа здорового сна он тебе обеспечит, — бледно улыбнулась она, словно подозревала, зачем мне лекарство. — Без всяких сновидений. А потом у него откат почти десять часов, во время которых ты при всем желании не уснешь.

— Давай, — со вздохом согласилась я, откупоривая фиал, и залпом выпила его безвкусное содержимое. — Двух часов мне будет достаточно… но, если что… пихни меня в бок, ладно?

Она печально кивнула, с тревогой глядя на мое изможденное лицо, но промолчала. А я торопливо переоделась и, юркнув под одеяло, с облегчением закрыла глаза.

Глава 4

В который раз за сегодня оказавшись в злополучной комнате, я обреченно вздохнула.

Опять то же самое… вот за что мне это, а? Расплата за глупость? За спешку? А может быть, за обман? Но я же выполнила все, что обещала! Я никому и ни в чем не солгала! Тьма свидетель — я была честна даже с Князем! Так почему же меня упорно вышвыривает в один и тот же сон, не давая спокойно отдохнуть?!

От гуляющего по комнате холодка я поежилась, прямо‑таки нутром чувствуя, что здесь не стоит оставаться надолго, а потом ощутила за спиной какое‑то движение и инстинктивно отпрыгнула в сторону.

— Не так быстро, дорогая, — раздался вдруг позади знакомый голос, и мои руки в мгновение ока взметнуло вверх. Внезапно ожившие письмена на запястьях полыхнули так, что я едва не зажмурилась. Одновременно с этим какая‑то неведомая сила подняла меня в воздух, с легкостью отбросила к стене и чувствительно приложила спиной, едва не порвав бессильно обвисшие крылья. А еще через миг наверху мерзко лязгнули стальные затворы, и я повисла, как пришпиленная к дереву бабочка.

«Это сон! — промелькнула в моей голове ошеломленная мысль, когда из темноты медленно проступил мужской силуэт. — Всего лишь проклятый сон, который просто мне снится!»

— С возвращением, женушка, — раздвинул губы в недоброй улыбке медленно приближающийся Князь. — Я давно — о тебя жду…

Сейчас он был в человеческом облике. Босой, в лишь просторных штанах, надетых, похоже, на голое тело, и небрежно распахнутой на груди черной рубашке, соблазнительно подчеркивающей белизну его алебастровой кожи.

— Раньше я считал, что браслеты снять невозможно, — ровно сообщил он, остановившись в двух шагах и пройдясь изучающим взглядом по моему распятому телу. — И был несколько… расстроен твоим внезапным уходом. Но, на твое счастье, вовремя вспомнил, что брачные оковы несут гораздо более глубокий, чем принять считать, смысл: браслеты предназначены для тела, тогда как цепь — для души… и разрушить эту связь может только смерть. Поэтому ты сейчас здесь. Живая. И больше никуда от меня не денешься.

Я быстро посмотрела наверх — ожоги на моих запястьях снова превратились в два металлических, словно раскалившихся от магии демона, браслета. Между ними и цепь объявилась — массивная, рассыпающая вокруг себя багровые искры и надежно закрепленная на торчащем из стены штыре. Такие же оковы сияли и на руках Темного Князя, только матово — черные, под стать его мрачной одежде. Только, в отличие от моих, их не соединяла никакая цепь.

— Тебе долго удавалось сопротивляться призыву, — хищно прищурился он. — Настолько долго, что такое упорство заслуживает внимания. Мне пришлось потратить ночь, чтобы тебя найти. Отложить все дела, разогнать свиту, отказать в приеме нескольким важным гостям… и за это ты будешь наказана, женушка. Я заставлю тебя пожалеть о побеге.

Под его изучающим взглядом мне стало неуютно. А когда он подошел вплотную и властным рывком притянул меня к себе, и вовсе — тревожно. Сон есть сон, но боль, если что, наверняка будет настоящей.

— Разве я вас в чем‑то обманула, мой Князь? — склонив голову набок, осведомилась я, стараясь выглядеть спокойной. — Разве не выполнила того, что обещала?

Он недобро улыбнулся.

— Твоя игра была опасной и смелой. Я оценил. Но, видишь ли, дорогая… — его рука с внезапно отросшими когтями медленно прошлась по моей щеке. — Я этого не люблю. Поэтому теперь мы с тобой будем играть по моим правилам. Так долго, как понравится мне…

«Два часа! — молнией пронеслось у меня в голове, когда острый коготь коснулся ямки над моим ключицами, зацепился за ворот ночнушки и подчеркнуто медленно распорол ее от горла до паха. — У него всего два часа, а потом я проснусь!»

Он поднял руку снова, таким же издевательски медленным движением отрезав от моей единственной одежды еще один длинный лоскут, и я сглотнула, подумав о том, что два часа — не так уж и мало. И что за это время может произойти много такого, о чем я успею пожалеть. Даже во сне.

«Лики Преисподней! И зачем я только переоделась?! — молча взвыла я, когда уже третий лоскут, свившись в колечко, упал на пол, а Князь, безнаказанно раздвинув оставшуюся на мне ткань, с нехорошей улыбкой посмотрел на то, что она скрывала. — Платье было бы не жалко! А ночнушка у меня единственная! Шелковая! За бешеные деньги купленная в салоне мадам Мими! Улька, ты же обещала, что больше никаких снов! Улька, зараза… разбуди меня СРОЧНО, иначе я не знаю, что сейчас сделаю! Если он окончательно ее исполосует…»