Туда, где кончается Лес - Лада Монк Страница 13

Замахал я шляпой, приветствуя пиратского капитана,

Едва не заставившего меня однажды по доске пройтись в пасть акулам.

Закричал я ему приветливо и со всей любовью:

«Любезный Варфоломей, треклятая колючка морского ежа,

Заставляющая гнить плоть, в которую она вонзается!

Как я рад лицезреть тебя на этом скверном берегу,

А не в брюхе кита или в некрологе из книги архивариуса!

Варфоломей, дружище, вот тебе пара пожеланий удачи

И недолгой доброй дороги:

Чтоб тебя разорвал каждый встречный ветер,

Чтоб тебя укусила каждая из встреченных тобою пираний!»

Кусавший губы капитан приподнял ободком подзорной трубы мой подбородок

И стал рассматривать мое лицо, пытаясь вспомнить,

В какой части карты мира пересекались наши пути.

Я назвал ему не свое имя, а имя своей старой шпаги,

Он вспомнил меня и рассмеялся.

Варфоломей пообещал угостить меня вином с ядом, кислотой и молотыми рыбьими костями.

Итак, штиль мне во все паруса, мы обменялись любезностями.

Когда я спросил этого негодяя о том, что он готов предложить корабелу,

Капитан отвечал мне правдиво,

Поглядывая на Вальтера и чванно задирая голову да повышая голос,

Если тот тоже обращал к нам взор.

Варфоломей надеялся забраться на марс «Черного Макропода»,

Предложив корабельщику

Двенадцать плененных в южных морях русалок,

Кипу серебристых тюленьих шкур, блестящих на свету снегом, инеем и вечной мерзлотой,

Своего ручного красного осьминога,

Клетку, полную говорящих и гораздых на разные шутки попугаев всех цветов и видов,

Шкатулку из бивня нарвала,

Два проклятых клинка, которых нельзя касаться голыми руками,

Попавшего в сети серого китенка,

Чучело морского чудовища,

Бочку черной икры с лимоном и перцем,

Сундук из чистого стекла с глазастыми осетрами внутри,

Ожерелье из зубов акулы, изуродовавшей лицо Варфоломея,

Но самым, шляпой клянусь, ценным среди всего пиратского добра

Мне показался ящик, полный искрящихся свечей и петард!

Ох, видели бы вы всю эту красоту!

Обрамленные золотой фольгой хлопушки и желатиновые звездочки с рычажками и шнурками,

Полные конфетти и сверкающей взрывной смеси!

О, друзья мои, сколько звездопадов и космических туманностей скрываются иногда в незначительных формах!

Я попросил у Варфоломея одну петарду…

Так — просто взглянуть.

Он хмыкнул и жестом позволил мне взять любую.

Вьющиеся полосы из глянцевой бумаги двух цветов, золотая тесьма и звон тысячи тысяч медных бубенчиков внутри!

Но… Ах, дырявая моя, пробитая пулями и шпагами шляпа виновата во всем!

Это сквозь нее от меня ускользают порой великие и просто-напросто разумные мысли.

А Варфоломей, если хотите знать, сам по себе дурак: треуголка-то у него целехонькая.

Оба мы с ним забыли, что застежки на моем плаще — круглые и со стеклянными вставками,

Совсем как те увеличительные стекла,

Какими пользуются королевские математики и физики.

Солнечный зайчик забежал в круг на темной от черной ржавчины цепочке,

Раскрутился там, как белка или хорек в колесе, напитываясь статическим током,

Да и спрыгнул на петарду в моих руках, воспламеняя своим прикосновением ее фитиль.

Забурлили внутри, распирая хлопушку, собранные под бумажным колпачком звезды.

Считавший чаек и ногтем мизинца ковырявший в зубах Варфоломей повернулся ко мне,

Заслышав треск искорок на сокращавшемся фитиле в моих руках,

И я, чтобы он ничего не заметил, как можно бросил петарду обратно в ящик.

Эх, хе-хе, умно же это выглядело первые пять секунд!

А на шестую один вероятный хлопок превратился в десятки невероятных!

Бум, бам! За минуту прогремело больше пушечных залпов,

Чем за три месяца боя под Шоттротом,

Где был награжден нынешний Магистр Ордена Света!

Дрожали земля и вода! Само небо сотрясалось так, что мне представилось на миг,

Будто Солнце катится с него прямо на нас!

Бравые морские разбойники кричали, как малые дети,

Когда разноцветные астероиды и Плеяды стали догонять их,

Признав в блестящих звездочках шпор свою родню.

«Двенадцать волн мне под корму! Горим!» — вскричал Варфоломей,

Когда задымился и стал еще краснее от огня его камзол.

Бросился капитан к морю, желая потушить пламя, плавившее атлас в кровавую пастозную массу,

Да свалился в провал, разбитый в земле оглушительно верещавшими петардами,

Вырвавшимися из ящика лихими соколами и ястребами, покидающими открытый птичник после продолжительного голода.

Дым застилал весь берег,

Только новые и новые взрывы, окрашивающие густые облака пара в разные цвета,

Слышались тут и там.

Бум, бам! Смельчаки-флибустьеры обратились в плачущих девчонок.

Что за метаморфозы! Что это было добавлено в те взрывные смеси?

Вальтер задыхался, кричал и командовал своим бандитам лечь на землю,

И быстрее всех его приказ осуществлять стал Бертольд,

Которому для исполнения достаточным оказалось просто упасть в обморок.

Одна хлопушка, стремительно полетевшая вверх,

Точно решившая вернуться на небосвод комета,

Зацепилась за юбку Морфозы, невесты Вальтера,

И уволокла взвизгнувшую пиратку к самым облакам.

Бум, бам! Искорки и монетки, висевшие у Морфозы на тряпичном поясе, осыпали берег!

Огонь плавил песок, превращая его в тонкий стеклянный лед, хрустевший под каблуками и ранивший босые ступни.

Доктор в зеленом шарфике скакал по раскаленным камням и щепкам,

Пытаясь найти не то капитана Вальтера, не то слетевшее с его острого носа пенсне.

Пираты и чайки верещали похожими жуткими голосами!

Под ногами устойчивая земля раскалывалась на разноцветные лоскутки,

Летевшие во все стороны.

«Тревога! Тревога!» — взволнованно кричали и сквернословили на всех наречиях попугаи.

Три или четыре хлопушки разбили иллюминаторы ангара.

Ах, трагедия!

Пламя буквально плавило доски, и я смог даже увидеть, когда они совсем растаяли на куполе,

Горящие мачты и паруса «Черного Макропода»,

Предмета стольких битв и споров всех моряков мира!

Пораженный видом, напомнившим мне день гибели целого города в лаве и пепле,

Я упал на катившуюся мимо бочку, в которой бурлили цветные искры,

И повторил судьбу Морфозы:

Меня потащило, охлаждая запотевшую в дыму кожу небесной прохладой,

Сквозь облака, очистившие своей ватой от пепла все,

Кроме моего угольно-черного костюма!

Не поверите! Я летал над землей несколько дней и ночей,

Миновал Луну, попробовавшую меня укусить раскрытой пастью Полумесяца,

Поприветствовал взмахом шляпы Морфозу, поселившуюся на обратной стороне Солнца,

И очутился на зацепившейся хвостом за тучу и забывшей упасть комете.

Качаясь на ней, похожей на маятник часов, я совершенно случайно сбил все звезды,

Мне пришлось ловить их своей шляпой и плевать на их менее яркие обороты,

Чтобы снова приклеить все убежавшие блестки к небосводу.

Я совсем не помнил, как они были расположены там до падения,

Поэтому, когда я собрал все созвездия,

В руках у меня осталось еще несколько лишних искорок,

Но я быстро