Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера Страница 14

Как он включился? Я же вырубила его. В этот момент на меня словно вылили ушат холодной воды. Что я делаю? Ненормальная. Безумная идиотка.

Уперлась руками в грудь Диего, избегая поцелуя, и прошептала, задыхаясь.

— Прости… Прости… Я не могу. Неправильно это. Прости.

— Неправильно, говоришь?! — он вдруг схватил меня за плечи и сильно тряхнул, а потом вдруг резко отпустил, выхватив из моих рук сумку. Достал телефон и закинул его в океан. Резко развернулся ко мне, тяжело дыша.

— Знаешь, что на самом деле неправильно, Чика? — прорычал мне в лицо. — Врать, о том, что телефон не работает ради того, чтобы побыть со мной. Вот это неправильно. Стонать мне в рот, как будто я тебя уже трахаю — неправильно, а самое неправильное — это играть в игры со мной. Поняла?

Развернулся и пошел к мотоциклу.

Дома меня встретил разъяренный отец, он что — то кричал, а я его не слышала. Не слышала, пока он не схватил меня за плечи и не тряхнул, почувствовав запах спиртного.

— Ты не будешь шляться там, где тебе вздумается. Особенно теперь. Ты будешь отвечать ему на звонки. Ты меня слышишь?

Еще никогда я не видела его в таком бешенстве и еще никогда не испытывала к нему такой ненависти, как сейчас. Меня словно обожгло изнутри серной кислотой, а руки сжались в кулаки.

— Слышу. Очень хорошо слышу. Но я еще не его жена и даже не невеста, и поэтому ты не удержишь меня в четырех стенах. Я не твоя собственность, не твоя вещь, а живой человек. Хватит мной распоряжаться.

Он замахнулся, а я и не вздрогнула, вздернула подбородок:

— Ударь! Давай! Маму ты тоже бил, когда она не слушала тебя? Ее ты тоже запирал в своей золотой клетке? Поэтому она умерла, чтоб освободиться от тебя, поэтому отказывалась от лечения?

Он так и замер с поднятой рукой, а я развернулась на каблуках и побежала по лестнице, на последней ступеньке остановилась и крикнула:

— Я буду продолжать съемки рекламы до самой свадьбы. Пока не подпишу свое пожизненное заключение — я свободна.

Забежала в комнату, шваркнула дверью и заперла ее на ключ.

— Марина, не смотри в камеру, смотри вверх, в сторону, куда угодно! Черт, ну что с тобой сегодня? Ты как кукла, труп и то более эмоционален. Реклама нижнего белья, а не новых манекенов. На тебе, черт возьми, красное кружево и сексуальные чулки, мужики слюни должны пускать.

Я выдохнула и посмотрела на Фрэнка:

— Я не вижу здесь ни одного мужика, кроме тебя. И ты меня не возбуждаешь.

Фрэнк заржал, привык к моей грубости, покрутился вокруг меня, нацеливаясь объективом и не отступал.

— У нас последние дни съемок, мы итак затянули график по всем фронтам. Давай, представь, что ты соблазняешь мужчину. Самца. Недоступного алчного хищника. Ты хочешь, чтобы он озверел от желания. Давай, девочка, раскройся.

При слове «хищник» я вздрогнула, и перед глазами появился образ Диего на мотоцикле. То, как он на меня смотрел… одетую, а если бы увидел такую? Вот в этих кружевах? Он бы захотел меня? В ответ потянуло низ живота и напряглись соски. Неожиданная бешеная реакция тела.

— ДА! Вот он — этот взгляд!

Клацнула фотокамера, и еще, и еще…

Если бы ОН смотрел, как я извиваюсь на этих черных шелковых простынях, каким бы стал его взгляд?…В горле пересохло, и я вспомнила, как Диего жадно меня целовал, прикоснулась к губам:

— Да, детка, да. Трогай свои губы, возьми палец в рот. Давай.

Я провела по губам и облизала палец, томно закрывая глаза.

Его губы были такими безжалостными, а язык внутри моего рта заставлял стонать от примитивного дикого желания. Я плавилась в его руках, мне хотелось чувствовать его ладони голой кожей.

Непроизвольно провела руками по груди.

— Марина…не останавливайся! Прогнись, закрой глаза, да… да, моя девочка, ты идеальна! Дай им это…бешеную эрекцию при взгляде на тебя.

Я прогнулась, свела вместе колени, впиваясь пальцами в черный шелк…

Все эти дни я столько думала о нем, перебирала в памяти каждую секунду, которую провела с ним рядом. Особенно его прикосновения, его жадные губы и наглые руки. Там, на побережье, я могла позволить ему все, я хотела позволить… у меня было странное ощущение, что он и не ждал моего позволения, а просто брал. И этот поцелуй…это почти секс. Это откровеннее любой ласки, которая была у меня ранее с парнями.

Я представила, будто сейчас он навис надо мной, и я вижу его красивое лицо, бледное от желания, его горящие голубые глаза, которые темнеют и превращаются в бездну порока, обещают адское наслаждение. С губ сорвался стон:

— Черт, детка, у меня у самого сейчас встанет… продолжай, не останавливайся, повернись на живот, прогнись.

Я представила, как Диего резко перевернул меня и как его ладони давят мне на поясницу, заставляя прогнуться, чтобы впустила его…глубоко. О Божеее… я возбудилась до такой степени, что мне стало трудно дышать, я уже не чувствовала, как Фрэнк откинул волосы с моего лица и беспрерывно клацал, и клацал фотокамерой. Он издавал странные звуки, иногда падал на колени, приказывал открыть глаза, а я видела совсем другое лицо…Черт, это наваждение. Со мной никогда не происходило ничего подобного. Я мечтаю о нем больше, чем мы провели времени вместе.

— Снято!

Фрэнк дрожал от переполнявшей его эйфории.

— Марина, это будет бомба, вот увидишь, они заключат с нами контракт еще на несколько съемок. Давай, отдохни и переодевайся в черное.

Я натянула на себя халатик и недовольно посмотрела на фотографа:

— Мы договаривались о часе съемок, ты клацал полтора часа.

Он поджал губы:

— Но согласись, что ты в ударе. Такие моменты надо ловить. Давай еще полчасика в черном и уезжай домой. Кстати, это не к тебе приехали?

Я повернула голову и проследила за взглядом Фрэнка, в горле моментально пересохло, сердце забилось с такой скоростью, что мне стало трудно дышать.

Как давно ОН здесь? Черт…! Смотрит на меня, и я чувствую его взгляд кожей, как электрический ток в двести двадцать. От неожиданности перехватило в горле, бросилась в гримерку, кутаясь в халат. Я думала, что больше никогда его не увижу. Мы расстались, и я ясно понимала, что следующей встречи не будет.

Я прижалась спиной к стене, слыша собственное дыхание и биение сердца в горле. Мне не хотелось, чтобы он приезжал. ЛОЖЬ! Хотела. Все эти дни я думала о нем беспрерывно, засыпала и просыпалась с мыслью о нем, и, как идиотка, подбегала к окну, заслышав рев мотоцикла.

В дверь гримерки громко постучали, я затаила дыхание и тихо спросила:

— Фрэнк — ты?

Хотя прекрасно знала, что это не он. Помедлила несколько секунд и внутри возникло противное чувство, что, если не открою — Диего уйдет. А мне хотелось увидеть его снова. Не просто увидеть, а увидеть близко. Настолько близко, чтобы ощутить его запах.