Дженнифер Эстеп - Багряный холод (ЛП) Страница 14

Я смотрела на статуэтку и думала, может богиня откроет глаза и подмигнёт мне, как делала иногда, давая мне знать, что всё будет в порядке. Но она оставалась спокойной и не подвижной. Я вздохнула. Казалось, будто Ника в этот момент тоже не слишком довольна мной. По крайней мере, она хотя бы не опустила голову, как остальные статуи.

Но кое-кто все-таки был рад меня видеть – Нюкта.

Фенрир – волчонок дремал в углу в плетёной корзинке, но не успела открыться дверь, как он уже вскочил на ноги. Нюкта родилась всего лишь несколько недель назад, поэтому была ещё крошечной, весом всего в несколько фунтов, но из-за ее тёмно-серого меха и слегка фиолетового цвета глаз, я считала её очень милой. Выпрыгнув из своей корзинки, она набросилась на мой кроссовок и играючи, с рыком потянула за шнурок.

Я подняла волчонка и прижала к груди. И снова Нюкта с рыком выдохнула мне в нос, но мне было всё равно. Маленькая волчица облизала мне щёку, и я уловила её радость от того, что я наконец вернулась и могла с ней поиграть.

На стене, рядом с плакатами распахнулся фиолетовый глаз и сердито уставился на меня.

– Ну, уже давно пора было вернуться, – сказал голос с холодным английским акцентом. – Где ты была всю вторую половину дня, Гвен?

Я подошла и посмотрела на глаз. На самом деле, это был не просто глаз, а половина мужского лица, включая нос, рот и даже одно ухо. Лицо находилось на рукоятке серебряного меча, что висел в чёрных кожаных ножнах на стене. Вик – мой говорящий меч. Оружие, которое дала мне Ника.

Вик существует уже очень долго, и он не стеснялся в выражениях, особенно, если речь шла о том, чтобы объяснить людям, каким изумительным он был. Иногда болтливый меч действовал мне на нервы, но в это мгновение мне захотелось обнять его так же, как и Нюкту.

Я подняла волчонка на руки, а она облизнула Вика в металлическую щёку.

– Фу! Отвратительно. Кому-то здесь нужен «ТикТак», пушистик, – прорычал Вик, но не смог подавить улыбки, как и я.

Нюкта счастливо прорычала и облизнула его ещё раз. Вик ещё что-то пробормотал, но потом увидел мою бабушку, находящуюся позади меня, отчего его глаз распахнулся.

– Джеральдина?

– Вик.

Меч снова обратил на меня свой взор. – В чем дело? Почему вы обе такие подавленные?

Я опустила Нюкту на пол, чтобы та могла побегать, а она плюхнулась на мою кровать.

– Длинная история.

– Что ж, думаю, эта история, которую мы оба хотим услышать, – сказала бабушка Фрост, усаживаясь на стул, стоящий за письменным столом. – Расскажи мне всё, что случилось и всё, о чем тебе говорил Протекторат.

– Протекторат? – переспросил Вик. – Что эти чёртовы дураки здесь делают?

– Видимо решают: жить мне или умереть, – пробормотала я.

Я рассказала, что произошло в кафе, амфитеатре и тюрьме академии. После моего рассказа они оба некоторое время хранили молчание, хотя Вик задумчиво сощурился. У его зрачка был странный оттенок – не фиолетовый, но и не серый – скорее цвета сумерек, того красивого цвета, в который окрашивается небо прямо перед закатом. Хотя сейчас во взгляде меча не было ничего нежного. От ярости его глаз блестел ярче звезд.

– Эти чёртовы придурки, – снова прорычал Вик. – Иногда мне кажется, члены Протектората не могут отличить дырку в полу от своей...

– Вик, – предупреждающе произнесла бабушка. – Достаточно.

Меч одарил её злобным взглядом, но продолжил бурчать о Протекторате, только чуть тише.

– Что мне делать? – спросила я у бабушки. – Ты действительно думаешь, что они обвинят меня? Действительно засунут в тюрьму и... казнят?

Последние слова мне пришлось буквально выдавить из себя. Бабушка покачала головой.

– Я не знаю, тыковка. Меня только интересует, кто вообще предъявил эти обвинения против тебя. Если бы мы это знали, то, скорее всего, выяснили бы и что происходит.

Я поднялась на ноги и начала расхаживать по комнате. – Должно быть, это заговор Жнецов. Но зачем? Чтобы заставить всю академию ненавидеть меня? Чтобы выгнать меня из школы? Ничего из этого не удержит меня от сражения со Жнецами и становления чемпионом Ники... так?

– Конечно же, нет, – отрезал Вик. – Богиня выбрала твою семью. Именно вас она одарила магией. Сделала тебя своим чемпионом, Гвен. Тебя – а не кого-то другого. Против этого Протекторат ничего не может поделать. Совсем ничего.

Вспомнив, с каким холодом на меня смотрел Линус, – я была в этом не так уж уверена. Но мне не хотелось признаваться мечу в своих страхах. Если я это сделаю, Вик предложит убедить отца Логана отказаться от обвинения путем приставления кончика меча к сердцу Линуса. Вик был довольно кровожадным. Он любил говорить о Жнецах, которых нам предстояло убить.

Как правило, я старалась игнорировать тирады Вика о Жнецах. Но сегодня вечером я думала о Жнеце, которого действительно хотела убить – о Вивиан Холлер. И вновь мои мысли вернулись к той ночи в лесу, когда Вивиан взобралась на своего чёрного Руха – огромную мифическую птицу – и улетела прочь, с восседающим позади Локи. Я задавалась вопросом, где сейчас была Вивиан. По словам Метис, у Пантеона не было никаких известий, куда могла исчезнуть Вивиан и где она пряталась. Еще одна вещь, которая глубоко меня разочаровывала. Какой толк в моем чемпионстве, если я не могла даже отомстить за убийство своей мамы?

Я прекратила ходить по комнате, отдёрнула занавеску и выглянула в окно, исследую глазами двор. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы найти стройную фигуру Инари. Спиной он облокотился на одно из деревьев и казался просто тенью в ночи. Если бы я не знала, что он там, я бы его не заметила.

Бабушка Фрост поднялась и тоже выглянула в окно. – Один из охранников Протектората?

– Да. Инари Сато.

Она кивнула. – Ниндзя. Я слышала о нём. Должно быть, он один из лучших воинов Пантеона и один из руководителей Протектората.

– Да. Наверное, он и отец Логана, – проворчала я, прежде чем опустила занавеску. – Есть ещё парочка других, кто будет охранять меня. Русский мужчина по имени Сергей Соколов и его сын Алексей. Алексей – студент третьего курса Лондонской академии. Логан вёл себя так, будто знает его, и Дафна уже встречала его прежде на турнире по стрельбе из лука.

Бабушка ничего не сказала, но она слышала страх и разочарование в моём голосе. Она нежно взяла меня за руку. Как всегда, как только её кожа касалась моей, ее любовь окутывала. Я сосредоточилась на этом чувстве, позволяя ему вытеснить всё остальное: все ужасные события сегодняшнего дня и всё то зло, что возможно случится завтра.

– Не волнуйся, тыковка, – как-то рассеянно произнесла бабушка. – В конце концов, проблема решится. Вот увидишь.