Дженнифер Эстеп - Багряный холод (ЛП) Страница 15

– Не волнуйся, тыковка, – как-то рассеянно произнесла бабушка. – В конце концов, проблема решится. Вот увидишь.

Её глаза были пустыми и стеклянными, будто она смотрела на что-то, что могла видеть только она. У неё было одно из её видений. Я чувствовала силу, собирающуюся вокруг – старая, настойчивая, понимающая и бдительная. Стоя на месте, я спокойно и молча удерживала бабушку за руку.

– Какое-то время будет тяжело, но, в конце концов, все снова станет как прежде, – побормотала она. – Вот увидишь.

На мгновение эта сила плотным кольцом окружила нас, будто обнимая, и также внезапно исчезла. Бабушка заморгала, взгляд прояснился, и она снова стала самой собой.

Нюкта подпрыгнула, желая добраться до монеток на её платках, бабушка рассмеялась и, наклонившись вперёд, погладила волчонка. Она не стала рассказывать, что увидела – а я и не спрашивала.

Бабушке было сложно предсказывать достоверные события для семьи и друзей, потому как чувства к человеку могут повлиять на её видения. Именно поэтому она так редко рассказывает мне о всплывающих проблесках моего будущего, объясняя это тем, что она не хочет, чтобы я принимала важные решения на основании чего-то, что могло и не произойти. Я понимала – она хочет, чтобы я нашла свою собственную дорогу в жизни. Но иногда было бы совсем неплохо получить небольшой намек на все то плохое, что ожидало меня на горизонте.

Бабушка подошла к моему письменному столу и подняла вверх металлическую коробку в виде огромного шоколадного печенья. – Как насчёт того, чтобы немного поесть? – поинтересовалась она. – Когда позвонила Метис, я как раз пекла для тебя овсяное печенье с изюмом.

Бабушка любила печь, она постоянно печет для меня и моих друзей маленькие сладкие лакомства.

– Кроме того, по дороге сюда я сделала остановку и купила тебе бутерброд, – добавила она.

Она указала на белый бумажный пакет, стоящий на столе, и я догадалась, что она заехала в «Порк Пит», один из моих любимых ресторанов. Но этим вечером я не голодна, не хочется даже печенья.

Всё же я заставила себя улыбнуться. – Может быть позже.

Всю оставшуюся часть вечера бабушка была со мной; я позвонила Дафне и рассказала ей последние новости. Логану я тоже позвонила, но он не взял трубку. Наверно, всё ещё ругался со своим отцом. Так что я оставила сообщение, в котором объяснила, что собираюсь спать, и мы сможем увидеться завтра на тренировке.

Наконец незадолго до комендантского часа бабушка встала и объявила, что ей лучше уйти, прежде чем общежития закроются на ночь. Я как раз валялась на полу, играя с Нюктой. Взяв волчонка на руки, я поднялась на ноги. Слеза выкатилась из уголка глаза – я должна была это сделать.

– Думаю, тебе нужно забрать Нюкту с собой домой, – с грустью произнесла я. – Не хочу, чтобы Протекторат нашёл её здесь и забрал.

– Да, отправь пушистика подальше, – вклинился Вик. – У меня аллергия от всех этих волос. Это действительно ужасно, скажу я вам!

Меч фыркнул, подтверждая свои аргументы, но и в его глазе я увидела блестящую слезу. Вик по-своему любил Нюкту, так же сильно, как и я.

Бабушка кивнула. – Наверно, так действительно будет лучше, тыковка. Сейчас много чего происходит. Лучше не рисковать.

Я передала Нюкту бабушке. Она засунула щенка под пальто, чтобы та не замерзла по дороге к машине. Погладив Нюкту в последний раз, пообещала, что навещу её, как только смогу. Я крепко обняла бабушку, после чего они ушли.

Без них моя комната была такой тихой, спокойной и до ужаса пустой, особенно без Нюкты. Обычно она скакала из одного конца комнаты в другой, обнюхивая, исследуя ее, как будто не она провела здесь всю свою короткую жизнь. Раньше я не замечала, какой грустной и гнетущей может быть тишина.

Я вытерла слезы и начала готовиться ко сну. Приняла душ, надела пижаму и сложила книги для завтрашних уроков.

Ничего из этого не было сильно утомительным, но, тем не менее, после я почувствовала себя совершенно измученной. Забравшись в кровать, свернулась калачиком под одеялом в фиолетово-серую клеточку. Обычно я бы оставила Вика висеть на стене, но сегодня ночью я положила меч в ножнах на кровать, прямо рядом с собой. Я уже потеряла Нюкту – не хотелось потерять ещё и Вика.

– Не волнуйся, Гвен, – сказал Вик. – Ты выяснишь, кто стоит за всем этим. И как только узнаешь, я буду рядом, чтобы помочь тебе разобраться с этим отродьем Жнецов. Мы порежем их на кровавые ленточки! Отрубим им головы! Мы...

И так далее, он говорил без остановки. Каждая его фантазия была более кровожадной и жестокой, чем предыдущая. Несмотря на ситуацию, я не смогла подавить улыбку. Так много вещей изменилось в моей жизни с тех пор, как я начала учиться в академии, но Вик был одной из постоянных величин. Я всегда могла положиться на него – он был именно тем, кем был. Сегодня меня утешал этот факт куда сильнее, чем когда-либо.

– Спокойной ночи, Вик, – пробормотала я, когда он наконец закончил. – Поговорим об этом утром.

– Спокойной ночи, Гвен.

Меч зевнул, половинка его челюсти щелкнула в темноте. Глаз сомкнулся, и несколько минут спустя он захрапел.

Я протянула руку и положила ее на рукоять меча. И не отпустила, даже когда уснула.

К моему удивлению, я впала в глубокий сон без сновидений, пока будильник не вспугнул меня утром. 

Я была готова встретить этот день, а выглянув в окно, нигде не смогла обнаружить Инари. Похоже, ниндзя закончил ночную смену, и теперь эта ужасная обязанность легла на плечи кого-то другого. Что ж, у меня много дел и я не собираюсь ждать, пока объявится Протекторат.

Ждать мне и не пришлось. Когда я открыла дверь, Алексей уже ждал в коридоре. Русский воин прислонился к стене, скрестив руки на мускулистой груди. У его ног стоял чёрный рюкзак, с выглядывающими из него рукоятками двух мечей.

– Значит, ты весь день будешь таскаться за мной. Отлично, – пробормотала я, перекидывая ремень сумки через голову.

Алексей промолчал, но уголки его губ скривились, изображая нечто похожее на улыбку. Что ж, по крайней мере, его забавляла моя жизнь.

Я закрыла дверь, протиснулась мимо Алексея и стала спускаться вниз по лестнице. Он присоединился ко мне и практически наступал мне на пятки, будто был моей тенью. И снова он не исходило ни единого звука. И я не услышала ни одного звука, даже когда мы добрались до скрипящей ступеньки у подножия лестницы. Его жуткое, бдительное молчание заставляло меня чувствовать, будто меня преследует привидение. Единственная разница состояла в том, что я видела его, когда оборачивалась.

Я достигла конца лестницы, прошла вдоль коридора и выглянула из передней двери общежития. Было холодное утро, и покрытая инеем трава сверкала, как тысяча маленьких кинжалов. Солнце как раз только-только взошло, но первые лучи уже погрузили холодный мир в кровавый, ярко-красный цвет. Какая там есть старая поговорка? Что-то о том, что красное небо утром – знак предупреждения. Да, у меня определённо было такое чувство, что этот день таким и будет.