Наталья Якобсон - Живая статуя Страница 15

Пальцы Ноэля все еще зудели. Кожа лопалась от сильных ожогов. Юноша подумал, что было бы лучше лишиться руки, чем чувствовать, как твой собственный кожный покров краснеет и облезает под воздействием необычайно жгучего сверхъестественного огня. Адское пламя! Нет, Ноэль гнал прочь от себя подобную мысль. Разве можно заглянув в глаза необычайного небесного создания увидеть там разверзшуюся адскую бездну.

— Огонь жжется. Это естественная реакция на только что пережитый ущерб, — пояснил Эдвин. Минуту он безучастно наблюдал за пострадавшим из-под полуопущенных век, с таким видом будто устал и от жизни, и от всех раненых или обожженных, когда-либо приходивших к нему за исцелением. Потом Эдвин либо сжалился, либо успел набраться сил, которых еще недавно у него было не так много. Во всяком случае, стоило ему лишь слегка щелкнуть пальцами и прошептать пару слов на неизвестном, неразборчивом языке, как волдыри и ранки на пальцах Ноэля зажили сами собой. Молодой человек с удивлением разглядывал обновленную здоровую кожицу вокруг ногтей, которая еще мгновенье назад была содранной и покрасневшей. Ну, разве злой дух может так быстро, без всяких корыстных планов подарить исцеление больному. Эдвин не ожидал ни похвалы, ни воздаяния, ни даже слов благодарности, он просто избавлял от боли. Пусть его прикосновение было обжигающим, но зато и помощь чудодейственной. Нет, Эдвин был неумолимо строг к себе, когда равнял себя со злом.

— Благодарю тебя! — Ноэль, щурясь, смотрел на чудесного гостя, потому что сияние, исходившее от его кожи и волос, теперь казалось ослепительным.

Эдвин лишь снисходительно кивнул.

— Мне кажется, что внутри меня раскалилась и рвется наружу целая лавина огня, — задумчиво проговорил он. — Стоит выдохнуть чуть сильнее, и огонь вырвется из ноздрей. Огненный поток бурлит и течет по моим венам. Ты веришь мне, Ноэль?

— Мне трудно в это поверить, но ведь я сам минуту назад, казалось, коснулся пламени, ощутил его даже сквозь твою кожу. Поэтому я знаю, что ты говоришь правду.

Ноэль опустился на колени рядом с Эдвином, зашуршали длинные полы рясы, коленки неприятно ударились о твердый гладкий мрамор. Собственное одеяние казалось Ноэлю непривычным и неестественным. Там, в Рошене, он привык носить яркие накидки, шитые золотыми и серебряными нитями кафтаны, одеваться в броские цвета, упражняться в верховой езде и фехтовании, а теперь у него остались лишь книги и длинный балахон, больше похожий на монашескую сутану, казалось, что он снят с чужого плеча и так навсегда и останется чужой вещью, которую Ноэль вынужден носить против воли. Откуда такие мысли? Ноэль и раньше сокрушался, что всего лишился и должен заниматься тем, к чему не лежит душа, но до границ безумия его отчаяние никогда не расширялось. Еще недавно он со всем смирился, а теперь его снова гложили мятежные помыслы. Эти мысли, как будто, посылал ему кто-то другой…тот, кто сидит перед ним.

Эдвин, словно уловив сомнения Ноэля, бросил на него быстрый лукавый взгляд из-под ресниц.

— А хочешь, я верну тебе твой титул, твои поместья и все твое несметное наследство до последней монеты, а злоумышленников, отобравших у тебя все это, накажу, — по ангельскому лицу вдруг скользнула дьявольская, проказливая улыбка. — Поверь, Ноэль, я не заставлю тебя заключать со мной ни пари, ни договор, ни хартию, а сделаю все это для тебя за так, как для друга.

— У тебя есть такая сила, чтобы повернуть все события вспять? — Ноэль никак не мог поверить в такое.

— Вполне возможно, — кивнул Эдвин. — Я могу сделать так, что все обо всем забудут. Никто не вспомнит про вторую жену твоего отца, про двоих ее сыновей, которые отняли у тебя наследство. Не будет ни единого человека в Рошене, который посмеет заикнуться о том, что были когда-то другие претенденты на твое имущество. Все тяжелые для тебя прошедшие годы просто сотрутся из памяти людской. Всего одно мое повеление, и все твои испытания останутся позади, не было у тебя никакой мачехи, и ты никогда не был ничьим пасынком, а те двое вертопрахов, которые заняли твое место уже и не вспомнят о том, что когда-то называли тебя братом, они будут чистить котлы на твоей кухне или ухаживать за садом и радоваться, что ты не гонишь их взашей.

Эдвин плавно взмахнул рукой, будто демонстрируя свою мощь.

— Возможен еще и другой вариант, — предложил он. — Я обличу перед всеми твоих врагов, ты снова займешь подобающее тебе место, а Франциск и Сандро, твои сводные братья, отправятся на один из грандиозных костров Августина.

— Но это же жестоко, — возразил Ноэль.

— А разве они поступили с тобой не жестоко, — Эдвин подозрительно сощурился, словно пытался заглянуть в душу Ноэля, но не мог потому, что нестерпимо яркий свет этой души слепил его. — Что-то я не пойму мыслишь ты, как лорд или как священник, хочешь быть знатным и богатым, или всего лишь праведным? Кстати, эта ряса тебе не идет.

Эдвин, как будто впервые, увидел образ самого Ноэля вместо безликого собеседника. Этот образ молодого человека со светлыми волосами и яркими синими глазами он мог бы назвать красивым, если бы бедное коричневое облачение не равняло его с затворником или монахом.

— Видишь, я тебя искушаю, — Эдвин улыбнулся уголками губ. — Ты хочешь смерти тех, кто причинил тебе зло?

Ноэль растерянно пожал плечами.

— Нет, — подумав, ответил он. — Но я хотел бы призвать к ответу того, кто оставил ту кровавую отметину на твоем плече.

— Вряд ли тебе это удастся.

— Почему?

— Потому что это был демон.

— Неужели ему не положено наказание за то, что он поранил тебя.

— Вряд ли, — Эдвин устало тряхнул головой, и золотистые локоны упали ему на лоб, прикрывая погрустневший взгляд. — Крест призван был очистить меня от зла, поэтому рана так долго не заживала.

— Так долго? Но она ведь затянулась спустя какую-то минуту, и даже следа не осталось. У людей царапины-то никогда так быстро не затягиваются.

— А у таких созданий, как я, любое ранение заживает всего спустя миг. Мы почти что неуязвимы.

— Мы? — конечно, таких, как Эдвин должно было быть множество, целая крылатая рать, но Ноэль с трудом мог это себе представить. Он привык считать Эдвина единственным и, как это ни странно, неповторимым.

— Нас много, — Эдвин едва заметно кивнул. — Точную цифру назвать нельзя. Скорее, подходит слово «неисчислимо», но я сейчас не имею в виду нас всех. Все мы разные и часто совершенно не похожи друг на друга. Помнишь, я говорил тебе о девушке, о моей ученице…о моей возлюбленной.

— Возлюбленной? — это слово почему-то неприятно кольнуло Ноэля. Ему показалось невозможным, почти противоестественным то, что Эдвин в кого-то влюблен.