Некрасавица и чудовище. Битва за любовь - Анна Бруша Страница 18

Едкий дым потянулся вверх, унося с собой напоминание о вредоносном колдовстве.

После того, как все было кончено и землю укутал серый пепел, я не стала сразу возвращаться в замок, а повернула коляску со своим единорогом по большому кругу. Бодрый стук копыт и ветер в лицо помогали сосредоточиться. Я хмурилась, потому что чувствовала, что никак не могу поймать какую-то ускользающую мысль.

Элис, преданно сопровождавший меня, нарушил молчание:

— Не берите в голову, хозяйка. Правильно вы приказали ту ферму сжечь. И не сомневайтесь даже.

— Я не сомневаюсь, Элис, — ответила я, погруженная в раздумья.

Я натянула поводья. Красавец встал как вкопанный. Не говоря оборотню ни слова, я принялась вглядываться в даль.

Теперь понятно, что меня тревожило. «Кликун» и проклятие были первым ударом. Камешком, брошенным в пруд, от которого все шире и шире разойдутся круги. Я почуяла приближение беды, как чувствуется скорая гроза, перед которой обычно наступает затишье. За проклятием последуют маги и… солдаты. Их появления я начала бояться. Хотя жизнь в наших землях казалась мирной, но кто-то уже замышлял недоброе. Слишком лакомым кусочком выглядел богатый замок.

Я повернулась к оборотню.

— Ты чувствуешь?

Он смешно потянул носом воздух.

— Пахнет пылью. И гарью еще немного несет, — сказал Элис и снова принюхался.

— Нет, Элис, — возразила я. — Пахнет опасностью. Мы должны собрать людей в замок.

У оборотня вытянулось лицо.

— Темнейший!

— Ты думаешь, я сошла с ума? — строго спросила я.

— Н-нет, хозяйка, как можно… Но сейчас все заняты работой в полях. Как они все бросят? Крестьяне — народ такой, пока жареный петух не клюнет, не пошевелятся.

В его словах было зерно истины.

— Элис, надо отправить гонцов. Пусть те, кто может, переберутся поближе к замку. Люди должны смотреть в оба. И нужно сложить сигнальные костры, чтобы предупредить всех вокруг об опасности.

Мои приказы были исполнены в точности. Но я лично проехала по окрестностям и поговорила с людьми. Меня выслушивали со смесью подозрительности и почтительности. Вежливо кивали, но не торопились собирать вещи, чтобы отправиться под надежную защиту стен замка. Были те, кто смотрел на меня с плохо скрываемой враждебностью. Еще бы. Светлая, да вдобавок сожгла ферму простых людей.

* * *

Первый сигнальный костер вспыхнул на рассвете, когда пастухи выгоняли скот на пастбища. За ним занялся второй, третий… так засветилась вся цепочка огней. Вскоре в замок потянулись люди. Они шли, не слишком торопясь, многие толкали впереди тележки с нехитрым скарбом. Еще никто до конца не верил, что где-то рядом рыщут враги. Люди скорее повиновались древнему инстинкту, который говорил, что в любой непонятной ситуации нужно положиться на колдовство мага, пробудившее эти земли. Поэтому они шли в замок, и тот принимал всех.

Двор наполнялся разным людом. Каждый получил каши из котелка Морана, который Тереза поставила на зеленый колдовской огонь.

— Ох, Темнейший! Лишь бы все обошлось, лишь бы обошлось, — приговаривала она, ловко помешивая кашу.

Казалось, сытный дух печеных яблок и пшена пропитал все вокруг.

Все говорили одновременно. В основном сетовали на то, что пришлось бросить работу, беспокоились об оставленных без присмотра козах и коровах. Варрен плакал почти без перерыва, а стоило поручить его кормилице или няньке, начинал визжать, словно его режут. Поэтому мне приходилось держать его на руках, беспрестанно укачивая.

Напряжение росло, люди все прибывали и прибывали. Со стен замка они выглядели, как пестрая змея, которая медленно ползла по дороге.

Вдалеке небо окрасилось оранжевым заревом пожара.

— Это горит ферма Астреля! — крикнул высокий темноволосый парень, который в числе нескольких смельчаков поднялся на стену замка.

— Нет, похоже, что дом кузнеца запалили, — возразил кто-то.

— Вот ублюдки!

С последними вошедшими в замок пришли новости. Большой отряд наемников появился словно из-под земли. При них не было ни флагов, ни знаков отличия, чтобы понять, какому господину они служат. Заметил их Илен, мальчик-пастушок, который пошел дать соли коровам на дальнее пастбище. Он-то и зажег первый сигнальный огонь. Но разбойники уже повернули к ближайшей деревне, где всласть предались грабежу и насилию.

В замке оказалась мать Илена, которая сходила с ума от беспокойства и не находила себе места. Сама она оказалась простой деревенской ведьмой. В этот злополучный день еще до рассвета женщина отправилась на другой хутор, чтобы помочь своей знакомой с приготовлением мыла.

— Они же не тронули моего сынка? — спрашивала она у каждого, кто был готов слушать. — Он же еще совсем ребенок! Совсем маленький, да и ростом не вышел.

Ее усадили около стены на кучу чьего-то тряпья и вложили в руки миску с кашей. Она больше не двигалась, а сидела сгорбившись, глядя на кашу так, как будто та могла дать ответы на ее вопросы.

Наемники двигались медленно, словно нехотя. Они подбирались к замку, оставляя за собой дым и пламя пожарищ. Кружили, словно сбившиеся в стаю жестокие черные волки. Распаленные легкой победой над простыми людьми, враги слишком близко подошли к стене.

Самый яростный из них, с густой курчавой бородой, закричал своим товарищам:

— Ну же! В замке одни крестьяне да женщины!

Он бросился на стену и полез, цепляясь за толстые побеги. Я видела, как сверкнули белки его глаз. Разбойник жутко осклабился.

Элис рядом со мной зарычал и перехватил топор, но на середине своего восхождения злодей повис, кашляя и беспомощно дергаясь. «Цветочек» крепко держал добычу.

— Кто вас послал? — крикнула я.

Ответом стали издевательский хохот и отборная брань.

— Убирайтесь отсюда! Вам не войти в замок!

И снова издевательский смех. Наемники явно чувствовали себя хозяевами положения. Их ни капли не смутило, что товарищ задыхался в объятиях растения.

— А мы и не особенно стремимся. Пока погуляем вокруг!

— Да, тут еще осталось, чем можно поживиться.

— И не все девки попрятались.

И опять они смеются.

Я закрыла глаза. Во мне вскипала темная ярость. Она затопила все сознание, вытеснив остальные чувства, и хлынула потоком с пальцев. Ярость обрушилась на наемников, закрутила вихрем. В глазах потемнело. Я больше не видела, зато слышала крик, пронзительный и страшный. Через несколько мгновений поняла, что это я сама кричу. Руки онемели, и мне вдруг стало очень холодно.

Кто-то похлопал меня по щекам.

— Хозяйка!

Кажется, это был Элис.

Я моргнула. Постепенно зрение возвращалось. Вокруг склонились обеспокоенные лица. Но почему я лежу? Не помню, чтобы падала.

— Она пришла в себя! — зычно провозгласил оборотень.

Толпа вокруг радостно зашумела.

— Велите воротам открыться, хозяйка. Теперь-то мы их…

Я поднялась. Колени дрожали, а голова чуть кружилась. Во рту чувствовалась горечь. Когда я посмотрела вниз, дыхание перехватило. Наемники лежали, словно марионетки с обрезанными нитями: руки и