Кудеса для Евы - Елена Ликина Страница 18

Ева сопротивлялась вяло, её порядком скрючило после потасовки.

Жидкость постепенно согрела грудь и стало полегче, распрямилась спина, прояснилось в голове.

Довольно ухнув, волосатый сиганул куда-то вниз,кикаже налила Еве горячего чая, пододвинув поближе, показала жестами – пей! Следом грохнула плошку с коричневыми сотами и зашерудила в печи, проверяя что-то в духовке.

Ева сковырнула кусочек ложкой, пожевала вязкую ароматную массу. Мёд оказался душистым и вкусным, соты слепились пластичной жвачкой. Гоняя её во рту, Ева всё возвращалась мыслями к произошедшему на улице и никак не могла унять дрожь.

Киканабросила ей на плечи вязаную бабы Онину жилетку, долила в чашку кипятка.

– Что это были за старухи? – спросила у неё Ева. – Зачем они пристали ко мне?

Кикамолча дёрнула головой, швырнула на стол огненную дымящуюся картошку. Прихватив за бока, разломала с хрустом и пододвинула к Еве. От рыхлой сахаристой мякоти поднимался аппетитный парок, и Ева переключилась на предложенное угощение.

Вскоре вернулись баба Оня с Маринкой.

Кикаживо подкатилась к хозяйке, замахала руками, жестами описывая случившееся.

–Трясовицынапали! – повторила бабка. – Или я отвар слабый приготовила? Ты всё выпила, деточка? Я что-то позабыла проследить.

Покраснев, Ева с заминкой кивнула. Не решилась признаться, что вылила в горшок бабкино зелье.

– Оплошала я! Вот оплошала! Видно, слабоватый вышел настой, – повинилась баба Оня. – Трясовицы и почуяли… Ты прости деточка, что так вышло. Кикуня тебя почти выправила. После отвар покрепче сделаю, он обязательно защитит.

– Хоть бы спасибо сказала! Сидит, как королевна! – Маринка с возмущением покосилась на Еву и принялась расспрашивать бабку протрясовиц.

– Сёстры-лихоманки то, деточка. Они зимой к домам прибиваются, к людям тянутся. Не любят холода. Семён давеча говорил, ночью компания их по деревне шмыгала. За Сенькой непутёвым гонялась. Да он вовремяобернулся, сбежал. Зимой много всяких повылазило, люди для них приманка и магнит. Беречься нужно, защитой не пренебрегать. Вот я вам по нитке на запястья навяжу да заговорю после. Всё надёжнее станет.

– Как мне у вас нравится! – Маринка улыбнулась Оне. – Я и дня не побыла, а уже столько всего случилось! Изахряпки. Итрясовицы…

– Тебя бы так потрепало – по-другому заговорила бы, – шепнула Ева и продолжила уже громче. – Захряпки? Это ещё кто?

– Ох, деточка! – отмахнулась Оня. – Как зима, так начинаются у нас кудеса…

– Кудеса? Это гуляния такие? Или обряды?

– Чудеса это, деточка. Чары, колдовство. Вот и со Светкой подобное приключилось.

– И с Матрёшиным немчурой, – подхватила Маринка и, откусив кусок от картошки, похвалила. – Вкуснота!

– И с немчурой, – согласилась бабка, выставляя на стол плошку с квашенной капустой да кусочками яблок. – Пробуйте мои соленья. Сейчас и огурчиков добавлю.

– А захряпки – тоже чудеса?

– Если бы, деточка. Захряпы в местах пропажи ставили. Вроде как на замену человеку.

– Странно, – пробормотала Ева. – Дворовый ваш пропал, а замены никто не поставил.

– Как пропал? – удивилась бабка. – С чего ты взяла, деточка?

– Я в кладовку заглянула. – смутилась Ева. – Хотела на него посмотреть, а там пусто.

– Да что на него смотреть-то?

– Он забавный такой. И разговаривает смешно.

– Вот оно что! – улыбнулась Оня. – У нашего котеича поклонница объявилась. Шучу. Шучу! – успокоила запунцовевшую Еву. – Не серчай. Небось с утра к Лукичне смотался, он у неё целыми днями торчит.

– Ну, не знаю… – протянула Ева. – Там мешочек какой-то валяется. И что-то похожее на табак.

– Махорка его! – охнула Оня и помрачнела. – Пойду сейчас, посмотрю. Котеич до табачка дюже охоч, бережёт его пуще глаз! Неужели и вправду случилось что?

Глава 6

С улицы ввалились Грапа да дед, впереди них семенил махонький чернявый человечек в ватнике. Отвесив поклон бабе Оне, он заметно оробел, прикрыл морщинистое лицо длинными мохнатыми ушами.

–Клетникс известием! – прокомментировал Семён его появление и подтолкнул человечка. – Что стал как неродной? Докладай обстанову!

Мужичонка послушно встопорщил уши и, мигнув косоватыми глазами, неожиданно пробасил:

– Дык, этта… Нема их-то… Сгинули как не бывало!

– Кого