Вергилия Коулл - Черный код Страница 19

— Мне не нужны твои извинения.

— Нет, они нужны тебе, Синий Код, — с серьезным видом возражает Макс, — чтобы ты больше не плакала по ночам.

Я парализована и не могу ничего другого, кроме как уставиться на него. Откуда он знает?! Даже мой собственный муж не подозревает о том, что я плакала той ночью после сеанса. Плакала так долго, пока не уснула под действием снотворного, и даже во сне продолжала мучиться.

— Я же знаю, — все тише продолжает Макс, — что с тобой нельзя так…

— Как «так»?! — перебиваю я дрожащим и слегка истеричным голосом. — «Так» — это душить и трахать, как шлюху? Вот так со мной не надо? Так что ж ты раньше не остановился, если понимаешь это?

— Потому что тебе хотелось продолжения, Синий Код. Хотелось проверить до какой грани я смогу дойти с тобой. Ты проверяла меня, и знаешь… — он наклоняется еще ближе, удерживая со мной контакт глаза в глаза, — с тобой или без тебя, но граней для меня не существует.

Я хочу фыркнуть и отвернуться, окатить волной презрения, но могу только оцепенело стоять, вжимаясь в шершавые доски.

— Почему ты не сбежала сразу? — сверкает глазами Макс, нависая надо мной. — Например, в тот момент, когда я задрал твою юбку? Когда коснулся тебя? Я расстегивал свой чертов ремень целых пять минут! И только когда ты ощутила меня внутри, удовлетворила любопытство о том, какой я, когда нахожусь в тебе, как сладко тебе быть оттраханной кем-то, не так ванильно и рафинадно, как делает твой муж, с этими поцелуями за ушком и нежной возней… только тогда ты выпрыгнула.

Я лишь мотаю головой в знак протеста. От его слов, от тихого шепота, словно воскрешающего перед глазами события, жарко и тесно в груди. Я хочу доказать ему, что это не так, что моя верность мужу не должна даже подвергаться сомнениям, но все, о чем могу думать… да, о, да, тот момент, когда я почувствовала, как Макс проникает в меня. Когда его член раздвигал складки моего тела, возбужденный яростью, а не страстью, и в этом было что-то извращенное и неправильное, но острое и сводящее с ума. Я не знаю, почему так долго сопротивлялась и чего ждала, но теперь, когда он ставит под сомнение мои истинные мысли и чувства, волей-неволей начинаю признавать долю его правоты.

Я не знаю, почему ждала с ним до последнего.

— Ведь где-то глубоко внутри тебе хочется быть оттраханной на пике эмоций, — усмехается Макс, будто читая все по моим глазам, — потерять контроль, ту власть, которую ты привыкла испытывать над мужчинами из-за того, что всегда и во всем была лучшей. И я бы трахнул тебя без прелюдии, и не в качестве награды, а в качестве наказания, потому что ты нарушила запретные границы и сделала то, что не должна была делать.

Я закрываю глаза и долго стою так. Меня трясет. Я понимаю, что нелепо проигрываю Максу по всем фронтам. Не могу направить его внимание в нужное мне русло. Вообще ничего не могу, кроме того, чтобы представлять его на месте своего мужа. И если бы даже он привязал меня к кровати и занимался со мной любовью ради выполнения супружеского долга, как делал это со своей женой… я бы наверняка стонала и извивалась в путах, наслаждаясь каждым его толчком внутри моего тела. Поднимала бы бедра навстречу, чтобы ему было удобнее брать меня.

А может быть, так и было? Может, она тоже сопротивлялась только поначалу? А потом все заканчивалось тем, что связанная женщина теряла голову, пока ей овладевал сильный мужчина? Потому что такому, как Макс, невозможно сопротивляться долго. Его хочется просто потому, что он есть. Он создан природой, чтобы сводить женщин с ума. Заниматься с ними сексом.

И убивать.

Последняя мысль отрезвляет меня и расставляет все по местам. Наконец, я чувствую ту спасительную соломинку, за которую могу уцепиться, чтобы не начать срывать с себя одежду и растекаться лужицей перед Максом.

— Почему же ты так долго расстегивал свой ремень? — отвечаю я, и в его глазах мелькает изумление. Не ожидал, что буду способна на сопротивление после такого пассажа. — Я же видела выражение твоего лица. Ты не получал удовольствие от того, что делал. Хотел напугать. И когда я не сбежала в первую же секунду, то спутала тебе все карты. И тебе пришлось идти до конца. Но хотел ли ты этого на самом деле? — Я качаю головой. — Не думаю. Ты просто поступил так, как делаешь все в этой жизни. Идешь до конца вне зависимости от того, хочется тебе этого или нет. Так же, как ты лечил от зависимости свою жену.

Зрачки у Макса расширяются, и я могу вздохнуть свободнее, потому что он делает шаг назад.

— Мой Синий Код навел справки, — это не вопрос, а утверждение. А еще Макс удивлен. Снова. Не ожидал, что я зайду так далеко?

— Не все женщины живут лишь только для того, чтобы быть оттраханными тобой, — смелею я. — Для некоторых ты — просто работа. Упрямый осел, на которого в конце концов найдется упряжь. А для личной жизни у меня есть муж. И кстати, гораздо приятнее, когда женщина хочет поцеловать тебя сама, а не потому, что ты тянешь ее к себе за волосы!

Я сама наступаю на него, бросаю все слова в лицо, но тут же жалею о порыве. В глазах Макса загорается недобрый огонек. Я отпрыгиваю назад, забывая, что там препятствие. Спина прижимается к доскам, и мой объект, несмотря на замедленность его движений, успевает догнать.

— То есть, ты никогда не хотела поцеловать меня, Синий Код? — шепчет… нет, жарко выдыхает он мне в шею, пока одна рука запутывается в моих волосах и оттягивает голову назад, открывая доступ для его губ. — Сама? Не хотела?

Живот Макса прижимается к моему животу, его бедра трутся о мои, будто он испытывает агонию из-за того, что не может взять меня прямо здесь и сейчас.

— Нет, конечно! — жалобно выкрикиваю я, ощущая, что завожусь с пол-оборота так, как никогда не делала раньше: самозабвенно, теряя рассудок от физических ощущений.

Это пугает. До странного зудящего чувства под ложечкой. Макс воплощает в жизнь то, о чем говорил ранее. Показывает, что станет со мной, если утрачу контроль. И то, что до него никто и никогда не мог вывести меня из себя, только больше показывает, насколько опасна ситуация теперь. Я ударяю его обеими руками в плечи, и Макс, ослабленный действием лекарств, отшатывается. Но через секунду снова набрасывается на меня.

— Врешь, — он усмехается, а у меня мурашки бегут по коже там, где ее касается теплое дыхание мужчины, — даже в нашу первую встречу? Когда ты стояла и пялилась на меня у дверей? Ты не представляла, как отдаешься мне? Как делаешь все то, что стесняешься делать с мужем? Сосешь мой член? Не просто водишь по нему губами, а вбираешь так глубоко, как можешь? Кричишь мое имя, когда я беру тебя сзади?