Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine Страница 19

Во главе процессии ехали две фигуры: мужчина и девушка. Лица их серебрил яркий свет луны, даже тень от капюшонов не могла затемнить их. Мужчина, широкоплечий и статный, часто оборачивался к девушке, что-то говорил ей, а та отвечала тихим мелодичным голосом. Порой, в местах, где тропа расширялась, он останавливался, ожидая её, и их руки, затянутые в меховые рукавицы, встречались.

Время от времени просыпались и начинали плакать самые маленькие из детей. Тогда их матери, укрываясь от ветров, прижимали их к груди, и дети затихали, лакомясь молоком.

Атаргата пробудилась от видения, прижала к лицу ладони, не открывая глаз дотянулась до блюда с ледяной водой и плеснула себе в лицо. Глубоко вздохнув и открыв глаза, она потёрла затёкшие плечи. Как долго она грезила? Это видение приходило к ней не первый раз. Она вновь и вновь видела горную ночь, немногочисленную вереницу женщин, стариков, детей. Были там и вооруженные люди, которые не угрожали, а, наоборот, помогали и даже заботились о ней и ее народе. Она вновь видела эту молодую женщину, которая казалась ей такой знакомой и даже родной. Что-то тёплое окутывало сердце, когда она приходила к ней видениях.

Но сегодня в увиденное вплелись новые подробности. Мужчина ехал верхом на коне, а девушка — на невиданном звере черного цвета. Создание было куда шире и выше коня, а из пасти валил черный дым.

Атаргата наклонилась, потянулась, затем поднялась и подошла к столику, чтобы сделать себе пробуждающий напиток из трав, как услышала нарастающий шум и крики — отчаянные крики своих подданных.

Чаша упала на пол и покатилась по ковру под царское ложе. Мешочек с травами рассыпался. Атаргата вышла в коридор и сразу услышала запах дыма. Что-то горело, а ее подданные кричали все громче. Где-то в ночной мгле горько завыл Лунный колокол, и у царицы дрогнуло сердце: эта песнь была самой горькой из всех.

— Повелительнитса! — услышала Атаргата отчаянный крик.

По коридору к ней бежали три девушки, дочери трех благородных семей, еще в раннем детстве отданные в Лунный дворец служить Атаргате. Три верные служанки, а Ихта — самая любимая и верная из всех.

— Люди пришли! Люди пришли и шгут город! — воскликнула Ихта, стараясь собраться, но по щекам ее текли слезы испуга, как и по лицам других девушек.

— Где Вассаго и Сибелир?

— Не снаю, Повелительнитса! — плакала Ихта. — Они могли укрыться! Вам тоше следует укрыться!

— Я не уйду, пока не найду брата!

Послышались выстрелы, вопли боли и ужаса, и у Атаргаты заледенело сердце.

— Они уше во двортсе! — выдохнула царица. — Как смогли они прорваться во дворетс так быстро? Где Гасион? Где Гаап?!

«Предательство!..» — мысль вспыхнула и разгорелась гневом по ее душе.

Атаргата ворвалась в соседние покои, но там было пусто.

— Вассаго! — в отчаянии звала Атаргата своего брата. — Вассаго, где ты?!

Атаргата выбежала в коридор и, подбирая подол своего длинного белого шерстяного платья, понеслась вниз по лестнице.

— Вассаго! — кричала она, не встречая никого из подданных. Лишь Ихта и две перепуганные девушки следовали за нею.

— Атаргата! — услышала она тоненький детский крик. — Сестритса, помоги!

Царица добежала до первого этажа и, споткнувшись о что-то большое, упала. Ее препятствием стало мёртвое тело стражника. Весь пол Звездного зала был залит кровью перебитой стражи. Не менее двух дюжин стражников лежало в алых лужицах, окрасивших подол ее платья багрянцем.

«Сибелира нет среди них!..» — с облегчением подумала Атаргата и побежала дальше.

И она увидела, как высокая фигура, завёрнутая в черные одежды, уносила прочь упиравшегося Вассаго — её брата, ребёнка десяти лет.

— Атаргата! — горько кричал он.

— Вассаго! — отчаянно вскрикнула Атаргата и кинулась за ним, но что-то черное накинули на нее — плащ или мешок, последовал оглушающий удар по голове, и тьма поглотила царицу Авалара, королевства фавнов.

Празднество закончилось лишь в четыре утра, и гости, которые жили в резиденции герцога, разошлись ближе к пяти. Акме задремала лишь когда часы в доме пробили семь. Но едва она провалилась в зыбкий сон, кто-то словно шепнул ей на ухо «Гаральд», и герцогиня, вздрогнув, очнулась. У входа в резиденцию слышались мужские голоса.

Накинув на свой пеньюар тёплый халат, герцогиня побежала к кабинету супруга. По возвращении домой он всегда сначала заглядывал «к себе». У его кабинета, несмотря на такой ранний час, столпились пятеро атийцев.

— Что случилось? — севшим от тревоги голосом вопросила Акме. — Почему вы здесь?

Атийцы поклонились и расступились. Акме, не раздумывая, без стука вошла в кабинет. За столом сидели мрачный Гаральд и подвыпивший Лорен, который тщательно пытался рассеять сумрак вина и усталости.

— Почему ты не в постели? — строго спросил Гаральд.

— Позволь задать тебе тот же вопрос, — ответила Акме, напряженно глядя то на мужа, то на брата.

— Отпусти атийцев и закрой дверь, — приказал Гаральд непривычно жёстко: так он с ней обычно не разговаривал.

Акме беспрекословно выполнила приказ мужа и села за стол.

— Что происходит? Не томи, — звонким голосом заговорила Акме. Ее пугало то, что Лорен напряженно глядел в одну точку, придерживая лоб указательным пальцем и тихо матерясь.

— Ты знаешь семью фермеров, Готтардов, — заговорил Гаральд.

— Они живут на западной окраине Ариля, — протараторила Акме. — У них большое хозяйство. Поставляют в Эридан прекрасное мясо.

— Их растерзали вчера ночью, — последовал ответ. — Всю семью, отца семейства, жену, даже двоих детей. В живых остался только четырёхлетний мальчик. Должно быть, кто-то из взрослых или старших детей успел спрятать его в сундуке. Никого не оставили в живых: ни людей, ни скот. Сакбер умел обращаться с медведями да волками, они к нему не захаживали. Внутреннее убранство дома разрушено, везде кровь. Деньги, украшения, дорогая утварь — все на месте. Я был там, я все видел своими глазами. Это сделали не люди. Люди используют оружие. Ни одно человеческое оружие не может оставить настолько страшные раны. Плоть несчастных рвали мощными челюстями и