Вергилия Коулл - Черный код Страница 21

Я по-прежнему не поворачиваюсь, но теперь по другой причине. Я не верю своим ушам. Где-то под ребрами словно трепещет маленькая бабочка, это пугает еще больше, чем предыдущая потеря самоконтроля. Макс назвал меня по имени!

Меня захлестывает радость. Дикая, беспричинная радость от того, что для него я больше не Синий Код. Что Макс хочет именно меня, не безликого перцептора, не виртуальную секс-игрушку, которая назойливо лезет в его фантазии и от которой ему никуда не деться.

Он хочет меня!

— Мы можем распорядиться оставшимся мне временем по-другому, — слышится усталый голос Макса. — Не тратить его на то, что не требует доказательств.

«Это шанс на миллион», — стучится в голове навязчивая мысль. Потому что Макс — моя фантазия. Порочная, тайная, постыдная фантазия, бросающая вызов всему, что было мне дорого прежде.

Но это же Макс, одергиваю я себя, и трепет затихает. Это человек, который, по словам его собственной сестры, никогда не ошибается. Он читает меня, как раскрытую книгу. Как наверняка читал многих женщин до меня. В самом деле, на десятой, пятнадцатой или двадцатой партнерше перестаешь гадать, что происходит в их мыслях, и начинаешь просто все понимать по их поведению. Так делала я в работе со своими объектами. До Макса.

Ну конечно, он практикует на мне мои же собственные методы! Пытается переключить внимание на то, что выгодно ему. Бессовестно управляет моими чувствами.

— Я замужем, — отвечаю резко, чтобы скрыть дрожь в голосе. Ни к чему показывать, что хотя бы на мгновение допустила мысль, что стану его любовницей вопреки здравому смыслу.

— Я знаю. И ты мне только что это продемонстрировала, — усмехается он.

Удар ниже пояса. Впрочем, вполне заслуженный. Позабыв, что не хотела встречаться с ним взглядом, я поворачиваюсь и сама смотрю в упор. Порываюсь что-то сказать, но Макс останавливает меня жестом.

— Прости, Синий Код. Сегодня я не настроен с тобой воевать. К тому же, на правду не обижаются.

— Ах, на правду! — я складываю руки на груди и, кажется, даже ногой притопываю. — Почему бы тебе, раз уж мы снова заговорили о правде, не поведать, за что, все-таки, ты убил Андрея Викторовича? Что такого он сделал тебе?

— Ничего. Он был ни в чем не виноват, — пожимает плечами Макс, и его лицо превращается в непроницаемую маску.

— Это была кровная месть? Типа вендетты?

— Нет.

— Может, вы что-то не поделили в прошлом?

— Мы не были знакомы в прошлом.

Похоже, он может играть в эту игру бесконечно.

— Почему же ты тогда выстрелил? Хочешь сказать, что тебе просто нравится стрелять в незнакомых людей?

Равнодушная маска сменяется хищной.

— Иногда — да, Синий Код.

Я понимаю, что он — страшный человек. И не могу отделаться от ощущения, что он не врет. Слишком уж уверенно отвечает. Без ноток сомнения или страха. На руках волоски встают дыбом, а по коже бегут мурашки. Я вдруг осознаю, что буквально несколько минут назад терлась всем телом и кончала с мужчиной, который, возможно, убил больше, чем одну жертву. Это не укладывается в голове. Этому нет объяснения. Это не похоже на меня.

— Я была у тебя дома, — бормочу я. — И познакомилась с твоей сестрой.

— Это я уже понял, — показалось, или в глазах Макса снова зажегся огонек интереса?

— Она хочет тебя спасти, — продолжаю я.

— У нее не получится.

— Мне кажется, она знает, — не хочу лукавить я. — Но все равно делает это из чувства благодарности.

— Конечно. Я старался, чтобы она ни в чем не нуждалась.

— Нет, не поэтому, — я стараюсь говорить спокойно и не ускорять темп речи, чтобы Макс не почувствовал подвоха раньше времени. — Дарья чувствует себя обязанной за то, что ты защитил ее когда-то. Прямо здесь.

Я делаю жест рукой, и Макс невольно поворачивает голову, оглядывая конюшню. Задерживаю дыхание, пока он рассматривает широкий проход между стойл. Только бы получилось! Только бы сработало!

Поначалу ничего не происходит. Макс хмурится и морщит лоб, как будто силится что-то припомнить. На меня накатывает оцепенение. Неужели… я ошиблась? Неужели Дарья что-то напутала? Или сам Макс забыл, где все происходило? Ведь тогда они были почти детьми.

Но вдруг картинка меняется. Совсем незначительно — дверь дальнего стойла приоткрывается и остается так. Взгляд у моего объекта светлеет. Макс порывается встать, но поздно — я уже бегу со всех ног, опережая его. Распахиваю деревянную створку…

…и отскакиваю обратно. Прямо на входе, коленями в соломе стоит грузный человек. За спиной у него виднеется вбитое в стену кольцо и обрывок замусоленной веревки. Его куртка испачкана в земле, руки свисают до пола, голова со спутанными грязными волосами опущена. Вилы, которыми обычно перекидывают сено, проткнули его шею. Сломанной деревянной ручкой, огрызок которой валяется тут же, они упираются в землю и служат опорой для тела. Вот почему он не падает.

Несколько мгновений я разглядываю эту чудовищную конструкцию. Потом носком туфли пытаюсь толкнуть висящую руку мертвеца, но та не шевелится. Даже капельки крови, бегущие из-под рукава, застыли на кончиках пальцев и не срываются вниз. Все статично. Это воспоминание.

За спиной плачет девочка. Я поворачиваюсь и вижу Дарью такой, какой она была много лет назад. С пухлыми румяными щечками, блестящими густыми темными волосами, заплетенными в две косички. Очень красивой, под стать брату, и очень юной. У нее короткая юбочка-солнце, расстегнутая кожаная куртка с множеством «молний» в качестве декора и белая блузка под ней. На воротнике остался темный отпечаток грязного пальца.

— Прости, Максим, — плачет Дарья, жалобно глядя на приближающегося к ней Макса. Я на мгновение бросаю взгляд на него: на лице написана братская нежность. Видеть его таким очень непривычно. — Это не я… я не знаю, как так получилось… оно само…

Макс останавливается перед фантомом собственного воспоминания, поднимает руку и ласково проводит по щеке девочки. Та продолжает плакать и умоляет помочь. Я не выдерживаю и прекращаю это. Дарья исчезает, и труп — вместе с ней.

— И что это было? — требую я ответа, пока Макс удивленно моргает, словно только что очнулся.

— Добилась, чего хотела. Да, Синий Код? — с издевкой произносит он и снова становится хмурым.

— Что это было? — повторяю я. Но догадка уже приходит сама собой. — Это Дарья! Это она убила того заложника!

— Она рассказала тебе? — Макс качает головой с явным осуждением. — Не стоило.

Я припоминаю, с какой неохотой и волнением его сестра открывала мне «страшную семейную тайну».

— Но она сказала, что его убил ты!