Что предназначено тебе… Книга вторая - Нэйса Соот'Хэссе Страница 21

— Нужно идти, — через силу отодвигая руку в сторону, сказал он.

— Не надо, — Стефано заметил, как язык Доминико метнулся по пересохшим губам, — останься до утра. Я не хочу быть один.

Стефано разрывался на части. Он тоже не хотел, чтобы Доминико продолжал лежать вот так, в одиночестве, и мучить себя — но представить, как проведёт ночь рядом с этим гибким, жилистым телом, таким близким — и таким далёким сейчас, он не мог.

Чаша весов качнулась и с треском опрокинулась, когда рука Доминико поверх брюк накрыла его собственный член.

— Что мне сделать, чтобы ты не ушёл?

Стефано со свистом выпустил воздух. Он не слышал последних слов — кровь шумела в ушах, заглушая всё.

Распрямившись, он сдёрнул с себя пиджак, рубашка отправилась на пол следом, а за ними — брюки и бельё.

Стефано скользнул под одеяло и, изо всех сил стараясь не причинить лишней боли, обхватил Доминико поперёк живота и прижался к нему всем телом.

Рука Доминико снова нашарила его член. Стефано наклонился, целуя его, и тоже стиснул рукой пах корсиканца.

Доминико испустил стон и прогнулся.

— Тихо, — выдохнул Стефано в его губы, и Доминико кивнул.

Он чуть развёл ноги, позволяя гладить себя, и сам стал двигать ладонью по стволу Стефано, то и дело обнажая нежную плоть, уткнувшуюся ему в бедро.

Стефано не смог отказать себе в удовольствии — приласкав член Доминико и дождавшись, когда тот затвердеет, он скользнул рукой дальше между ног. Пальцы его едва заметно щекотнули промежность и обвели колечко плотно сжатого входа.

Доминико попытался возразить, но Стефано снова поцеловал его.

— Хочу тебя всего, — прошептал он, — хочу, чтобы мне было можно всё, Доминико. Бери меня. Я буду тебе сосать, подставлять зад. Трахай меня у всех на глазах. Но пусти меня в себя. Я хочу, чтобы ты — весь ты — целиком был со мной.

— Ты чокнулся, коп.

— Определённо, да.

Стефано не стал настаивать. Возможность прикасаться к корсиканцу уже пьянила его, а рука Доминико на его собственном члене заставляла стонать.

Они уснули, обнимая друг друга, не слишком уставшие, понимая, что сейчас не лучшее время, чтобы доводить себя до предела.

А на следующее утро, морщась от боли после каждого неловкого движения, Доминико попытался встать, и, убедившись, что в этом нет ничего невозможного, решил приступить к обычным делам.

Одеваясь сам, он не преминул проследить взглядом за тем, как Стефано облачается в костюм, и покритиковать:

— Осторожный человек всегда имеет при себе два револьвера, где второй?

Стефано, плохо выспавшийся и рано вставший, мрачно посмотрел на него.

— Твой второй револьвер тебе помог?

— Пару раз.

— Тот, когда я трахал тебя ты пос…

Доминико метнулся вперёд, прижимая его к стене, и накрыл рот рукой. Стефано сбросил с себя его ладонь.

— Второй в кармане пиджака, — огрызнулся он.

Доминико залез к нему в карман и проверил револьвер.

— Смотрю, ты чувствуешь себя уже вполне хорошо, — заметил Стефано.

— Всегда выбирай крупный калибр. Винчестер или томпсон тоже пойдёт. Надо сказать, чтобы Лука занялся тобой.

Упоминание о Луке изрядно испортило Стефано настроение.

Джелмини, естественно, был первым подозреваемым в деле, которое поручил Стефано Доминико. Однако что-то подсказывало Стефано, что это было бы слишком просто — слишком легко было бы доказать, что охрану отвёл именно он. К тому же, Джелмини работал на ФБС, а ФБС не стало бы убирать Доминико вот так — если его всё ещё не взяли с поличным, значит, кому-то наверху было выгодно его не брать.

Стефано узнал, кто из охранников сопровождал Доминико в день нападения и кто сидел за рулём. Последнего звали Беппе Ламберти, и Стефано решил взять его на примету. Взяв у Доминико небольшую — по меркам корсиканца — сумму, он купил себе старенькую платформу, которая на переполненных улицах Манахаты никому не бросалась бы в глаза, и провёл в слежке за Беппе три дня.

Все контакты были аккуратно записаны, но пока не говорили Стефано ни о чём — Беппе ездил к своей девушке, живущей в небогатом квартале, заглядывал по вечерам в бар. Только однажды в баре к нему кто-то подсел — но имени этого человека Стефано не узнал.

Стефано не мог быть уверен, что наниматель вообще выйдет с Ламберти на связь.

Обычно для подобных дел нанимали человека, который не жил в городе. Машину угоняли и меняли номера — в этом смысле Стефано несколько не хватало полицейской картотеки, но он почти не сомневался, что додж, на котором Доминико увезли в порт, никто уже не найдёт.

Если жертва вела размеренный образ жизни, это всегда облегчало профессионалу работу: выход из дома в одно и то же время каждый день, обед в одном и том же кафе, один и тот же маршрут прогулок, один и тот же автомобиль. В этом отношении Доминико было достаточно легко рассчитать.

Все три места, где он появлялся, сменяли друг друга как по часам.

У Стефано были ещё некоторые мысли относительно того, кому Доминико мог помешать — слишком уж напоминало происшествие его же собственный рассказ о том, что произошло с Пьетро год назад. Но ничего более конкретного за ту пару недель, что Доминико провёл в кровати, он не нашёл — и потому продолжал ждать.

10

Отель «Премьер» был достаточно затерян среди офисных зданий и банков Манахаты, чтобы быть приятным и удобным местом для увлекающих встреч политиков и бизнесменов.

Доминико устраивал им великолепные банкеты каждую среду. На обедах, поражавших своей роскошью, встречались самые высокопоставленные лица станции. Там они предавались безудержному веселью.

Больше всего Стефано впечатлил бой пробками от шампанского, о котором он слышал, но которое до сих пор считал мифом о жизни тех, у кого денег куры не клюют: для него бутылки раскупоривали из десятков коробок. Само шампанское тоже находило применение — гости щедро поливали друг друга дорогим напитком из лучших винных погребов Корсики и Альбиона и смеялись как дети в парке аттракционов. Моэт и Шандон и Дом Периньон текли рекой в самом прямом смысле.

Само собой, ни один политический деятель или представитель законодательных органов не мог появиться в «Премьере» без согласования с Таскони. Это место принадлежало только ему.

— Дело не только в деньгах, — говорил Доминико вполголоса, когда они со