Мария Сакрытина - Клятва Страница 23

   Алэр недоверчиво вскинул брови, и домоправительница, ободрённая его вниманием, присела на свободный стул.

   - Такая ласковая, такая... цветочек хрупкий, Ваша Светлость! Бывало, учует, что медовый пирог пекут, забежит на кухню и ну давай от радости танцевать – да так, что ноги сами за ней в пляс пускаются. И как смеялась!.. А как одиннадцать минуло – точно проклятье какое наслали. Вы не подумайте, милорд, мы здесь не суеверные, ну, насчёт магии и подобных предрассудков. Но, может, кара какая от кого из богов? Вот только за что такому зайчонку?.. Иной раз видишь, как она, пригорюнившись, гуляет в саду, и вроде и хочешь обнять да утешить, но боязно – одну горничную у нас на глазах ведь в кипятке сварила. А вторая из окна её башни выбросилась – ох и кричала, милорд, ох и кричала... Третья и вовсе пропала – в лесу потом нашли, звери её задрали... А ей ведь гувернантку уже пора!

   «Гувернантка девочке и впрямь нужна, - думал Алэр. - Если только король не собирается держать свою «воспитанницу» в глуши всю жизнь».

   Что ж, отсутствие горничной вполне объясняло небрежный вид девочки. Алэр навестил её утром – в замке наверняка были соглядатаи, доносящие королю все его поступки. Ставить благополучие Мадлен под угрозу из-за ненависти Алэр никак не собирался. Но завтракать с «рыцарем» Элиза не пожелала, только дрожащим голосом потребовала, чтобы он ушёл да поскорее. Алэр пожал плечами и с удовольствием подчинился. Ему это было только на руку – находиться рядом с претворяющимся овечкой чудовищем было трудно. А что там за причуды у неё – не Алэра забота.

   Последующие семь дней Элиз он видел редко. В основном одну, в саду, с игрушками. Прислуга от неё шарахалась, и одинокая девочка разговаривала с куклами больше, чем с людьми. Алэр наблюдал за ней с тайным злорадством, напоминая себе, что чародейка просто видится невинным ребёнком. А если ей и правда плохо – что ж, он пальцем не шевельнёт, чтобы стало легче. С чего бы?

   Сам герцог отчаянно скучал – ровно никаких развлечений в этой глуши не имелось. Да что там, его даже за ворота не пускали поохотиться! Только шахматы да упражнения с мечом – и то местная оружейная оставляла желать лучшего.

   Так что именно скука да тревога за сестру погнали его в итоге в Девичью башню снова. Юная госпожа уже три дня не покидала свои комнаты, что вызывало лёгкое беспокойство домоправительницы – не случилось ли чего? И тайную радость остальной прислуги – девочку они давно записали в проклятые. А проклятья, как известно, штука заразная – по крайней мере, в представлении черни.

   Куклы по-прежнему равнодушно глазели на Алэра из гостиной. А девочка, неприбранная, в сорочке, сидела, покачиваясь на кровати, и невидяще смотрела прямо перед собой, что-то бормоча.

   Когда Алэр подошёл ближе, то с удивлением разобрал:

   - Я самая красивая, я самая умная, я несравненна...

   - Миледи?

   Девочка подняла голову, глянула на него сверкающими от слёз глазами. У Алэра зашлось сердце – уж очень сильно мерзавка напоминала сейчас расстроенную Мадлен.

   - Уходи!

   Алэр пожал плечами.

   - Миледи, вам не стоит хотя бы переодеться? Мне позвать кого-нибудь?

   Девочка всхлипнула и – Алэр ясно видел – тени вокруг неё и впрямь сгустились.

   - Я сказала: уходи!!

   Алэр вылетел из башни в мгновение ока, и тут же услышал отдалённый звон – окно в гостиной девчонки лопнуло.

Больше общаться с Элиз Алэр не пытался. В конце концов, чудовище оно и есть чудовище. И какая разница, какое обличье оно принимает? Принц не требовал развлекать её против её воли. Вот и отлично.

   Алэр ещё очень хорошо помнил залитый кровью пол гостиной в их фамильном особняке. И обезображенный труп матери перед зеркалом в будуаре.

   И после всего этого он сравнивает эту «овечку» с Мадлен?!

(Из записок Элизы Северянки)

Валентину снова донесли, что его чародейка на грани. После очередного моего приступа, он неожиданно явился снова – впрочем, на самом деле ему просто требовалось кого-то убить.

И, думаю, он хотел подтолкнуть Алэра к решительным действиям. Наверняка раньше считал, что я сама наброшусь на свою новую «игрушку», как только её увижу. Валентин словно забыл, что мне было всего одиннадцать. Будь я лет на десять постарше – тогда да, в таком бы состоянии – набросилась.

В одиннадцать, одинокая и неопытная, я просто не знала, что делать.

(Из архива рода Боттеров)

- Ваше Величество?

   Стоящий в дверях Валентин – не переодевшийся в домашний наряд, даже не смывший дорожную пыль – кивнул.

   - Идём.

   Алэр не слишком удивился, поняв, что ведут его в Девичью башню. И только-только успел подумать, что стражу с собой король не взял, а зря: в шею ему Алэр, конечно, не вцепится – как много раз представлял с девчонкой, – но кинжал вполне мог решить дело. Правда, кинжал был только у короля, но и это не беда... Словно прочитав его мысли, Валентин спокойно заметил:

   - Вы не очень-то стараетесь, герцог. Вы не сумели понравиться Лизетте. Вы понимаете, какие это может иметь последствия?

   Алэр проглотил и это, спросив только:

   - Что мне делать, Ваше Величество?

   Валентин покосился на него и усмехнулся:

   - Кто из нас двоих дамский угодник? Делайте, герцог, делайте, или я решу, что сестра, как и жизнь, вам не нужна. В конце концов, у меня не очень-то приятные воспоминания о вашем семействе.

   «Ну ещё бы! - злорадно подумал Алэр. - После того, как отец высмеял тебя перед послами пару лет назад, и ты сбежал, поджав хвост, откуда у тебя быть приятным воспоминаниям!»

   В отличие от короля, для Алэра это воспоминание было вполне приятным.

   - А у вашей сестры и впрямь симпатичная мордашка, – сообщил вдруг король, подмигнув задохнувшемуся Алэру. – И нежный голосок. В постели она, конечно, ужасна...

   Только чудо удержало Алэра в тот момент о того, чтобы не убить короля его же кинжалом. Чудо и знакомый писк:

   - Принц!

   - Моё солнышко! – тут же отозвался Валентин.

   Алэр прислонился к стене, пытаясь успокоиться. Король и девочка ворковали как голубки, а перед глазами стояло лицо сестры. Если только этот мерзавец сделал с ней... Если только он посмел...

   Никогда ещё Алэр не чувствовал себя таким беспомощным.

   - Выпей, моя малышка, и обещаю, тебе станет легче, - донеслось до герцога.

   Алэр повернулся – чтобы увидеть, как Валентин протягивает девочке флакон с чем-то красным, а Элиза, глотая окончания, объясняет, что ей после этого всегда только хуже, и может, не надо больше...

   - Солнышко моё, давай ты выпьешь, и я тебя поцелую? – уговаривал Валентин, обнимая девочку.