Леди Смерть (СИ) - Сильвер Изабель Страница 23

— Дайте ей все, что она просит!

— Кларенс! — удивленно произносит девушка, всплеснув руками, — а что если она сделает только хуже? Ты подумал об этом, нет я не позволю. — мужчина делает к ней шаг, я замечаю что ее фигурка, слегка сжалась при виде приближения его статной фигуры.

— Даниель доверял ей, и нам придется.

— Пока вы тут болтаете, тратится драгоценное время, — громко говорю я. Убрав спутанные волосы, я сажусь ряжом с Даниелем. Один из врачей подставляет таз под мои руки, для обработки. Пока я обрабатываю руки спиртом, дрогой готовит шприц с морфием.

Сделав инъекцию, я замираю, держа Даниеля за запястье, считая пульс. Пульс начал медленно замедлятся, его тело расслабляется, боль потихоньку отступает.

— Держите его! — командую я, мне протягивают скальпель. Мне кажется, что оно холодное, прожигающие до кости. Сжав его руку, я чувствую пульсацию в поврежденной руке.

Сделав глубокий вдох, я всеми силами пытаюсь унять сковавший меня страх.

Кларенс встает рядом, держа Даниеля за правую руку, остальные врачи за другие конечности.

Мужчина, что протянул мне скальпель, снимает повязку с живота. Мое сердце пропускает удар за ударом, кровь стучит в висках. Они были правы, заражение серьёзное. Хотя рана не особо глубокая, он больше похожа на царапину. Если бы не черные, разбухшие вены, выступающие наружу, можно было сказать что все в порядке.

Последний раз я делаю вдох. Моя рука слегка дрожит, но я собираю всю волю в кулак, отдавшись в руки Господа.

Мне нужно сделать свежий надрез прямо в ране, что бы впустить в организм липовую кислоту. Из медицинских книг, я и узнала, что липовая кислота является антидотом у многим ядам, в том числе и белладонне.

Скальпель ужасающи, блеснул в моей руку, острее прикоснулось к ране, разрезая воспалённую плоть. Даже под морфием, Даниель дергается всем телом. Из раны начинает обильно идти кровь, запах крови ударяет в нос. Мои руки перепачканы, но я не останавливаюсь. Кларенс протягивает мне флакон с настоем. Естественно я не знаю сколько нужно вылить на его рану, но на всякий случай выливаю весь пузырек.

Желтоватая жидкость соприкасается с кровью, начинает шипеть и пенится. Даниель резко отурывает глаза, но как? Как он пришел в себя? От морфия невозможно так быстро очнутся…

Он кричит, дергает руками и ногами насколько может. Реакция кислоты проходит быстро, как и его приступ. Веки дрогнули, а потом и вовсе закрылись.

Вытерев живот от черной как уголь крови, я поднимаюсь с пастели. Дальше им занимаются врачи, обтирают и перевязывают.

Я молча наблюдаю за всем этим. Мой халат безнадёжно испорчен, кровавые пятна теперь украшают нежно розовую ткань. Закрыв глаза, я опускаюсь на голый пол, мои губы начинают шептать молитву.

— Святой Ангел Божий, хранитель и покровитель души моей. Услышь мою мольбу… Спаси его, вырви его из лап смерти… Отдай ему всю мою благодать… Молю тебя…

Чья — та прохладная ладонь дотронулась до моего плеча, это Кларенс.

— Вставайте, я провожу вас в ваши покои…

Я позволяю ему мне помочь, ведь сама не в силах даже встать. Девушка в голубом платье провожает меня холодным пристальным взглядом.

Кто же она?

Но сейчас мне не особо хочется о ней кого нибудь спрашивать, я слишком устала.

В комнате меня ждет Шарлота. Передав меня ей, Кларенс, что то говорит, а затем уходит.

Шарлота помогает мне переодеться и смыть кровь с ладоней, без лишних слов, она доводит меня до пастели. Потом тушит почти все свечи и уходит. Оставляя меня в звенящей тишине.

Я засыпаю почти сразу.

За остаток ночи, мне снится Хейгейтский лес, пропитанный кровью. Каждое дерево помечено этим проклятым словом. И самое страшное, я вижу себя со стороны, на мне мой белый наряд чумного доктора. Свинцовые волосы развиваются на ветру, мои руки в крови…

И та я, собственно ручно пишет это слова на каждом стволе. Я начинаю кричать, звать эту версию себя. Она оборачивается, а я чувствую, что кровь застыла в моих венах.

— Ты думала, что все будет иначе? — говорит мое отражение, — ты убила его, убила свою любовь. Но до этого по твоей вине умерла мама, отец, Финн, Луна, Гарри… Вереница смерти так и тянется за тобой, их смерть на твоей совести. Ведь ты убийца!!!

— Нет, я не… — Питаюсь возразить дрожащим голосом, произношу я.

— Да, ты ведь наслаждалась, стирая в того всадника. Да, я все видела, ведь я та самая тьма, которая живет в твоем эгоистичном сердце. Даже зная, что он уже мертв, ты перезарядила револьвер, — она складывает пальцы, делая импровизированный пистоль, — Пуф, ты убийца Амелия, даже Господь не способен простить тебя… — Она начинает громко и злорадно смеяться, танцуя какой то дьявольский танец. Пока я жадно глотаю воздух, ведь чья-то незримая рука сжимает мое горло.

С громким криком, я вскакиваю в пастели, держась за горло. Перед моими глазами все еще стоит кровавый лес, и та я.

В покои вбегает Вильям. Его волосы торчат в разные стороны, рубашка помята, что можно сказать и про лицо. Он прижимает мое трясущиеся тело, и что то говорит. Но я абсолютно не слушаю его…

Когда моя спокойная жизнь, превратилась в сущий ад?

— Я лишь хотела приносить пользу людям… — вслух произношу я, — а от этого по моей вине гибнут не в чем, не повинные люди.

— О чем ты говоришь? — Взволнованно спрыгивает Вильям, поглаживая меня по голове. Он смотрит мне в лицо, пока мое сознание блуждает непонятно где. Я вскидываю голову.

— Я убийца Вильям… — по дороги я ему рассказала, об убитом всаднике.

— Это была самооборона, не бойся Пиль не выдвинет против тебя обвинения.

— Они все мертвы из за меня, мама, папа, Финн, Луна, Гарри… Бедный Гарри, — Вильям ласкова, берет мои щеки в свои погрубевшие ладони.

— Это все не твоя вина, наших родных унесла чума. А Гарри, он… Не думай об этом. Я ведь здесь с тобой… — утирая слезы, говорит Вильям.

— Я тебя люблю! 0 прижимаясь к брату, говорю я. Он единственное, что у меня осталось от прежней жизни.

— Я тоже тебя люблю, поэтому, под покровом ночи, втайне от всех, ты и я, покинем Ланкашир.

— Что? — отрываясь от его груди, шепотом говорю я.

— Я нашел корабль, который перевезет нас через Северное море, во Францию, а там в Париж. Я спрячу тебя в аббатстве Сен-Жермен-де-При. Помнишь, мама могла чесами о нем рассказывать, — я с трудом выпутываюсь из его объятий, утирая слезы.

— Я не могу ухать, я должна быть с Даниелем, — закусив губу, я понимаю, что чуть не проболталась, — когда он прейдет в себя. Чтоб убедится, что с ним все в порядке, — выпаливаю я, первое, что пришло на ум. Вильям встает с кровати, старательно пытаясь разгладить помятую рубашку.

— Он уже пришел в себя, и как мне известно, хорошо себя чувствует. Правда врачи запретили пока вставать, но он уже готов хоть сейчас вскочить на коня, и ускакать в закат, — эта новость заставляет меня забыть обо всем, даже о кошмаре. На лице появляется улыбка, сама по себе.

— Я хочу его увидеть1 Где Шарлота? Путь принесет мне платье.

— Амелия, я не думаю что твое счастье сейчас уместно.

— Я не хочу знать твоего мнения, я не намеренна это слушать. Ты не увезешь меня из Лондона, запомни брат, не один корабль не увезет меня отсюда, — Вильям молча идет к двери, но останавливается, его рука ложится на хрустальную ручку.

— Я уверен, уже к вечеру ты поменяешь свое решение! — бросает он мне через плечо, удаляясь. Его шаги быстро замолкают в коридоре.

Но мне сейчас не до его обид, я так счастлива, что готова петь и танцевать.

— Господи, спасибо, спасибо, что спас его. Вернул его мне, — шепчу я, — я признаю ему в своих чувствах…

Через пару минут ко мне пришла Шарлота, с платьем лимонного цвета, расшитое оранжево красным сердоликом. Все камни блестят, словно солнечные лучики упали на атласную ткань.

Быстро одевшись, Шарлота собирает мои волосы, вплетая в передние пряди желтые ленты.