Леди Смерть (СИ) - Сильвер Изабель Страница 22

Из леса выскакивают четверо всадников, облачённые во все красное. Словно всадники апокалипсиса, пришли на землю.

Даниель чертыхнулся в попытке подняться на ноги, но силы покинули его.

Тогда я принимаю решение биться до конца. Вынув его меч из ножен, я поднимаюсь на ноги. Меч слишком тяжелый, мне приходиться взять его двумя руками.

За спиной я слышу спасительные крики и громкий цокот копыт по мостовой. От радости и облегчения, мои пальцы разжимаются, роняя меч.

Конница во главе с моим братом и Кларенсом, несутся по мосту, обгоняя ветер. Заставляя старый мост завибрировать.

Тень улыбки падает на мое лицо, по щекам бегут слезы.

Четверо, заметив подмогу, разворачивают коней, возвращаясь в Хейгейтский лес. Туда где скорее всего они смогут укрыться в ночи.

Я падаю на колени рядом с Даниелем, его глаза закрыты.

— Нет, нет… Даниель, открой глаза… Ну, же посмотри на меня, помощь уже прибыла, — его ресницы дрогнули, глаза медленно открылись.

— Мне только в радость смотреть, настоль великолепную красоту, — тихо произносит он, затем вытаскивает из кармана мою сапфировую подвеску. Вкладывая в мою ладонь, — на случай если я…

— Ты не умрешь! — целуя его в губы, произношу я.

Дальше все приходило как в тумане, брат подхватывает меня на руки, расцепляя наши с Даниелем пальцы.

Половина солдат ударяется в погоню за всадниками. Другая поднимает Даниеля усаживая на коня.

Моя голова покоиться на груди Вильяма, он скачет во весь опор, а после наступает темнота. Я настолько устала, что даже не могу приказать своим глазам открыться.

Из глубокого сна, меня выдергивает чей-то гортанный крик. На улице темно, я вскакиваю с кровати, а полумраке комнаты.

Мои ноги запутываются в воздушном одеяле, я чуть не падаю на пол. Быстро оглядев помещение, сразу понимаю, что нахожусь, а Ланкашире у тетушки.

Ну, конечно, это было самое ближайшие безопасное место, с хорошей охраной.

Присев на пастель, чувствую, как сильно болит рука. На ладони повязка, ткань пропиталась кровью.

«Странно» — думаю я, не помню когда повредила руку.

За дверью послушались тихие шаги, дверь в мою комнату бесшумно открылась. Не большой просвет, от масляной лампы потянулся до самого камина. Все мое тело напряглось, в спальню входит Шарлота. На ней все то же зеленное платье. Увидев меня, девушка вздрогнула от неожиданности.

— Вы уже не спите, вам нужен отдых.

— Где Даниель? — Шарлота бросает на меня странный взгляд, после принимается молча зажигать свечи, — ты не слышала меня? — слегка повышая голос, спрашиваю я.

— Он в западном крыле, с ним сейчас врачи, — «жив», — думаю я, — «Господи, спасибо!» — Ваше платье пришлось выбросить.

— Да плевать мне на платье, спасибо, что привела меня в порядок.

— Это моя работа! Так же рану от револьвера осмотрел врач, не чего серьёзного, заживет быстро. Как и мелкие царапины на лице и ногах.

— Принеси мне, что нибудь одеть, я хочу его видеть, — рука Шарлоты замерла над свечей, она повернулась ко мне, смотря прямо в глаза. Что- то было в ее взгляде такое, что заставило меня, содрогнутся всем телом, — Что не так?

— С чего вы взяли?! — девушка отворачивается, продолжая свое дело. На трясущихся ногах я встаю, и иду к ней.

— Скажи мне…

— Я не в праве, говорить об этом…

— Шарлота! — закричала я, она вздрогнула, — Прости, прости меня. Прошу, скажи мне, что тебе известно? — минуту поколебавшись, Шарлота тяжело вздыхает.

— Даниеля полоснули отравленным клинком, врачи не могут определить яд. Скорее всего, он умрет на рассвете, — я обнимаю себя за плечи, ее словно прозвучали как смертный приговор.

— Нет…

— Амелия… — Шарлота замечает весь ужас, отразившийся на моем лице.

— Нет, нет, нет… — я хватаю себя за волосы, мне нужно, что то придумать. Нужно спасти его.

В одном шёлковом халате я выскакиваю из покоев, Шарлота кричит, что то мне в след. Но я упорно игнорирую ее.

Я точно не знаю, в какой комнате Даниель, остановившись, я, прислушиваюсь к голосам. А затем снова слышу его крик, сорвавшись с места, я бегу по коридору. Возле одной из дверей стоит Архиепископ Этельберт, он говорит, с какой то девушкой. Примерно моего возраста.

Заметив меня, всю растрёпанную и босыми ногами, он подходит ко мне, загораживая собой дверь.

— Тебе нужно вернуться в пастель Амелия! Ты еще не окрепла!

— Нет, позвольте мне его увидеть. Только на минутку… — слезно молю я, — мне не жить, если вы меня не пропустите. — Этельберт оборачивается на девушку, она сдержанно кивает. Архиепископ пропускает меня внутрь.

Проходя мимо нее, я благодарно киваю. Конечно, я не могу не отметить, что она очень хороша собой. Каштановые волосы заплетены в идеальный рыбий хвост. Ее глаза карие, слегка блестят от света ламп и свечей. На ее худых плечах одето бархатное платье, цветом морской волны. Лиф украшен мелкими хрустальными бусинками, декольте настолько глубокое, что трудно не заметить пышную грудь.

Войдя в комнату, мои глаза тут же наливаются слезами, ладонь прижимается ко рту. Я ожидала увидеть что угодно, но не это.

Даниель лежит привязанный у кровати, по рукам и ногам. Его тело оголенно то торса, живот перевязан.

Я медленно начинаю идти, несколько врачей суетятся около него, совсем не замечая моего присутствия.

В комнате горит множество свечей и ламп. Запах стоит ужасный, смесь множества горьких трав ударяет в нос. Подавив рвотный рефлекс, я делаю еще шаг, сдавленный стон вырывается из гриди.

Даниель резко дергается всем телом, словно в агонии… Глаза распахиваются, в них местами полопались капилляры. Он кричит, что то на валлийском. Потом снова закатывает глаза, роняя голову на подушки. Тело блестит от пота. Он очень быстро дышит, словно задыхаясь.

Один из врачей обтирает его холодной водой.

Заметив меня, врач начинает громко ругаться и кричать.

— Кто пустил ее сюда? Выведите постороннего немедленно.

— Я пустила! — раздается за моей спиной, обернувшись, я вижу ту самую девушку и бледного Кларенса.

— Спасибо! — едва слышно произношу я. Я не знаю кто она, но очень благодарна ей.

Врачи немного расступаются, пропуская меня к пастели. Кларенс идет за мной словно тень.

Я падаю на колени, осторожно беря Даниеля за горячую руку. Он слегка дернулся, и застонал от боли. «Ты ведь знаешь, как ему помочь!» — говорит со мной, мой внутренней голос. Я подымаю голову, обращаясь ко всем.

— Я много читала про яды, — быстро говорю я, — опешите мне все симптомы, и я скажу что это, — один из врачей поддается вперед.

— Чтобы это не было, его уже не спасти! Яд попал в кровь, с минуту на минуту он достигнет сердца, тем самым убив его. Отро… — я вскакиваю на ноги, выхватывая клинок из ножен у Кларенса, приставляя его к горлу горя врачу. Все произошло так быстро, у меня не было времени обдумать свои действия.

— Говори немедленно, или я отрежу твой поганый язык! — все смотрят на меня, никто не решается вмешаться. Мой голос дрогнул, на глаза будто набросили красную тряпку. Врач нервно сглатывает, и наконец, произносит.

— Потеря ориентации, резкие двигательные движения, эмм… — он коситься на меч.

— Ну! — дергая его, уже кричу я. Мужчина прочищает горло.

— Судороги, высокая температура, — пока он говорит, я в голове отбрасываю варианты, — О, цианоз, это… Это посинение слизистой, — я отталкиваю беднягу, он тут же хватается за неповрежденное горло, слегка потирая его.

Повернувшись снова к Даниелю, меня осеняет.

— Это белладонна! Ну конечно, — четко и громко говорю я, — Его отравили белладонной. Дайте мне морфий, стерильный скальпель и липовую кислоту.

— Что вы задумали? — не выдержав вмешивается девушка, делая шаг вперед. Я уверенно, что сейчас смотрю н нее взглядом полного безумия. По крайней мере, именно так прозвучал мой голос, голос отчаяния и полного безумия.

— Я хочу спасти ему жизнь! — Кларенс забирает свой меч, пряча в кожаные ножны.