Татьяна Корсакова - Самая темная ночь Страница 27

Неизвестно, что бы еще такое интересное он бы им рассказал, если бы на парковой дорожке не появился Шаповалов собственной персоной.

— Прогуливаетесь, молодые люди? — От его цепкого взгляда Дэну стало не по себе, а Гальяно, наверное, мысленно перекрестился, что пачка сигарет до сих пор у Ильича.

— Наслаждаемся дивными видами! — Киреев широко улыбнулся. — Чудесные у вас здесь места! Чудесные!

Похоже, в искренность его восторгов Шаповалов не поверил, скривил тонкие губы в подозрительной усмешке, процедил сквозь зубы:

— Да уж, почудеснее, чем в лесу. Только я бы вам посоветовал далеко от дома не забредать, у вас ведь прослеживается нездоровая тенденция. Весь ваш отряд уже давно в сборе, Максим Дмитриевич волейбол организует, а вы, как всегда, особняком.

— А мы вот как раз и идем играть в волейбол. — Гальяно продолжал улыбаться. — Нам Ильич передал, что командир нас ищет.

— Так и есть, — кивнул садовник, пряча недокуренную сигарету за спиной, как пойманный с поличным школьник. — Я как раз парней инструктировал, чтобы не лазили куда попало.

Шаповалов посмотрел на него долгим, с прищуром взглядом, спросил со змеиной усмешкой:

— А разве в ваши обязанности входит инструктаж?

— Никак нет, я просто подумал…

— Вам не нужно думать, любезный. Для этого у меня имеются специально обученные люди, а от вас требуется совсем иное. — Начальник указал тростью на те самые кусты, за которыми ребята прятались всего несколько минут назад. — Это вот что за безобразие? Сколько мне еще вам напоминать, что парк нужно содержать в надлежащем состоянии?!

— Сегодня же! Непременно все сделаю, Антон Венедиктович!

— А вы что стоите, молодые люди? — Шаповалов покачал головой. — Не заставляйте меня пожалеть, что я отсрочил ваше наказание.

— Уже идем. — Гальяно бросил тоскливый взгляд на оставшиеся у Ильича сигареты, дернул за рукав Тучу. — Все, нас уже нет!

Дэн уходил последним. Наверное, он единственный заметил тот полный ненависти взгляд, которым провожал Шаповалова садовник.

Гальяно

— Елки-метелки! Вторая пачка сигарет за день! — простонал Гальяно, когда они отошли на безопасное расстояние от Шаповалова. — Что за невезуха такая!

— Это судьба, дорогой друг. — Матвей ехидно улыбнулся. — Сама судьба дает тебе знать, что пора бросать курить.

— Не, к черту судьбу! И хорошие манеры тоже к черту! Я вечерком Ильича найду и сигареты экспроприирую. Нечего бедного ребенка обирать.

— Дети сигареты не курят, — усмехнулся Дэн, а потом сказал: — Кто ж нас подслушивал?

— Да кто угодно! — Гальяно развел руками. — Тут ведь и в самом деле сплошные джунгли. Да хоть тот же Шаповалов. А что? Я бы не удивился, с этого гестаповца станется! Шастает, подслушивает, а потом всех в карцер!

— Еще садовник и Суворов могли, — сказал Дэн задумчиво.

— А зачем им? — удивился Гальяно.

— А остальным зачем?

— Еще вон она могла, — сказал Матвей шепотом и скосил взгляд на ближайшую к ним дорожку.

Там, прислонившись спиной к старой липе, стояла девчонка, та самая, которую привезли в лагерь прошлым утром. Одета она, несмотря на жару, была во все черное, руки прятала в карманах драных джинсов, а на мир смотрела со смесью настороженности и ненависти. Или не на мир, а на них?.. Интересно, что она вообще здесь делает, эта ненормальная?

— Эта могла. — Гальяно кивнул. Девчонка вызывала в нем почти такое же раздражение, как Шаповалов и Суворов. — Вон как глазюками зыркает! Мымра!

— Что ей надо? — буркнул Матвей. — У меня такое чувство, что она за нами следит. Сегодня у будки охранника ошивалась.

— А вот мы сейчас узнаем. — Гальяно нацепил на лицо приветливую улыбку, замахал рукой. — Эй, красавица! Не желаете ли познакомиться с четырьмя очень положительными молодыми людьми?

Конечно, с «красавицей» он сильно покривил душой: девица не тянула даже на хорошенькую. Панкушка-малолетка…

— Да не бойтесь вы нас! Мы не кусаемся!

Ему-то самому такая страхолюдина без надобности, у него есть, ну или скоро будет Мэрилин. Но вот тому же Туче подружка не помешает. Ну и что, что страшненькая?! Надо же парню с чего-то начинать! Вон он и смотрит на нее как-то по-особенному страстно: глаза выпучил, дышит через раз. Может, и получится у этих несмышленых что-нибудь.

Вот так, размышляя над судьбой товарища и вынашивая далекоидущие планы, Гальяно и шагнул на газон, отделяющий его от девчонки. Может, ее прелестной нимфой обозвать? Девушки любят красивые сравнения…

Включить свое обаяние на полную катушку Гальяно не успел — разгадав его маневры, девчонка дала стрекача. Вот, кажется, только стояла под деревом, и бац — нет ее! Шустрая, как белка или как птичка. Ага, птичка, не самая красивая, но верткая. Не повезло Туче, сорвалось знакомство с прекрасной дамой. Но ничего, у них еще все лето впереди.

— Дикая какая-то. — Матвей недоуменно пожал плечами. — Может, умственно отсталая?

Гальяно уже хотел было согласиться, но бросил взгляд на мрачного Тучу и прикусил язык. Кто их поймет, этих влюбленных…

— Ты не переживай, друг! — Он похлопал Тучу по плечу. — Мы ее еще отловим и обязательно с ней познакомимся.

Туча посмотрел на него с отчаянием и злостью.

— Не хочу я с ней знакомиться, — сказал сквозь стиснутые зубы. — Отвали!

Вот как его, бедного, зацепило! Отрицание любви — классическая болезнь новичков.

— Ну, не хочешь, и не надо! — Гальяно предпочел согласиться, чем убить уйму времени на доказательство обратного. Лучше при случае расспросить Ваську, что это за птичка такая залетная.

К волейбольной площадке они вышли, когда игра уже была в разгаре. Суворов встретил появление ребят недобрым взглядом, но допытываться, где они пропадали, не стал, лишь досадливо махнул рукой. К игре они присоединились сами, по собственной инициативе. Только Туча отказался, присел на скамейку, о чем-то задумался. Да, подкосило его лесное происшествие! А вот интересно, что на самом деле он там видел? Что-то большое, поднимающееся из-под земли… Придумает же такое! Может, грибочками какими закусил, пока играл в следопыта?

В волейбол резались до полдника. Как раз к полднику вернулись с речки волки, ехидные и довольные. Гальяно смотрел на их наглые рожи, и в душе его зрел план.

Они валялись на койках в своей комнате, маялись от не по-июньски жаркого зноя. Туча, кажется, задремал. Во сне он вздрагивал и смешно гримасничал, наверное, заново переживал события минувшего дня.

— Эх, скукотища! — сказал Гальяно, ни к кому конкретно не обращаясь. — Скукотища и жарища, — добавил многозначительно.