Кресли Коул - Разгар зимы Страница 27

— Карен сказала: «И ты поможешь мне, сынок. Просто ещё не знаешь об этом».

Хотя я отказалась от видений о её смерти, Мэтью, видимо, посылал их мне. И с каждым словом произносимым Джеком, в сознании начинали всплывать подробности произошедшего.

Я почувствовала едва уловимый аромат гардении в маминой комнате, и запах Джека: терпкость кожи и нежность кастильского мыла, которым он в тот день умывался.

Я слышала мамино хриплое дыхание. Видела лицо, искаженное болью, которую она пыталась от меня скрыть. Видела пульсирующую жилку на шее Джека, когда он отказывался помочь ей умереть...

— Я бы ни за что в жизни этого не сделал, — он отвёл взгляд, — ни за что в этой грёбаной жизни, но у неё было такое лицо, в глазах застыла стальная решимость. Она сказала, что, если придётся, сама перережет себе горло куском стекла. И, чёрт возьми, Эви, я ей поверил.

Моя отчаянная мать пошла бы на это.

— Как ты это сделал? — я перешла на шёпот.

— Мы с Карен знали, где можно достать смертельную дозу таблеток. На берегу протоки когда-то жил дилер. И пока ты была без сознания, я съездил за его запасами.

— Значит, за ужином вы оба знали, что должно случиться, когда я пойду спать. А по вашему поведению я никогда бы не догадалась.

Ди-ви-о.

— Я хотел, чтобы ей было легче.

— Значит, она... наглоталась таблеток и ты, — я сглотнула, — не брался за подушку?

Джек побледнел даже сквозь синяки.

— Она просила меня это сделать. Приближался рассвет, а с ним и армия. Она так боялась, что ты проснёшься до того, как доза подействует. Я уговаривал её подождать, отвлекал расспросами о тебе.

А я в это время спокойно спала.

— Боже, я так хотел, чтобы таблетки сработали, не мог даже подумать о том, чтобы причинить ей такую боль. Но столько стояло на кону, что я полагаю... наверное, я бы решился. Она верила, что я смогу, так мне и сказала, — он опрокинул флягу и сделал глоток, — даже не знаю, как это характеризует её... и меня.

Со слезами на глазах я смотрела на Джека. Как же это его терзало! Пожертвовав всем, мама спасла меня, но какой ценой? Заставив подростка помочь ей умереть.

Я не могла ненавидеть его. Совсем наоборот.

Он спас меня и прекратил мамины страдания, в то время как я упрямо тешила себя напрасными надеждами. Он избавил ее от мучительной смерти и оставался с ней до самого конца.

Когда-то Мэтью сказал: «Помогая, он вредит». Сейчас же Джек, помогая, навредил сам себе.

Из-за того, что он приложил руку к ее смерти, я долгое время не могла думать о нём без горечи. Теперь всё изменилось.

— В итоге таблетки подействовали спонтанно. Разглядывая свою общую фотографию с тобой и твоей grand-mère, она улыбалась сквозь слёзы, словно с радостью вспоминала ваши шестнадцать лет жизни, но боялась за твоё будущее. За себя она не боялась, нет. Я пообещал, что буду оберегать тебя до последнего. И потом она просто... закрыла глаза.

Теперь я знала. Круг замкнулся. Как однажды сказал Джек, моя мама «умерла с достоинством».

— Эви, как мне заслужить твоё прощение?

Я вытерла глаза рукавом.

— Я не держу на тебя зла. Даже не сомневаюсь, что мама всё равно сделала бы это. Благодаря тебе она хотя бы была не одна.

— Но...

— Но я не уверена, что смогу доверять тебе. Ты умелый обманщик. Это твоя особая способность, подобно нашим силам Арканов.

Когда после Вспышки Джек впервые появился в Хэйвене, я не доверяла ему категорически. Сейчас я чувствовала то же самое.

Он вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперёд.

— Я не хотел обманывать тебя!

— Это становится закономерностью. Ты захотел посмотреть мой альбом и украл его. Захотел узнать об Арканах и прослушал запись с моей историей. Ты требуешь от меня честности и открытости, но сам ничего не даёшь взамен.

Он впился в меня лихорадочным взглядом.

— Я больше никогда тебя не обману!

— Как я могу тебе верить? — я следом за ним сорвалась с места, — между нами уже есть секреты — то, что Любовники сделали с тобой.

— Вот что я тебе скажу: у меня есть секреты. Целая туча секретов. И некоторые из них я заберу с собой в могилу. Ты просто должна с этим смириться.

Если он хочет сохранить свои тайны, почему бы и мне не сделать то же самое?

Нет. Не рассказать ему об Арике – всё равно, что соврать. Рано или поздно мне придется это сделать.

Он подошёл ближе и взглянул мне в глаза.

— Всю жизнь я разгадывал загадки, решал головоломки. Если близнецы меня чему и научили, так это тому, что есть вещи, которые лучше не знать. Раскрываясь, они оказываются только более мерзкими.

В памяти всплыли слова Жрицы. Разгадывать загадки. В этом плане они с Джеком были похожи.

— Ты любишь меня? — его прямой вопрос застал меня врасплох.

Быть предельно честной?

Я тяжело сглотнула:

— Да.

Он зажмурился. Я думала, что это его немного успокоит, но он стал еще более напряженным.

— Хорошо. Значит, ты примешь меня с моими секретами. Потому что без тебя я не смогу продолжать это.

— Это?

Мы стояли лицом к лицу и тяжело дышали.

— Это, Эви. Жизнь после Вспышки. Борьбу за лучшее будущее, — он запустил пальцы мне в волосы, коснулся затылка, — если ты не будешь моей, все теряет смысл.

Сжав меня в объятиях, он завладел моими губами.

Привкус виски на языке, подействовал на меня как спичка, поднесенная к сухому хворосту. Распалил во мне страсть, и тело мигом отозвалось на это незабываемое ощущение.

Он притянул меня ещё ближе, побуждая ответить на поцелуй. Как же я скучала! Застонав, я обвила руками его шею. Он вздохнул от удовольствия, или это был вздох облегчения?

Я таяла от теплоты его тела, не могла им надышаться. Лишь однажды мы были вместе. И заслужили ещё один раз. Он заслужил почувствовать, наконец, умиротворение.

Что нам мешало сделать это?

Смерть. То, что я сделала с Ариком. Арику.

С усилием воли я отстранилась.

— Нам нужно поговорить.

Я всё объясню. Заставлю его понять.

Он наклонился и прижался губами к моей шее, так что у меня закружилась голова.

— Я скучал по тебе, Эванджелин. Так чертовски дико скучал. Когда ты не захотела иметь со мной ничего общего...— влажной кожей я чувствовала его судорожное дыхание, — я думал, что сойду с ума.

Еще больше поцелуев. Больше жара. Больше возбуждения.

Эти минуты с ним казались мне судьбоносными, словно я собиралась встать на путь, с которого нельзя сойти.

Путь?

— Ах, жимолость, — отняв руки от волос, он нежно положил ладони мне на шею и большими пальцами приподнял голову, чтобы встретиться со мной взглядом, — я бы снова прошёл через всё это, лишь бы вернуть тебя.