Карин Эссекс - Влюбленный Дракула Страница 27

— Я понимаю, что должен просить извинения за свою бестактность, но, говоря откровенно, я ничуть о ней не сожалею, — заявил Квинс, и лицо его осветилось белозубой улыбкой, блеснувшей, как солнечный луч. — Я привык называть вещи своими именами — так принято в городе, где я родился и вырос, — и я не вижу в этом ничего плохого. Джон мой лучший друг, а с мистером Харкером я не имею удовольствия быть знакомым. И мне хотелось бы знать, мисс Мина, достоин ли он вас?

— Придержи язык, Квинс! — поднимаясь со своего места, рявкнул Артур. — Неужели все мои наставления по части хороших манер прошли для тебя даром? Мисс Мюррей, заклинаю вас, простите этого американского невежу, другом которого я имею несчастье быть.

Произошедший инцидент, судя по всему, чрезвычайно позабавил Люси, которая отвлеклась наконец от созерцания горошин на своей тарелке.

— Мина вовсе не так беззащитна, как можно подумать, — произнесла она, и в глазах ее впервые за весь вечер заплясали живые огоньки. — Можете себе представить, она в одиночку управляется с двумя десятками непоседливых девчонок, по сравнению с которыми мистер Квинс просто образчик благовоспитанности.

Я собралась с духом и повернулась к Квинсу.

— В ответ на ваш вопрос должна сообщить вам, что мистер Харкер являет собой воплощение всех мыслимых достоинств, — отчеканила я и скромно опустила глаза.

Согласно наставлениям мисс Хэдли, потупленный взгляд в наибольшей степени пристал молодой леди, находящейся в обществе мужчин.

Вскоре Артур напомнил друзьям, что на следующий день им предстоит встать рано утром, и, следовательно, настало время уходить.

— Ты не надумал к нам присоединиться? — обратился он к Квинсу, который вместо ответа поднял свою поврежденную руку.

— Ну что ж, тогда сиди на берегу, — бросил Артур.

Доктор Сивард осторожно взял меня за локоть и отвел в сторону. Взгляд его огромных влажных глаз был исполнен неподдельной печали.

— Мне бесконечно жаль, что я послужил невольной причиной вашего смущения, мисс Мина, — пробормотал он. — Могу ли я надеяться, что вы не держите на меня обиды?

Про себя я отметила, что доктор весьма недурен собой. Голос его, мягкий и вкрадчивый, наверняка с первых же минут пробуждал в пациентах доверие. Глубокое, мужественное звучание этого голоса странно контрастировало с хрупким сложением его обладателя и потому производило особенно сильный эффект. В серых глазах доктора Сиварда светился живой ум. Бьюсь об заклад, сейчас все его интеллектуальные усилия были направлены на то, чтобы проникнуть в мои мысли. А может, поставить мне диагноз.

— Вам не за что себя укорять, доктор Сивард, — ответила я. — Шутка вашего друга ничуть меня не обидела, а даже, напротив, позабавила.

С этими словами я вновь опустила глаза, надеясь, что разговор исчерпал себя.

— Счастлив слышать это, — сказал доктор Сивард и, сжав мою руку несколько крепче, чем это позволяли приличия, выпустил ее.

После этого гости начали прощаться. Я заметила, что Артур, обращаясь к миссис Вестенра, произнес «до свидания» с особой сердечностью.

Оставшись наконец наедине с Люси и со мной, миссис Вестенра первым делом заявила:

— Вижу, Мина, ты пленила нашего милого доктора Сиварда. В свое время он с ума сходил по Люси. Но не настолько, чтобы не понимать — он не может рассчитывать на руку девушки ее круга и с ее состоянием. А вот для тебя, не будь ты обручена, он стал бы прекрасной партией.

Я не сочла возможным принимать эти слова как оскорбление, ибо понимала, что они всецело соответствуют истине. Признаюсь, образ доктора Сиварда витал пред моим мысленным взором, пока я готовилась ко сну. Если Джонатан разлюбил меня, не попытаться ли мне полюбить кого-нибудь другого?

После того как мы с Люси улеглись в постель, я попыталась завязать с ней разговор. Однако моя подруга заявила, что умирает от усталости, и, не дослушав меня, закрыла глаза. Разочарованная и несколько обиженная, я перевернулась на бок и вскоре уснула.

Я лежала на диване в незнакомой гостиной. Моррис Квинс, Артур Холмвуд и миссис Вестенра стояли надо мной с мрачным выражением на лицах и наблюдали, как доктор Сивард давит обеими руками мне на живот. Глаза доктора были закрыты, ладони ощупывали выемку у меня под ребрами. Я была без корсета, лишь в тонкой ночной рубашке. Проворные пальцы доктора скользили все ниже, приводя мои нервы в напряжение. Кровь прилила к моим щекам, и я отвернулась к стене, чтобы не видеть устремленных на меня любопытных взглядов. Мы с доктором Сивардом дышали одинаково тяжело, и лишь звук нашего слившегося в унисон дыхания нарушал напряженную тишину в комнате. Я умирала от стыда и в то же время отчаянно хотела, чтобы пальцы его опустились еще ниже, туда, где плоть моя напряглась в ожидании мужского прикосновения. Против воли я начала слегка двигать бедрами; я ощущала на себе осуждающие взгляды, но не могла остановиться. Отчаянно борясь с охватившим меня желанием, я пыталась держать в узде собственное тело, но оно более не желало мне подчиняться. Ноги мои раздвинулись сами собой. Охваченная ужасом, я обливалась холодным потом, извиваясь под мужскими руками, гладившими мой живот. С содроганием я заметила, что это вовсе не изящные руки доктора. Меня ласкали огромные, мужественные, мощные ладони Морриса Квинса. Я выгнулась дугой, подставляя свое тело этим сладостным прикосновениям, и, более не заботясь о мнении соглядатаев, всецело отдалась охватившему меня потоку наслаждения.

Я застонала так громко, что проснулась и обнаружила, что лежу в постели одна. Люси опять исчезла. Подушка на ее стороне успела остыть. Догадавшись, что моя подруга вышла из комнаты уже давно, я вздохнула с облегчением. Мне вовсе не хотелось, чтобы Люси видела, как во сне я извиваюсь и испускаю сладострастные стоны. По всей вероятности, Люси вновь решила провести ночь в комнате матери. Я босиком подбежала к дверям и выглянула в коридор, чтобы посмотреть на висевшие там часы. Они показывали три тридцать ночи. Тут до меня донесся скрип входной двери и вслед за тем — легкие шаги, похоже, направлявшиеся к нашей комнате. Неужели это какой-то злоумышленник? Я вспомнила, что гостей, прибывающих в этот курортный городок, предупреждают о необходимости держать двери на запоре, ибо местные воры нередко используют в собственных целях царящую здесь беззаботную атмосферу. Я юркнула назад в спальню, приготовившись в случае необходимости перебудить визгом всех соседей. Однако через несколько мгновений любопытство одержало верх над страхом, и я снова выглянула в коридор.

По коридору, одной рукой придерживая юбку, а в другой сжимая туфли, на цыпочках кралась Люси. Ее волосы, вьющиеся от влажного морского воздуха, в беспорядке рассыпались по плечам. Я пулей отскочила от двери и прыгнула в кровать. Но прежде чем я успела укрыться одеялом и притвориться спящей, Люси вошла в комнату. Она сразу поняла, что я не сплю, и принялась обшаривать комнату глазами, словно рассчитывала застать здесь кого-нибудь еще. Убедившись, что в спальне больше никого нет, Люси вперилась в меня пронзительным взором Медузы Горгоны.